Иван Падерин - Ожоги сердца
Четкое взаимодействие, стремление вынудить противника прекратить сопротивление были продемонстрированы и при штурме последней цитадели гитлеровского вермахта.
Весной 1984 года мне довелось побывать в ГДР. Навестил памятные улицы, площади, парки Берлина. В Тиргартене, у дома перед трамвайным мостом через канал Ландвер, память вернула меня в круговорот огня, бушевавшего на этом участке 30 апреля сорок пятого. Вспомнил своего ординарца Мишу Дубко. Белорусский паренек, исполнительный, чуткий. Порой казалось, что он умеет угадывать, где нас может сразить пулеметная очередь.
При переходах из одного подвала в другой — в уличных боях нельзя показываться на улицах, они прошиваются густыми очередями пулеметов и автоматов — Миша постоянно следовал за мной, как бы прикрывая мою спину. Но вот перед броском через трамвайный мост ему удалось опередить меня. Выскочил из подвала, и… каска слетела с его головы, точнее — опрокинулась ему на лицо. Разрывная пуля угодила под козырек каски…
И увиделся мне тогда Берлин огромной кровавой раной, провалом в корке земли с кипящей бордовой массой; и небо в тучах кирпичной пыли, и желтые сполохи взрывов — все налилось кровью. А на руках Миша Дубко, он опередил меня здесь — и погиб.
Бои в городе всегда кровопролитные. И сколько наших воинов в Берлинском сражении расстались с мечтой о мирной жизни. Тысячи и тысячи…
Я побывал у мемориала, сооруженного в Зеелове в память о тридцати тысячах советских солдат и офицеров, погибших при штурме Зееловских высот; у братских могил на территории Трептов-парка, где захоронены семь тысяч двести участников штурма Берлина; посетил городской мемориал Шёнхольц, где покоятся тринадцать тысяч двести наших воинов, и район Вайсензее, где сложили свои головы тысяча сто наших соотечественников. В Панкове, Марцане, Кольвице, Лихтенберге — во всех районах восточной части Берлина на местах захоронений советских воинов высятся мемориалы и обелиски. Всего на территории ГДР более двухсот крупных мемориальных кладбищ. Этого нельзя сказать о западных секторах Берлина, хотя там тоже должны чтить память своих освободителей и знать, какие потери понесли советские войска при ликвидации главной цитадели третьего рейха — берлинского гарнизона нацистов.
В Трептов-парке на высоком насыпном холме возвышается величественная скульптура советского воина-освободителя. Богатырь земли русской, прошедший с оружием в руках сквозь вихри свинца, по заминированным полям, через водные рубежи и глубоко эшелонированные вражеские укрепления, принес народам Европы свободу и радость мирной жизни. Он — победитель, еще кровоточат его раны, еще не утихла в груди горечь утрат, еще неизвестна судьба его родных и близких, разбросанных войной, но в поступках, в действиях советского воина на земле поверженного врага нет и тени мести или озлобленного безразличия к окружающему. Он озабочен утверждением мира на этой земле, он думает о завтрашнем дне, о судьбе того народа, который по злой воле нацистских предводителей оставил в памяти человечества тяжкие и горестные воспоминания. Воин несет на своей груди спасенную от гибели трехлетнюю немецкую девочку.
Так обобщил и выразил в скульптуре дух и сущность советского народа в войне с гитлеровской Германией народный художник СССР Евгений Вучетич.
Этот образ возник из множества достоверных примеров, в том числе из подвига знаменщика нашего полка сержанта Николая Ивановича Масалова, который утром 29 апреля, перед штурмом Тиргартена, рискуя жизнью, вынес из зоны губительного огня немецкую девочку.
Этот подвиг не остался забытым: Николаю Ивановичу Масалову присвоено звание почетного гражданина Берлина. Ныне он живет на станции Тяжин Кемеровской области. После войны тридцать лет работал заведующим хозяйством детского сада.
Подчеркиваю: многие наши воины, рискуя жизнью, спасали немецких детей, выносили их из огня, и не только в Берлине. Это стало исходной позицией в творческом поиске автора монумента.
Вот что рассказывал об этом Евгений Вучетич.
После Потсдамской конференции глав союзных держав его вызвал к себе Климент Ефремович Ворошилов и предложил приступить к подготовке проекта скульптурного ансамбля-памятника, посвященного победе советского народа над фашистской Германией. Тут же кто-то подсказал, что Потсдамскую декларацию победителей от имени советского народа подписал товарищ Сталин. Значит, в центре ансамбля должен быть он, Сталин, во весь рост из бронзы, величественный, с изображением Европы или глобусным полушарием в руках.
Заказ был выполнен сравнительно быстро. Главную фигуру ансамбля смотрели художники, скульпторы. Хвалили, восхищались. Но скульптор испытывал неудовлетворенность. Надо искать другое решение. К тому же есть эскизные заготовки в глине: «Солдат с автоматом», «Солдат с гранатой», «Солдат-победитель со знаменем». И тут он вспомнил о подвигах советских воинов, которые в дни штурма Берлина выносили из зоны огня немецких детей. Сильные, красивые богатыри земли русской!
Метнулся в Берлин, побывал в гостях у советских солдат, встречался с героями, сделал зарисовки, сотни фотографий — и вызрело новое, свое решение: «Солдат с ребенком на груди». Вылепил фигуру воина метровой высоты. Под ногами фашистская свастика, в правой руке автомат, левая поддерживает трехлетнюю девочку.
Вылепил и поставил рядом с фигурой генералиссимуса. Солдат и полководец рядом — смотрится? Смотрится, и подумать есть о чем. А если одного солдата поставить в центре ансамбля? Еще лучше!
Приспела пора показать проекты под светом кремлевских люстр. На первом плане основной вариант — полутораметровая скульптура на массивной подставке, на втором — в коробке под прозрачным пергаментом — фигура солдата с девочкой на груди — монументальная композиция. Это всего лишь этюдные эскизы. Члены художественного совета сосредоточили внимание на главной фигуре, вторую будто не замечают. Появился Сталин. Мягким шагом прошелся вокруг стола, на котором стояли эскизы, хмурым взглядом окинул скульптора и спросил:
— Слушайте, Вучетич, вам не надоел этот… с усиками? — нацелился мундштуком трубки в лицо полутораметровой фигуры.
— Это пока эскиз, — попытался кто-то заступиться за скульптора.
— Автор был контужен, но не лишен языка, — прервал того Сталин и устремил взгляд на фигуру под пергаментом. — А это что?
— Это тоже эскиз, — ответил Вучетич.
— Тоже и… кажется, не тоже, — заметил Сталин. — Покажите.
Вучетич быстро снял пергамент с фигуры солдата. Сталин осмотрел его со всех сторон, затем окинул взглядом присутствующих, скупо улыбнулся Вучетичу и сказал:
— Вот этого солдата мы и поставим в центре Берлина на высоком холме…
Помолчал, как бы ожидая возражений, раскурил трубку. Все понимали, что он еще не закончил, думает, как подытожить суть своего суждения, поэтому никто не осмелился возразить ему. И он продолжал:
— Так и порешили… Пусть этот великан в бронзе, победитель несет на своей груди девочку — светлые надежды народа, освобожденного от фашизма… — Потом обратился к скульптору: — Только, знаете, Вучетич, автомат в руке солдата надо заменить чем-то другим. Автомат — утилитарный предмет нашего времени, а памятник будет стоять в веках. Дайте ему в руку что-то более символическое. Ну, скажем, меч. Увесистый, солидный. Этим мечом солдат разрубил фашистскую свастику. Меч опущен, но горе будет тому, кто вынудит богатыря поднять этот меч… Согласны?..
— Дайте подумать, — ответил Вучетич.
— Думать никому не запрещено. Думайте. Желаю успеха… Возражений не слышу. Да и нет в них нужды…
Ансамбль-памятник советским воинам-победителям в Берлине был завершен летом 1949 года. В центре — величественная, отлитая из бронзы фигура воина-освободителя. Как он могуч и красив! Солдатская плащ-накидка на крутых плечах, напряженная рука, что держит меч, разрубивший фашистскую свастику, крепкие ноги, гимнастерка под тугим ремнем, по-солдатски строгая прическа, лицо, одухотворенное сознанием исполненного долга, устремленный вдаль взгляд — все в нем изумляет и восхищает. На своей могучей груди он несет девочку. Грозен и добр. Грозен для носителей зла. Добр к беззащитным. Вот они какие, наши воины, вот что они несли в себе по дорогам войны и вот что принесли народам Европы!
Москва
Январь 1983 — апрель 1985
ИВАН ДМИТРИШИН
С бывшим разведчиком морской пехоты Иваном Дмитришиным меня познакомил генерал-лейтенант в отставке Евгений Иванович Жидилов. В дни героической обороны Севастополя он командовал 7-й бригадой морской пехоты Черноморского флота.
— Иван Дмитришин работает директором техникума в Борщове Тернопольской области, — сказал Евгений Иванович. — Отважной натуры человек, в Севастополе его называли матросом Кошкой.
