Юрий Колесников - Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки
Это было похоже на пир. Чувствовалось, что всё делалось от души. Только и было слышно:
– Ишьти, хлобцы. Ишьти на здоровичко!
– Да цэ ж наша украинска «таптуха»! Вона з цыбулькой, як дал наказ староста!
– Тильки не серчайте, що биз соли. Нэмаё яё скрось у нас.
Тут пулемётчик Паша Бакай спохватился, быстро поднялся с полным ртом еды и принялся рыться в вещевом мешке. Извлёк завернутый в бумажку квадратик сахара. Поднёс его мальчику, но тот стал сторониться, укрылся за стоявшей бабкой.
Посмеиваясь, женщины пояснили:
– Да вин не знае, що цэ такэ.
– Бэри, Гнатик! Чуешь? – женщины принялись уговаривать пацана:
– Бэри та кажи дякую. Цэж сахар! Цукр.
Уговорили. Парнишка с опаской приложил к губам сахарок. Улыбнулся. Все рассмеялись. И тут же взгрустнули.
Гости стали благодарить хозяев за доброту, за вкусную еду, за щедрость. Бойцы-украинцы и вовсе по-родственному отозвались о проявленной заботе.
Партизаны были не на шутку растроганы приёмом. Котельников шепнул комвзводу Сыромолотову, что хорошо бы достать припасённый НЗ. Намёк был понят. Едва слышно тот ответил:
– Ко времени!
Когда Василий Иванович начал извлекать из рюкзака и раздавать старушкам нарезанные из парашютной ткани сверкавшие белизной шёлковые куски на платки и косынки, произошёл взрыв небывалой радости.
– Это вам, милые бабули и девчата, примите в знак благодарности скромные партизанские гостинцы. Носите их на здоровье и не поминайте нас лихом.
Оживлённое общение превратилось в трогательное событие, словно на самом деле был праздник. Внезапно послышалась своеобразная, бытовавшая в официальной жизни «лозунговая» здравица:
– Хай живе Радяньска власть та Украина вильна з вид германских оккупантив!
Произнесла её та бойкая женщина, которая притащила на тачке таз с пшённой кашей.
Как мальчишка впервые в жизни увидел сахар, так и сельские женщины были поражены ослепительно блестевшей шёлковой парашютной тканью. Судя по тому, с какой радостью не только старушки, но и девушки сразу накидывали на голову либо примеряли на плечи платки, не исключено, что в мирное время на селе мало кто имел о них понятие.
Однако время пребывания в селе подходило к концу. Командир группы незаметно для окружающих кивком показал комвзвода на часы.
Сборы, как обычно, проходили в темпе и без лишней суеты. Тем более никто из сельчан не уходил.
Когда всё было готово к построению, Василий Иванович, забавлявший присутствующих всякими шутками-прибаутками, посмеиваясь, вдруг от души, как бы на прощание, на чисто украинском языке обратившись к молодёжи, сказал:
– Эх, девчата-девчата, що ви сидитэ тут? Пишлы б з нами у Белорусию! Там у нас танцив е!
Ответ не заставил себя ждать: сложив руки на пышной груди, краснощёкая дородная девка, что называется «кровь с молоком», сказанула, точно отрезала:
– А нам тутечко, дядько, не до танцив! Нам або поебтись б трохи!..
Все замерли. От внезапности и растерянности. Но всё же кто-то засмеялся. С опущенными головами, прикрывая лица краем платка или косынки, женщины заговорили:
– А щоб ты сказилась, бестыжья…
– Яка срамота, господи…
– Это ж надо такое отчубучить!
Трудно было разобрать, о чём говорили старушки. Кто недовольным тоном причитал, а кто от стыда или стеснения осуждал сказанное, но почти все замахали руками, словно отрекаясь от услышанного.
– А шо? – не унималась дородная девка. – Хиба брешу я, чи шо?..
Сыромолотов опешил. Лицо его, и без того всегда румяное, теперь и вовсе приобрело цвет спелого арбуза, зрачки расширились как будто от растерянности, но с затаённой хитрецой. Он не знал – реагировать или смолчать?..
Бабки продолжали причитать и стыдить девку:
– Яка срамота, господи-и-и…
Кто-то из разведчиков, посмеиваясь, подзадорил:
– Давай, давай, Василий Иванович, приглашай девчат на танцы!
Оставаясь со сложенными на пышной груди руками, пышущая здоровьем, с правильными чертами лица девка окинула презрительным взглядом возмущавшихся старушек и гордо спросила:
– Хиба не так воно, бабуськи? Чаго ж тоды гвалд такий пиднялы?
Огромное, необычайно синее небо стало на редкость прозрачным и чистым, в воздухе витал дурманящий аромат душистых трав. Будто не было ни войны, ни горя, ни нужды. Добродушные, сердечные, испившие сполна чашу страданий при гитлеровской оккупации женщины в поблескивавших на солнце шёлковых платках у колодца с журавлём в обычном украинском селе живо и от души махали вслед уходившей колонне партизан:
– До побачине, ридные наши людины!
Случайная встреча в украинском селе оставила по-настоящему глубокий след от общения и взаимно проявленной глубочайшей человечности.
Когда, бывало, обстановка накалялась и грозило что-то очень тревожное, Василий Иванович Сыромолотов говорил:
– Дела усложняются, Антоныч. Видать, нам будет не до танцив.
Слова молодой сельской красотки стали у Сыромолотова и Котельникова многозначащим «паролем». Вошли в обиход.
Москва дала положительную оценку информации Котельникова и Сыромолотова о пребывании на Украине. Василий Иванович получил повышение: его назначили командиром разведроты бригады особого назначения.
Глава 6
По возвращении группы разведчиков на главную базу бригады начальнику разведки были доложены результаты. Выслушав короткий доклад, Сёмин предупредил Виктора Рассадина и Олега Лорана, что на сей раз отдыхать им придётся не более суток. Причина состояла в новом срочном задании.
На следующий день начальник разведки ввёл Рассадина и Лорана в курс дела. По полученным данным, в деревне Сидоровичи Гомельской области некоторое время скрывалась девушка, якобы приземлившаяся где-то поблизости на парашюте. Звать её Таня. Одно время она жила у некой старушки, соседка которой будто бы допытывалась у людей, нет ли поблизости партизан.
– Задача состоит в том, – сказал начальник разведки, – чтобы отыскать эту парашютистку.
Он отметил также, что в той деревне немцы побывали всего однажды, когда там проходил фронт. Но неожиданно туда нагрянули из района полицаи. Таня сумела вовремя скрыться. Полицаи рыскали по хатам, под конец побывали в избе, где девушка нашла приют. Перевернули всё вверх дном. Будто бы обнаружили две пустые банки из-под консервов и военные часы с одной большой стрелкой.
– Что касается военных часов с одной большой стрелкой, – пояснил начальник разведки, – очевидно, имеется в виду компас. Всё это полицаи забрали. Увели с собой хозяйку хаты и ещё нескольких женщин. Кое-кто из них вскоре вернулся домой. Некоторое время спустя Таня заходила к той соседке, что интересовалась у односельчан относительно партизан, спрашивала про старушку, у которой жила, плакала, узнав, что она не вернулась. Когда уходила, призналась, что за ней должен придти её отец. Просила передать ему, что живёт у пожилой женщины на хуторе, который за лесом, в самой крайней избе. Недалеко от колодца.
– Речь идёт о судьбе нашего человека, – сказал начальник разведки Сёмин. – Мы обязаны сделать всё от нас зависящее для её розыска. В этих самых Сидоровичах побывал со своей группой старший лейтенант Котельников. Однако о скитавшейся в тех краях парашютистке до него тогда сведения не дошли. А девушка, надо полагать, находится в тяжёлом положении.
– Раз сумела столько времени скрываться, удачно менять местонахождение, значит, разобралась в обстановке, – ответил командир взвода разведчиков Виктор Рассадин. – Стало быть, найдем её.
Глава 7
Уже около полутора лет находился помощник начальника разведки Юрий Котельников во вражеском тылу. Он свыкся с партизанской жизнью. В то же время отмечал что-то настораживающее, инородное. Был готов к любым неожиданностям.
Он больше других в бригаде был в курсе событий, в том числе и местного значения. Одновременно исполнял обязанности командира группы радистов.
Котельников счёл нужным извиниться перед начальником разведки за недавно брошенную фразу: «не давайте мне столько советов, поскольку я и сам неплохо ошибаюсь…» Сёмин сделал вид, будто не придал значения этим словам. Но в их искренность вряд ли поверил.
К полученным заданиям Котельников относился с должным вниманием. Но в последнее время ему часто приходилось находиться с группой вдали от места расположения штаба бригады. Связь с ним в основном поддерживалась по рации. Осуществлялась и «живая», но лишь в исключительных случаях, ибо она отнимала слишком много времени у связных, подвергала их риску. Не говоря уже о трудностях передвижения.
Начальник разведки Сёмин настаивал на выделении группы Котельникова из основного ядра бригады. Он обосновывал своё предложение важностью ведения масштабной разведки в стане противника вдали от расположения бригады. Речь шла об очередном задании вблизи Украины и по возможности на её землях.
