Сергей Чуркин - Спецслужбы мира за 500 лет
Борис Федорович Годунов все уверенней пробирался к власти. Нельзя не отметить, что его возвышение началось с женитьбы на дочери Малюты Скуратова Марии, а его родная сестра Ирина с 1584 г. была женой Федора Ивановича. В 1577 г. он стал кравчим, с осени 1580 г. – боярином. Когда Федор «сел» на царство, Годунов занимал посты конюшего (с мая 1584 г.), затем постельничего (по сути, начальника личной охраны), получив право самостоятельных дипломатических сношений «в государевом имени». Отвечая за безопасность царя, он обеспечивал и свою личную безопасность, поскольку находился в постоянном соперничестве с родовитым московским боярством – Рюриковичами и Гедиминовичами. Интересно, что начало и конец династии, основанной Рюриком, ознаменовалось приходом к власти начальников личной охраны: Олега у Рюрика и Годунова у Федора.
В 1594 г. Годунов получил титул официального правителя при царе Федоре Ивановиче, а после смерти последнего в январе 1598 г. был избран на царство Земским собором (17 февраля).
Первый избранный царь оказался не самым плохим правителем в отечественной истории. Современник Годунова – келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий (в миру Аверкий Иванович) Палицын отзывался о нем положительно:
«Царь же Борис о всяком благочестии и о исправлении всех нужных царству вещей зело печашеся, о бедных и нищих промышляше и милость таковым великая от него бываше; злых же людей люто изгубляше и таковых ради строений всенародных всем любезен бысть».[42]
Это мнение тем более ценно, что Палицын в 1588 г. был подвергнут опале и насильно пострижен в монахи Соловецкого монастыря.
Приведем еще несколько примеров позитивных «деяний» царя Бориса. Доходы Приказа Большого дворца, полученные от продажи излишков податей, выплаченных натурой, возросли с 60 тысяч при Иване Грозном до 230 тысяч при Федоре Ивановиче, когда «правителем» (главой правительства) стал Годунов. Европейские обычаи начали распространяться в Московском государстве именно при Годунове. При нем же «дети боярские» (по различным данным, от пяти до восемнадцати человек) впервые были отправлены в Лондон, Любек и Париж учиться наукам у иноземцев, что более чем на век опередило последующие инициативы великого реформатора Петра I.
Во внешней политике Годунов проявил себя как талантливый дипломат. Восемнадцатого мая 1595 г. был заключен мирный договор между давнишими противниками – Россией и Швецией. Тогда еще не имевший царского титула Годунов сумел воспользоваться сложной внутриполитической ситуацией в Швеции, и Россия вернула себе Иван-город, Ям, Копорье, а также волость Корелу.
С. Ф. Платонов дал Годунову следующую характеристику:
«По мерке того времени, Борис был очень гуманной личностью, даже в минуты самой жаркой его борьбы с боярством: „лишней крови“ он никогда не проливал, лишних жестокостей не делал и сосланных врагов приказывал держать в достатке, „не обижая“».[43] А врагов в боярской среде у Годунова было более чем достаточно: Бельские, Глинские, Голицыны, Мстиславские, Романовы, Шуйские и многие другие родовитые претенденты на московский престол.
В. О. Ключевский писал:
«Чуя глухой ропот бояр, Борис принял меры, чтобы оградить себя от их козней: была сплетена сложная сеть тайного полицейского надзора, в котором главную роль играли холопы, доносившие на своих господ, и выпущенные из тюрем воры, которые, шныряя по московским улицам, подслушивали, что говорили о царе, и хватали каждого, сказавшего неосторожное слово».[44]
Для доноса требовалась веская причина – мотивация. Она появилась после того, как в 1597 г. произошло «прикрепление крестьян к земле», а дворовых поголовно стали записывать в холопы. Представители низших сословий становились удобными с точки зрения вербовки: за обещание получить вольную многие становились осведомителями государя, поскольку Холопий приказ находился в его личном подчинении. Один из холопов князя Шестунова, написавший донос на своего хозяина, получил в награду не только вольную, но и поместье, о чем было публично объявлено в Москве.
Таким образом, Годунов сформировал достаточно разветвленную и разномастную агентурную сеть, работавшую на него «и за страх и за совесть». Необходимые стимулы к активной работе позволяла поддерживать система «кнута и пряника» (жестких наказаний и мощной социально-финансовой подпитки). Нельзя сбрасывать со счетов и то, что, толкаемые алчностью и личными амбициями, агенты из низов легко могли пойти на ложь или подлог.
Вооруженные силы российского государства при Годунове имели следующую организацию. Дворянская кавалерия вместе с царскими телохранителями составляла порядка 15 тысяч всадников. Регулярной пехотой являлись стрельцы. В воспоминаниях находившегося в Москве в 1588–1589 гг. Дж. Флетчера говорится:
«Из них (стрельцов. – Авт.) 5000 должны находиться в Москве или в ином месте, где бы ни находился царь, и 2000 (называемые стремянными стрельцами) при самой его особе, принадлежа дворцу или дому, где он живет. Прочие размещены в укрепленных городах…».[45]
Во времена Годунова и позже стремянными стрельцами назывались стрельцы, составлявшие личный полк государя. Второе значение – конные стрельцы. Мы рассматриваем стремянный полк как одно из подразделений личной охраны царя и «ближнее подразделение» с особыми задачами.
Не доверяя холопам и уж тем более московской знати, Годунов привлекал на военную (в том числе охранную) службу иностранных наемников. Флетчер сообщает о 200–250 выходцах из Европы. Эти люди, не будучи связанными кровным родством с политическими противниками Годунова, целовали крест и приносили присягу на верность царю и всегда находились в его личном распоряжении. Взор правителя обратился на германских (в русском языке чаще употребляется термин «немецких» – от слова «немой», в значении «не говорящий по-русски»; так называли не только выходцев из германских государств, но и других иноземцев) и швейцарских наемников, служивших еще в личной охране Ивана Грозного.
Следует особо отметить, что при выборе наемников учитывалась их конфессиональная принадлежность. Все приглашенные германцы и швейцарцы являлись протестантами, но не католиками. Со времен Ивана III и Софьи Палеолог это правило соблюдалось строго; традиция была продолжена и при Романовых.
Привлекая иностранных наемников, Россия получала не только отличных воинов, но и возможность ознакомиться с передовыми европейскими разработками в области военного искусства.
Приглашенные на службу освобождались от большинства налогов, а порой и вовсе освобождались от налогового бремени, что создавало великолепные предпосылки для оседания в России и перехода в российское подданство.
Известно, что Годунов намеревался выписать из-за границы ученых, чтобы учредить в Москве школу с преподаванием иностранных языков. В частности, в 1600 г. в Священную Римскую империю направили И. Крамера, в задачу которого входило «выписать из Германии, Англии, Испании, Франции, Италии и т. д. ученых, чтобы учредить преподавание разных языков. Но монахи и попы воспротивились этому и ни за что не хотели согласиться, говоря, что земля их велика и обширна и ныне едина в вере, в обычаях и в речи и т. п. Если же иные языки, кроме родного, появятся среди русских, то в стране возникнут распри и раздоры, и внутренний мир не будет соблюдаться так, как сейчас».[46]
Однако Годунов все же «выбрал из московитских детей восемнадцать дворянских сынов, из которых шесть было послано в Любек, шесть, в Англию и шесть, во Францию, чтобы их там обучили. Они легко выучили иноземные языки, но до настоящего времени из них только один вернулся в Россию – тот, которого Карл, король шведский и пр., дал в толмачи господину Понтусу Делагарди. Его звали Димитрий. Остальные не пожелали возвращаться в свое отечество и отправились дальше по свету».[47]
Действительно, родовитое боярство и ортодоксальные церковные иерархи в большинстве своем воспринимали подобные нововведения крайне негативно. Стремление Годунова облегчить положение торговых людей и ремесленников также вызывало у родовитого боярства неудовольствие – многие хулители царя называли его «рабоцарем». Годунов прекрасно осознавал, что созданная к концу правления Рюриковичей система должна быть модернизирована, иначе страна останется костной, неповоротливой и по уровню развития будет все более отставать от большинства европейских государств. Человек образованный и прозорливый, он по мере сил старался ввести определенные новации, дабы выдвинуть Россию на передовые европейские позиции. Большинство его начинаний практически на столетие опередили свое время. Но сдвинуть Россию с места удалось, повторим, только при Петре I – неимоверными усилиями, жестокостью и огромной кровью.
