Хью Томас - Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.
По ярости и накалу страстей Гражданская война в Испании превзошла большинство войн между народами. Тем не менее потери в ней оказались меньше, чем все опасались. Общее количество погибших составило примерно 600 000 человек. Предполагается, что около 100 000 из них стали жертвами убийств или массовых казней. Наверное, не менее 220 000 погибли от болезней и голода, что явилось прямым следствием войны. И скорее всего, 320 000 погибли в ходе военных действий.
Позже националисты определили общую стоимость войны, включая внутренние и внешние расходы. По их подсчетам, она обошлась в 30 000 миллионов песет (3000 миллионов фунтов стерлингов в ценах 1938 года). Немалая сумма была связана, с одной стороны, с гибелью и инвалидностью, а другая с эмиграцией 320 000 человек в конце войны. Националистские власти подсчитали, что в ходе войны было уничтожено недвижимости примерно на 4250 миллионов песет. Поскольку учитывались только результаты военных действий республиканцев, скорее всего, эта цифра занижена. Полностью были разрушены 150 церквей, и 4850 серьезно пострадали (1850 из них были разрушены больше чем на половину). 183 города превратились едва ли не в развалины, и генерал Франко принял их под свое «покровительство». Его правительство взялось оплатить стоимость восстановления городов. 250 000 домов стали руинами, и жить в них было невозможно. Скорее всего, еще 250 000 зданий, претерпевших частичные разрушения, просто не учитывалось.
Что же до промышленности, то предприятия Бильбао и Барселоны вышли из войны почти нетронутыми. Хотя Испания потеряла треть своего поголовья скота и большую часть сельскохозяйственной техники, угодья земли и сельские строения пострадали меньше, чем можно было ожидать. Скажем, куда меньше, чем поля в Северной Франции во время Первой мировой войны. Транспортная система понесла потери стоимостью примерно в 325 миллионов песет. Железные дороги потеряли 61 процент пассажирских вагонов, 22 процента грузовых и 27 процентов локомотивов. Грузовых машин заметно не хватало, но дороги остались в хорошем состоянии. Очень мало осталось запасов сырья и продовольствия. В преддверии начала Второй мировой войны в сентябре 1939 года, через полгода после окончания Гражданской войны, Испания не смогла возместить эти потери помощью из-за границы. Ситуация еще ухудшилась из-за вереницы засух. Так что в 1941–1942 годах большинству испанцев пришлось испытывать серьезные лишения.
Кроме того, начались и преследования. Расследовалось каждое преступление, которое, как предполагалось, было совершено в республиканской зоне Испании. У бывших мэров почти не было шансов оставаться на своих постах, если становилось известно, что в их деревнях происходили убийства. Но о какой деревне этого нельзя было сказать? Например, десять человек расстреляли за их участие в бойне августа 1936 года в Образцовой тюрьме. Уничтожили почти всех офицеров республиканской армии, попавших в плен. Правда, практически всех рядовых и сержантов отпустили на свободу. Тех, кто работал в гражданских учреждениях республики, приговорили к различным срокам тюремного заключения, вплоть до 30 лет. На практике эти приговоры часто пересматривались. И через 21 год после завершения войны под замком не осталось никого из политических заключенных 1939 года.
Английский журналист A.B. Моррис из «Ньюс кроникл», который на свою беду был взят в плен в Мадриде, считает, что число рядовых и сержантов республиканской армии, казненных после войны за различные преступления, от поджогов церквей до простого пребывания на службе республике, к концу 1939 года достигло 100 000 человек. Чиано, посетивший Франко в июле 1939 года, сообщил, что в тюрьмах сидят примерно 200 000 и «суды проходят каждый день со скоростью военных трибуналов… Многих все еще расстреливают. Только в Мадриде от 200 до 250 ежедневно, в Барселоне 150, в Севилье по 80 человек». Но Родригес Вега, генеральный секретарь UGT, которому в конце 1939 года все же удалось покинуть Испанию, считал, что трибуналы выносили до 1000 смертных приговоров в месяц. По сравнению с 9000 расстрелянных в 1939 году, эту цифру следует считать более точной. Но в любом случае победители не были склонны к милосердию. Позже Родригес подсчитал, что к 1942 году через тюрьмы и концлагеря националистской Испании прошли два миллиона человек. Многие были приговорены к 30 годам заключения, еще больше осужденных получили десятилетние сроки. Тысячи людей лишились работы или терпели другие лишения. Бестейро умер в 1940 году в тюрьме Кармон от обострения туберкулезного процесса. В 1942 году в грязных, сырых и переполненных тюрьмах сидело 241 000 заключенных. Те, которые, сражаясь на стороне националистов, стали инвалидами, получали небольшую пенсию. Инвалиды республиканской армии не получали ничего.
Конец Гражданской войны завершил эпоху испанской истории. Почти все основные актеры прошедшего бурного полустолетия были мертвы или доживали свою жизнь в изгнании. Многие организации и их идеалы были смыты временем. Либеральные и католические политики республики перед началом войны были бесцеремонно отодвинуты в сторону. Крупные партии рабочего класса Испании потерпели сокрушительное поражение, как и их дикие, благородные и воинственные идеи. Лидеры баскских и каталонских сепаратистов, оказавшись в эмиграции, оказались отрезаны от своих горячо любимых мест, а также от Кастилии. Но сколько погибших было и среди победителей! Кто может забыть тринадцать убитых епископов во главе армии призраков из семи тысяч уничтоженных священников! Ловелас Санхурхо, заговорщик Мола, блистательный Кальво Сотело, Хосе Антонио Примо де Ривера со всем его обаянием, Онесимо Редондо, фашист из Вальядолида, Ледесма с его челкой как у Гитлера – все погибли, всех их постигла насильственная смерть. Ни одна из партий, победивших в Гражданской войне, не потеряла такого количества своих лидеров, как фаланга, разве что партией можно считать поэтов, которых тоже немало полегло в этой бойне: великий богобоязненный гумманист Унамуно скончался от тоски в Саламанке; Гарсиа Лорку погребла неизвестная могила под Гранадой; Мачадо расстался с жизнью среди песчаных дюн Архелес; Мигель Эрнандес вскоре умер в тюрьме Аликанте. И смертям знаменитых личностей сопутствовали груды трупов солдат, неизвестных и известных, которые, погибая, отдавали свои жизни – с меньшей неохотой, чем в большинстве других войн, – за дело, которое они, как с той, так и с другой стороны, считали благородным.
Тем не менее к 1939 году почти все эти идеи были забыты. Те три главные ссоры, которые и привели к войне, изжили себя, переродившись из страстных конфликтных споров в вялые стычки из-за победы или выживания любой ценой. Если с либерализмом и франкмасонством было покончено, то церковь почти подавила фаланга. Но социальные устремления фаланги не оправдались, почти так же, как коммунизм, анархизм и социализм. Поражение баскских и каталонских сепаратистов отнюдь не означало, что теперь монархисты или карлисты могут настаивать на своей точке зрения. Среди груды черепов этих идеалов смогли выжить и восторжествовать лишь самые бесстрастные, серые и мрачные личности, как пережил все гражданские войны в Риме Октавий. Цезарь и Помпей, Брут и Антоний, Катон и Цицерон – все они, все эти гении, были лишены скромного таланта выживать везде и всегда. Франсиско Франко стал Октавием Испании.
Его достижениям в Гражданской войне нельзя не отдать должного. Как верховный командующий силами националистов, он всегда преследовал стратегические и политические цели, никогда не отвлекаясь на тактические, хотя часто бывал на фронтах. У него не было возможностей проявить себя или рискнуть своей репутацией, как у полевых командиров. Его задачей было решать, в каком регионе начнется новое наступление, добиваться, чтобы оно началось, лишь когда все будет к нему готово, и останавливать контрнаступление (как при Брунете), когда это соответствовало его замыслам. Немецкие офицеры, служившие с Франко, такие, как фон Тома, считали его старомодным. Фон Тома считал, что своей предусмотрительностью, терпеливостью и пуританством он напоминал будущего победителя под Эль-Аламейном – лорда Монтгомери. Когда Муссолини через своего посла пожаловался, что националисты слишком медленно одерживают победы, генералиссимус ответил: «Франко не ведет войны в Испании. Он ее освобождает. Я не могу просто так уничтожить ни врага, ни города, ни куска сельской местности, ни заводов, ни промышленных центров. И по этой причине я не могу спешить. В спешке мне пришлось бы вести себя как иностранцу. Дайте мне самолеты, дайте боеприпасы, танки и артиллерию, обеспечьте дипломатической поддержкой, и я буду вам благодарен. Но не заставляйте меня торопиться, ибо это будет означать гибель многих испанцев». Были ли его слова искренними? Из современных государственных деятелей он далеко не всегда казался самым гуманным; но трудно оспорить, что, развязав особо кровавую кампанию, он мог бы выиграть войну гораздо быстрее. Но вне всяких сомнений, генералиссимус мог дать рациональное объяснение своей странной медлительности. Франко, не в пример своим генералам, всегда старался сберечь своих солдат. Не в пример фон Тома Франко не испытывал интереса к военным новациям, как таковым. Его достижения были не только в сфере военного руководства, где ему подчинялись самые разные люди, которые испытывали по отношению к Франко безоговорочную преданность (главным образом в силу того, что еще совсем молодыми они все вместе служили в Марокко). Крупнейшие военные успехи генерала Франко по сути своей были политическими. В этой области его ждали удачи потому, что он рассматривал политику как раздел военной науки. Политические лидеры были для Франко всего лишь командирами дивизий. Их воззрения и идеи входили в набор материалов, необходимых для ведения войны, как, скажем, содержимое того или иного арсенала. Он утвердил себя в роли политического лидера в самой темпераментной стране мира тем, что испытывал презрение к политическим эмоциям. В результате в течение всей Гражданской войны Франко никогда не подвергался той серьезной опасности, которая присуща всем известным политикам.
