Федор Раззаков - Скандалы советской эпохи
Однако даже после такого провала ни у кого из болельщиков команды и в мыслях не было, что в осеннем первенстве все обернется куда как печальнее. Тем более что в межсезонье «Спартак» сумел реабилитироваться. Он умудрился выиграть международный турнир в Пальма-де-Майорке, где победил английский клуб «Куинз парк рейнджерс» (3:0) и сгонял вничью с самой «Барселоной» из Испании (2:2). Но, вернувшись домой и вступив в чемпионат, вновь стал не похож сам на себя. Обстановка в команде ухудшалась с каждым днем. О том, какой она была, наглядно показывает случай с Олегом Романцевым. Он был приглашен в «Спартак» летом 76-го из красноярского «Автомобилиста» и был на хорошем счету у тренеров. Во всяком случае, тот же А. Пискарев в своем интервью «Вечерней Москве» за три дня до начала осеннего первенства сказал: мол, мы верим в Романцева и других молодых игроков. Как вдруг вскоре после начала чемпионата Романцев принимает решение покинуть именитый клуб. Много позже он сам раскроет тайну этого ухода:
«Коллектив в „Спартаке“ был не таким хорошим, как мне бы хотелось. Он очень сильно отличался от тех, в которых я играл в Красноярске как в баскетбольной, так и в футбольной команде. В то время в „Спартаке“ было два лидера, фамилий называть не буду, да это и не нужно. Они ненавидели друг друга, даже по утрам не здоровались, и каждый из них пытался перетянуть в свою группу большинство игроков. И как назло, поддерживающих ту и другую кандидатуру оказалось равное количество. На тренировках иногда доходило до того, что противники, если так можно назвать, уходили в крови. Эта атмосфера мне ужасно не нравилась, поэтому я запирался в комнате и читал. Но покоя практически не было, так как и я должен был принять чью-либо сторону. Соответственно, то одни приходили и приглашали посидеть чаю попить, то другие – музыку послушать. Но я говорил: „Нет, ребята, мое дело тренироваться и хорошо играть, а вы уж сами в этой ситуации разбирайтесь“. В общем, я не общался ни с теми, ни с другими. А потом взял и уехал…
Проснулся в шесть утра, разбудил Витю Папаева (мы жили с ним в одном номере), попросил его передать бутсы, которые я получил в «Спартаке», собрался и уехал. А чтобы меня где-нибудь не перехватили и не вернули назад, купил билет на поезд. Трое с половиной суток я ехал домой. С какого-то полустаночка отправил матери телеграмму, в которой сообщил, что жив-здоров, еду домой на поезде, но ты всем говори, что не знаешь, где я. Пока ехал, в Красноярск прилетали из «Спартака», чтобы забрать меня обратно, но не тут-то было! Возвратившись домой, стал играть в «Автомобилисте». Ну и, естественно, когда звонили из «Спартака», говорил, что не вернусь, что мне хватит высшей лиги, что могу играть только в команде. В тот момент мне не показалось, что «Спартак» был командой в полном смысле этого слова. Но не подумайте, что я сбежал из команды, как крыса с тонущего корабля. За «Спартак» я играл в первом круге, команда шла где-то пятой, так что и речи быть не могло, что она «вылетит» из высшей лиги…»
В конце концов к ноябрю ситуация в «Спартаке» стала по-настоящему аховой. И спасти команду от вылета могло лишь чудо. Но оно не случилось, поскольку враги команды сделали все возможное, чтобы отправить именитый клуб в низший дивизион. О том, что это был настоящий заговор, говорят результаты последнего тура чемпионата. В тот день «Спартак» встречался в Киеве с лидером чемпионата – тамошним «Динамо» – и проиграл 1:3. Однако шансы остаться в высшей лиге у него еще были, если бы из пяти его оппонентов проиграл хотя бы один или кто-то из трех сыграл вничью. Но ничего подобного не случилось. Даже земляки не помогли красно-белым. «Торпедо» и «Локомотив» играли на выезде – первый против ереванского «Арарата» (ему тоже грозил вылет в случае поражения), второй – с донецким «Шахтером» – и, как будто нарочно, проиграл с минимальным счетом 0:1 (торпедовцам достаточно было сыграть вничью и тем самым спасти «Спартак» от вылета). Другой столичный клуб – ЦСКА – проиграл «Днепру» и тоже спас его от вылета. Хотя этот результат вполне закономерен: армейцы издавна считались принципиальными врагами «Спартака».
Между тем страсти после вылета «Спартака» разгорелись нешуточные. Поскольку армия болельщиков у этой команды была чуть ли не самой большой в стране (команду не случайно называли народной), этот вылет не мог никого из них оставить равнодушным. В Спорткомитет СССР со всей страны посыпались письма, в которых люди буквально умоляли вмешаться в ситуацию и позволить «Спартаку» остаться в высшем дивизионе. При этом выдвигались вполне резонные аргументы. Чемпионат в этом году носил экспериментальный характер: был разбит на два турнира – весенний и осенний, причем команды, проигравшие первый турнир, высшую лигу не покидали, а те, кто занял два последних места в осеннем, – вылетали.
Кроме этого, в весеннем чемпионате большие уступки были сделаны киевскому «Динамо» и ряду других команд, которые делегировали своих игроков в национальную сборную и участвовали в еврокубках, а остальные команды вынуждены были играть без каких-либо поблажек. Поэтому болельщики «Спартака» и просили пойти их команде навстречу и позволить остаться в высшей лиге. Конечно, народная команда во многом сама была виновата в случившемся, но, несомненно, что случись нечто подобное с другими столичными командами – ЦСКА или «Динамо» – их бы стопроцентно «отмазали» от участи играть в низшем дивизионе. А все потому, что за их спинами стояли весьма влиятельные люди: Брежнев поддерживал ЦСКА и «Днепр», Щелоков – «Динамо». «Спартаку» же помочь было некому, поэтому тысячи писем, которые обрушились на Спорткомитет, так и не принесли положительного результата – гранд отечественного футбола, который 9 раз становился чемпионом страны, вынужден был покинуть высшую лигу.
1977
Бегом из «Сатиры»
(Татьяна Пельтцер)
В январе 1977 года театральные круги столицы потряс скандал: из Театра сатиры ушла его старейшая актриса (играла в труппе с 1947 года) Татьяна Пельтцер. Произошло это внезапно, из-за ссоры актрисы с главрежем театра Валентином Плучеком прямо накануне премьеры спектакля «Горе от ума», которая была назначена на 18 января. Вот как об этом вспоминает коллега Пельтцер по театру Ольга Аросева:
«Шла последняя перед премьерой репетиция. Не занятая в нем, я слушала в своей гримуборной сцены бала у Фамусова. Вдруг в плавное и слитное течение грибоедовского текста ворвался раздраженный вопрос Пельтцер: „Куда мне идти?“ Плучек недовольным голосом, потому что прервалась репетиция, ответил, что идти она может куда захочет.
Она еще более раздраженно, вызывающе даже спрашивает: «А куда мне сесть?»
Он, взорвавшись, отвечает: «Ну, конечно, вы должны быть в центре, а остальные – вокруг… Между прочим, здесь еще и Чацкий, и Софья есть! Вы, конечно, не заметили?» (Чацкого играл Андрей Миронов, а Софью – молодая и очень талантливая актриса Татьяна Ицыкович (Васильева), которую Плучек особенно любил и всячески выдвигал. – Ф. Р.)
Что тут началось! Следовал текст не по Грибоедову, который я повторить не решаюсь. Кричит она. Кричит он. Оба словно обезумели. Понимаю, что сейчас Татьяна репетицию бросит и со сцены уйдет. Бегу вниз, в вестибюль, чтобы ее встретить. Схватила с вешалки свое и ее пальто. Жду. Она спускается. Тоже бегом. Я пытаюсь ее одеть, увести из театра. А она, еще докрикивая, вдруг поворачивает обратно, рвется из моих рук – договорить Плучеку то, что она не успела. Я ее умоляю ехать домой. А по трансляции голос: «Аросеву немедленно на сцену!» Это чтобы Пельтцер заменить в спектакле.
Выбежал Миша Державин в костюме Скалозуба: «Ольга Александровна, уходите немедленно, Плучек вас репетировать зовет». Мы с Пельтцер выскочили из театра. Тут актер Козловский сбегает по ступенькам служебного входа, догоняет нас: «Ольга Александровна, вас зовет Валентин Николаевич». Я понимаю, что, если пойду на сцену репетировать Хлестову, Пельтцер больше не переступит порога нашего театра. Кричу на Козловского: «А если бы я в метро спустилась, ты меня и с эскалатора бы снял?! Нету меня, понимаешь, нету!»
Сели в такси, я умоляю Татьяну успокоиться. А она только и повторяет, как в затмении разума: «Я к Марку Захарову пойду! К Марку пойду, к Марку…» Кое-как довезла ее до дому, а утром звонок: «Ольга, дай мне твою машину. Я поеду жаловаться в министерство». У меня тогда «жигуленок» был с водителем. Вместе с шофером я поехала к ней. И опять мы по Москве два часа катались. И снова я ее уговаривала, но не отговорила. Она к Марку Захарову в Ленком ушла…»
Отметим, что в Ленкоме Т. Пельтцер проработает вплоть до своей смерти – то есть до июля 1992 года.
Закат «звезды» вручную
(Сергей Захаров)
Весной 1977 года закатилась звезда популярного эстрадного певца Сергея Захарова. Как мы помним, он стал известен с 1973 года, когда завоевал высшие награды сразу на двух популярных эстрадных конкурсах – «Золотой Орфей» в Болгарии и «Сопот» в Польше. После этого Захаров буквально «прописался» на ЦТ – редкий телевизионный концерт обходился без его участия. Кроме этого, Захаров стал пробовать себя и как киноактер – он сыграл главную роль в телефильме Леонида Квинихидзе «Небесные ласточки», премьера которого состоялась 15 декабря 1976 года. Однако развить этот успех дальше молодому артисту было не суждено: спустя каких-нибудь три месяца после триумфальной премьеры артист оказался замешан в громком скандале, который поставил крест на его звездной карьере.
