Федор Раззаков - Скандалы советской эпохи
Включив 1 января 1976 года свои телевизоры, чтобы посмотреть финальную «Песню года», зрители увидели горячо любимых ими солистов «Самоцветов» Ирину Шачневу и Валентина Дьяконова в составе совершенно другого коллектива – ВИА «Пламя». А спустя несколько дней, уже в другой передаче, они обнаружили, что в ансамбле «Самоцветы» играют сплошь новые музыканты. Дабы успокоить общественное мнение по поводу всех этих пертурбаций, в дело были подключены СМИ.
В субботу 31 января в «Московском комсомольце», в рубрике «Звуковая дорожка», была помещена заметка под названием «Куда девались „Самоцветы“. В ней цитировалось письмо рассерженного зрителя: мол, смотрел по ТВ концерт „Самоцветов“, но никого, кроме Юрия Маликова, не узнал. Что случилось? Отвечая на этот вопрос, газета вкратце объяснила автору письма, а с ним и многомиллионной аудитории, что теперь на отечественной эстраде существуют два коллектива: „Пламя“, состоящее из бывших участников „Самоцветов“, и обновленные „Самоцветы“. О том, что послужило поводом к такому клонированию, газета, естественно, не сообщала (ей бы никто это не позволил), но даже в таком виде эта информация считалась прорывом.
Запрещенный Высоцкий
(«Стрелы Робин Гуда»)
В конце ноября 1975 года в центре очередного скандала оказалось песенное творчество Владимира Высоцкого. А произошло следующее. На Рижской киностудии режиссер Сергей Тарасов снимал приключенческий фильм «Стрелы Робин Гуда», для которого Высоцкий написал шесть прекрасных баллад: «В забавах ратных целый век…», «Робин Гуд», «Баллада о любви», «Средь оплывших свечей», «Замок времени срыт» и др. 28 ноября фильм с этими песнями был принят на студии и отправлен в Москву. Просмотр ленты в Госкино состоялся 9 декабря, и там случилось неожиданное: высокие чиновники согласились принять картину только в том случае, если песни Высоцкого изымут. Сказали, что кино приключенческое, а песни слишком серьезные, даже трагические, а в иных и вовсе присутствует идеологический подтекст. В итоге Тарасову не оставалось ничего иного, как пойти на попятную. Как выразится по этому поводу сам Высоцкий: «Надо было бороться за это дело, а режиссер оказался послабже душою, чем я предполагал, и просто не стал бороться…»
В итоге вместо Высоцкого пригласят композитора Раймонда Паулса и поэта Леонида Прозоровского. В течение двух недель ими будут написаны всего две (!) песни, которые и войдут в окончательный вариант фильма. Стоит отметить, что Тарасов все-таки сумеет реабилитироваться: в 1982 году он снимет фильм «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» и все песни Высоцкого из «Стрел Робин Гуда» включит туда. Правда, самого Высоцкого на тот момент уже не будет в живых.
Большие склоки в Малом
(Михаил Царев / Борис Равенских)
Малый театр в советские годы считался оплотом традиционного искусства и стоял в авангарде борьбы с разного рода экспериментаторством, которое в театральных кругах давно получило название «мейерхольдовщины» (ярким примером подобного рода искусства тогда был Театр на Таганке). В Малом эту борьбу возглавлял корифей театрального искусства Михаил Царев, который, несмотря на то что некогда сам служил в Театре Мейерхольда (1933–1937), а также на свой преклонный возраст (в 1973 году ему исполнилось 70 лет), и не думал уходить на пенсию. В среде державников он слыл принципиальным борцом с либералами и ценился весьма высоко (к юбилею он был награжден Золотой Звездой Героя Социалистического Труда).
Между тем в руках у Царева была сосредоточена большая власть. Мало того что он главенствовал в Малом театре (его директором он стал еще в 1950 году), Царев еще был председателем Президиума Совета ВТО (с 1964 года) и профессором Театрального училища имени Щепкина (с 1962 года). Многие люди спали и видели, чтобы Царев поскорее отправился на покой (на пенсию или в мир иной), но тот и не думал оправдывать ни тех, ни других надежд своих недоброжелателей. И Малый театр по-прежнему оставался в авангарде борьбы с либерал-западничеством.
В декабре 1975 года в столичных театральных кругах только и было разговоров, что про конфликт Царева с главным режиссером Малого театра Борисом Равенских. Некоторое время назад (весной) жена режиссера, актриса этого же театра Г. Кирюшина, даже написала письмо главному идеологу Михаилу Суслову, в котором попыталась защитить своего мужа от нападок администрации. Приведу лишь отрывок из этого послания:
«М. И. Царев сделал все для создания атмосферы, в которой невозможна нормальная творческая работа коллектива и главного режиссера. Вместо того, чтобы активно организовывать коллектив на выполнение творческих планов театра, выработанных главным режиссером, он всячески старался сорвать их осуществление. Приглашение в труппу новых актеров вызывает особые трения. Например, приглашенный в труппу И. М. Смоктуновский на роль царя Федора в спектакль „Царь Федор Иоаннович“ был принят со стороны директора и его последовательных проводников столь сдержанно или, просто сказать, не принят, что, естественно, насторожило этого актера и вызвало нежелание работать в театре. Практически все усилия М. И. Царева направлены на срыв творческой деятельности главного режиссера. В этом используются самые вероломные средства для нанесения ударов по здоровью и творческой мобилизации Бориса Ивановича в период работы над спектаклем. Используется все: оскорбление его человеческого, творческого достоинства, грубость, игнорирование в решении важных производственных вопросов, слежка и подкарауливание его недостатков под лозунгом партконтроля – все это направлено на возможный срыв Бориса Ивановича. Такое многолетнее нервное напряжение, которое создается вокруг работы Бориса Ивановича, меня как жену, как мать его детей очень тревожит…
Здоровье и силы Бориса Ивановича находятся на пределе. Я очень боюсь, в такой обстановке настанет день, и он физически не сможет прийти на репетицию и выпустить спектакль. Вот почему я обращаюсь к Вам, уважаемый Михаил Андреевич, с этим письмом и очень прошу вас помочь».
Суслов не стал лично разбираться в этих склоках, а поручил это дело кому-то из своих подчиненных. Однако вмешательство последних не привело к положительному результату – Царев и Равенских продолжали жить как кошка с собакой. В результате в конце декабря их обоих вызвал к себе министр культуры Петр Демичев, который симпатизировал Цареву. 24 декабря в дневнике актера Малого театра Михаила Жарова появилась следующая запись, посвященная этой встрече:
«Разговор, как потом мне сказал Царев, занял три часа. Демичев высказал все претензии к Равенских, к его поведению на собраниях, на склоки и запугивание при выступлениях выдуманными встречами его, Равенских, с правительством. В конце сказал: „Имейте в виду, что может так случиться, что в театре вообще не будет главного режиссера и тем более группировок, которые он создает“.
1976
Скандалы «Иронии судьбы»
Безусловный шедевр Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!» был впервые показан по советскому телевидению 1 января 1976 года в 17.45 по московскому времени. Однако мало кто знает, что премьера едва не была сорвана. Камнем преткновения стало вступительное слово Рязанова, которое он записал накануне премьеры. По мнению режиссера, оно не содержало в себе ничего крамольного. Но телевизионное начальство посчитало иначе. А не понравилось ему следующее: во-первых, то, что Рязанов поблагодарил телевидение за то, что оно предоставило для его картины такой замечательный день, как 1 января (эта реплика показалась боссам с ТВ издевательской), во-вторых, фраза о том, что фильм является «рождественской сказкой для взрослых» (здесь режиссера обвинили в пропаганде… религии). В итоге Рязанову пришлось срочно мчаться на Королева, 12, и заново записывать свою речь. Вот как он сам об этом вспоминает:
«Огромное здание телецентра было пустынным. Лишь в одном из павильонов копошилось человек пятнадцать – оператор, звукооператор, видеоинженеры, микрофонщики, осветители, администратор и два куратора из парткома, призванные проследить, чтобы я все сказал как надо. Все эти люди были вызваны специально в праздничный день для того, чтобы осуществить две абсолютно несущественные поправки, не имеющие никакого, как вы понимаете, значения. Но какой-то, видно, высокий руководитель произнес глупость, и все исправно принялись ее исполнять невзирая на бессмысленную трату денег и времени. Я сел перед телекамерой и на этот раз не поблагодарил телевидение, а также обозвал свою ленту не рождественской, а новогодней сказкой. Через несколько часов я увидел на телеэкране свое вступительное слово, а затем пошел фильм…»
Успех фильма был безоговорочным. В итоге уже 7 февраля «Иронию…» показали по ЦТ снова, а кроме этого решили выпустить ее и в широкоформатном варианте в кинопрокате этого же года. Между тем не стоит думать, что эту лирическую комедию все советские люди приняли хорошо. Были у нее и свои противники, причем весьма влиятельные. В числе последних был генерал армии Николай Лященко. В войну он командовал стрелковой дивизией, а с 1963 года стал командовать военными округами и на момент выхода фильма на голубые экраны возглавлял войска Среднеазиатского военного округа. Кроме этого, он с 1966 года был депутатом Верховного Совета СССР, а в 1971 году был избран в состав ЦК КПСС. Сразу после второго показа фильма по ЦТ Лященко написал возмущенное письмо министру культуры СССР Петру Демичеву. В нем генерал писал следующее:
