Борис Елисов - Люди долга и отваги. Книга первая
За большие успехи в ликвидации контрреволюции и бандитизма Коллегия ВЧК — ОГПУ дважды наградила его знаком «Почетный чекист», именными золотыми часами, именным боевым оружием. Кстати, за мелекесское расследование Овчинников был награжден орденом Красной Звезды.
…Когда в десять часов вечера мы снова собрались в кабинете Овчинникова, там уже были руководители-коммунисты некоторых подразделений МУРа, которые пришли нас проводить, это Миронов — почетный чекист, Ножницкий, Прокофьев, Козлов, Гребнев, Карабельник. Некоторые из них впоследствии стали начальниками управлений милиции областей. Гребнев был назначен начальником МУРа, Прокофьев стал профессором, доктором физико-математических наук. Все они были награждены многими боевыми орденами Советского Союза. Этих коммунистов я знал в течение многих лет, работал под их руководством, не ошибусь, если скажу, что они обладали талантом в розыскном деле.
Конечно, провожавшие нас что-то советовали нам, припоминали сходные преступления, старались хотя бы приблизительно наметить план расследования. Но уж слишком мало было информации, поэтому детальную разработку операции отложили до приезда в Мелекесс.
Виктор Петрович подошел к сейфу, открыл его и вынул три пары наручников.
— Ведь преступников трое — улыбнулся он.
— Как бы не сглазить, — сказал кто-то.
— Боюсь, что группы, которые там работают, уже сглазили все, что можно. А это, Ефимов, тебе. — Овчинников протянул мне сверток. — Спрячь и не разворачивай. Пусть лежит в чемодане. Развернешь только когда я скажу. Договорились?
…По пустынным ночным улицам мы быстро доехали до Казанского вокзала. Разместились в двух купе мягкого вагона, но не успели отъехать и десятка километров, как нас пригласил к себе Овчинников.
— Ну что, продолжим разговор? — спросил он. — Выспаться еще успеем, дорога длинная… Итак, какие у кого соображения?
— Думаю, что убийство совершено с целью ограбления, — сказал Тыльнер. — Обстоятельства говорят именно об этом… Пронина возвращалась из Москвы, естественно, с покупками для детей, мужа. При ней был чемодан. Бандиты подстерегли ее по дороге с вокзала… Троим мужчинам отнять чемодан у женщины нетрудно, а они еще и убили ее. Значит, были уверены в безнаказанности.
— Мне кажется, нельзя упускать из виду, что недалеко от Мелекесса расположена исправительно-трудовая колония, — заметил Свитнев. — Надо бы поинтересоваться,, насколько строго там содержатся заключенные. Известны случаи, когда преступники уходили на ночь из колоний, совершали преступления и снова возвращались.
— Мелекесс — город небольшой, — сказал Овчинников. — Там около сорока тысяч населения. Любое происшествие тут же становится известным всему городу… Нам надо будет взять на учет все преступления, «почерк» которых хотя бы приблизительно напоминает этот случай.
Разговор затянулся далеко за полночь. Мы вспоминали преступления, в расследовании которых участвовали сами, перебирали многочисленные мотивы убийств, с которыми сталкивались за годы работы в МУРе, — месть, ревность, избавление от важного свидетеля, ограбление. Ведь вполне возможно, что ограбление — лишь маскировка, а на самом деле мотив убийства совершенно иной.
Овчинников на несколько минут задумался, а потом на всех внимательно посмотрел своим обычным пристальным взглядом и сказал:
— Каждый из вас напишет свои соображения, что надо будет проделать по выявлению и задержанию убийц. В 10 часов утра вы мне передадите на месте намеченные мероприятия, затем обобщим их и включим в общий план, а сейчас располагайтесь на отдых.
На привокзальной площади Куйбышева нас ждала грузовая машина с крытым верхом. Дорога была занесена, машина шла медленно, объезжая сугробы и преодолевая снежные заносы. Стоял сильный мороз, и ехать на промерзших боковых скамейках в кузове было холодно. Мы несколько раз останавливались в деревнях, заходили в избы, чтобы согреться, выпить чаю.
Наконец в середине дня 20 декабря мы добрались до Мелекесса. Городок нам не понравился, показался мрачным. Он был разбросанным, с большими пустырями, свалками. Фонарей на улицах не было.
Разместившись в общежитии Дома крестьянина, мы прежде всего собрали руководителей всех оперативных бригад, работавших в городе по раскрытию преступления, и провели общее совещание. Во всех многочисленных бумагах, справках, показаниях, протоколах, актах не было ни одной зацепки, ни одного сколь-нибудь надежного свидетельства, факта. Из четырех десятков человек, находящихся под подозрением, никому нельзя было предъявить обвинение в преступлении.
Мы начали работу с допроса случайной попутчицы Прониной. По ее рассказу мы, так сказать, из первых уст восстановили события 11 декабря, но ничего нового не узнали.
Как уже говорилось ранее, преступники подстерегли женщин у кладбища. Прежде всего они набросились на Пронину — у нее в руках был чемодан. Воспользовавшись темнотой, ее спутница бросилась бежать и подняла тревогу. На ее крики кто-то откликнулся, где-то залаяли собаки, послышались голоса людей. На помощь никто не шел — то ли из осторожности и страха перед бандитами, то ли просто потому, что была очень темная ночь. Бандиты нанесли учительнице несколько ударов ножом, прихватили чемодан и скрылись.
…Закончилось совещание. Разошлись руководители оперативных групп. Вокруг большого стола остались сидеть только мы, группа Московского розыска.
Все подавленно молчали.
— Ну, товарищи работники Московского уголовного розыска, что делать будем? — спросил Овчинников. — Что вам подсказывают опыт, интуиция, здравый смысл? С чего начинать? Плохо, конечно, что время упущено…
— И не только время, упущены детали, восстановить которые попросту невозможно. В протоколе осмотра места происшествия больше вопросов, чем ответов. Точное время нападения, место, откуда появились бандиты, куда скрылись, их хотя бы самые приблизительные приметы — ничего нет. Придется изучить архивы местной милиции. Будем искать аналогичные случаи. А Мелекесс не тот город, куда приезжают «гастролеры». Здесь местные «поработали». В крайнем случае, из соседних деревень. А следы грабители все-таки оставили… — Овчинников посмотрел на товарищей, усмехнулся. — Есть следы! Дмитрий Сергеевич, знаешь какие?
— Да, — сказал Колбаев. — Место происшествия. То, что их было трое — это же следы! И то, что они подстерегали невдалеке от вокзала — тоже след. Возможно, они специализируются на ограблении поздних пассажиров?
— Жестокость бандитов — тоже след, — сказал Тыльнер. — Они могли ограбить, не убивая.
— В милиции должны быть сведения о местных преступниках. По ним пройтись надо, — предложил Свитнев.
— А вы обратили внимание на одну строчку в акте осмотра? — спросил Овчинников. — Характер ран… Они своеобразны. Глубокие и очень узкие входящие отверстия. Это не обычный бандитский нож…
Начали с просмотра всевозможных жалоб трудящихся в милицию, прокуратуру, горсовет, горком партии, редакцию местной газеты. Мы сами теперь убедились, насколько вольготно чувствовали себя преступники в Мелекессе.
Одновременно с просмотром жалоб и сигналов, поступавших от граждан, мы организовали тщательную проверку записей в журналах больниц, амбулаторий, аптек города, куда обращались за помощью жители в случае травм, повреждений, ножевых ранений. Затем мы принялись за архивы милиции, прокуратуры, народного суда, обращая особое внимание на уголовные дела последних трех лет. Каждое уголовное дело мы как бы «примеряли» к убийству Прониной, пытаясь найти совпадение в деталях.
Эта работа оказалась сложной — архивы здесь хранились не как это полагается, а были свалены в кучи на стеллажах; дела не были разобраны ни по датам, ни по характеру преступлений, ни по статьям обвинений. И все же мы тщательно просматривали дела и все, что представляло интерес, выписывали или передавали отдельной группе для более тщательного изучения.
Да, поиски преступников мы начали не в пригородах Мелекесса, как предполагали, а в архивах милиции, суда, прокуратуры. Ни опасных перестрелок, ни многочасовых засад, ни очных ставок — только шелест страниц.
Чтобы быстро проверить те или иные данные, разыскать того или иного человека, нам требовалась карта города. Карты не оказалось ни в милиции, ни в горсовете. Мне пришлось составлять схему города Мелекесса, занося в нее названия улиц, расположение пустырей, пивных, столовых, кинотеатра. Уже через два дня мы знали город лучше, чем люди, прожившие в Мелекессе всю жизнь.
Из архивных данных мы узнали, что вечером 2 декабря, за девять дней до убийства, в городе было совершено еще дерзкое вооруженное нападение на граждан, во время которого некоему Салазкину были нанесены тяжелые ножевые ранения. Медицинская экспертиза установила, что раны нанесены узким колющим оружием с острыми краями. Потерпевший рассказал нам, что видел в руках одного из грабителей длинный тонкий кинжал. Еще один след!
