Михаил Кречмар - Книга путешественника, или Дзэн-туризм
Существует довольно много поверий, связанных с добычей, и у русских промысловиков. Например, считается хорошим знаком найти в битой дичи убившую её дробинку. Этот снарядик добавлялся «на счастье» в новый патрон и должен был принести удачу. Разновидностью этого же обычая можно считать сохранение охотниками пуль из убитых ими животных.
Многие сибирские промысловики считают страшным грехом убийство паука. Возможно, это связано с тем. что пауки, прятавшиеся в щелях брёвен, являются единственными «сожителями» таёжников в промысловых избах и зимовьях. Паукам давали клички и даже выставляли символическую плошку с кормом – которую пауки, естественно, игнорировали. будучи существами насекомоядными.
В качестве одной из примет, на которые путешественнику стоит обратить внимание, я укажу на географические названия различных мест. Хотя смысл этих имён обычно тёмен (в качестве примеров приведу реку Убиенку. хребет Смерти, гору Чёртов Клык, ручей Сломанной Ноги), они. по крайней мере. заставляют человека немного задуматься на маршруте. Кстати, должен сказать, что в моей собственной практике все эти мрачные названия ни разу не оправдывались. Что не значит, будто так бывает всегда.
Почему-то в наше время туристы стараются самые интересные места на маршруте отмечать мерзкими тряпочками и ленточками.
Вообще, нет ничего проще, чем объявить все приметы суевериями, недостойными внимания настоящих мужчин и женщин. Подавляющее большинство мифов и примет бродячего люда имеет в глубине своей первобытный страх перед будущим. Неуверенность в завтрашнем дне посещает даже вполне успешных и уверенных в завтрашнем дне людей, живущих на постоянную зарплату, связанных долгосрочными контрактами и обязательствами перед нанявшими их службами. Так что говорить тогда о путешественнике, пользующемся довольно скромными убежищами от ненастья, полагающемся лишь на собственные силы и снаряжение и постоянно осознающем их ничтожество перед силами природы?
А представляете, как велика была эта неуверенность у первобытных и примитивных народов, в быт которых приметы путешественника уходят своими корнями!
«– Видишь, – оказал Ауа. – и ты не можешь указать причин, когда мы спрашиваем тебя: почему жизнь такова, какова она есть? Так оно есть и так должно быть. И все наши обычаи ведут своё начало от жизни и входят в жизнь: мы ничего не объясняем, ничего не думаем, но в том, что я показал тебе, заключены все наши ответы:
Мы боимся!
Мы боимся непогоды, с которой должны бороться, вырывая пищу от земли и от моря.
Мы боимся нужды и голода в холодных снежных хижинах.
Мы боимся болезни, которую ежедневно видим около себя. Не смерти боимся, но страданий.
Мы боимся мёртвых людей и душ зверей, убитых на лове.
Мы боимся духов земли и воздуха.
Вот почему предки наши вооружались всеми старыми житейскими правилами, выработанными опытом и мудростью поколений. Мы не знаем как, не догадываемся почему, но следуем этим правилам, чтобы нам дано было жить спокойно.
И мы столь несведущи, несмотря на всех наших заклинателей, что боимся всего, чего не знаем. Боимся того, что видим вокруг себя, и боимся того, о чём говорят предания и сказания. Поэтому мы держимся своих обычаев и соблюдаем наши табу».
К. Расмуссен. Великий санный путьВ этой цитате – квинтэссенция причин мифотворчества странников во все времена. Повышение уверенности в себе, которое базируется не только на использовании хорошего снаряжения и собственных физических возможностях и умении, но и на мифологии, – вот цель мифотворчества путешественников во все времена.
Цель создания мифов по самому большому счёту – это борьба со страхом в душе их создателя[27].
Поэтому сейчас надо вернуться к самому началу главы, где я говорил о мифах вокруг путешественников как таковых.
Как путешественник создаёт мифы внутри своего мира, так и окружающий мир делает путешественника объектом собственных мифов. И цель у них у всех одна и та же.
Снежный человек, чудовище озера Хайыр и семья Лыковых
Одним из наиболее распространённых объектов мифотворчества являются различные призраки, снежные люди и прочие «чудовища озера Хайыр». На первый взгляд все эти легенды в значительной степени граничат с клиникой, но тем не менее они существуют и с ними приходится считаться.
Причём если легендарность «Чёрного альпиниста» и «Белого спелеолога» не оспаривается практически никем из бродяжьей братии (а лично при мне эти байки рассказывали всерьёз только в компании шестнадцатилетних туристов на Выборгских скалах в 1979 году), то со «снежным человеком» и «озёрными динозаврами» – так называет многочисленных чудовищ сибирского Севера исследователь А. Бурыкин – дело обстоит иначе.
В предыдущей книге «Мохнатый бог» я уже касался истории поисков «самого большого медведя». Здесь тоже придётся коснуться похожей и не менее животрепещущей темы.
В принципе существование любых животных ограничено несколькими очень жёсткими параметрами. Первый из них – это биологическая продуктивность угодий, в которых существует наш герой. – будь то снежный человек, гигантский медведь о шести лапах или мамонт (мамонтов на Севере тоже видали).
Короче, территория обитания любого монстра должна быть не меньше той. на которой произрастает или живёт необходимое количество пищи для его пропитания.
Оппоненты, несомненно, возразят, что территория обитания у. скажем, мамонта может быть сколь угодно велика.
Но тому же монстру надо не только есть, но и размножаться. А на больших участках шансов у мамонта и мамонтихи встретить друг друга ничтожно мало.
А поскольку подразумевается, что все эти йети, алмасты и прочие мамонты очень немногочисленны. то шансов образовать плодовитые пары у них практически нет.
Если существование «снежного человека», мамонта или реликтового яка можно обсуждать пусть на грани, но всё-таки здравого смысла, то обитание крупных живых существ в озёрах, многие из которых десять месяцев в году покрыты льдом, практически «не комментируется».
Как сказал классик, «давайте всё-таки будем обсуждать происходящее в рамках существующих физических законов».
К слову, примерно такими же законами, что и существование крупных неизвестных животных. обусловлено и существование изолированных человеческих сообществ. Это я не к разоблачению «чёрной магии» или reality story от «Комсомольской правды». Это я к тому, что о существовании любых человеческих изолятов в наше время на планете Земля знают как минимум их ближайшие соседи. Вроде деревушки Каир, в которой члены семьи Лыковых из широко разрекламированного «Комсомолкой» «Таёжного тупика» всегда занимались меновой торговлей…
При всех же умствованиях вокруг проблемы поисков либо «сибирских динозавров», либо «снежного человека» я вспоминаю одну историю.
Шёл 1992 год. И существовала на Дальнем Востоке такая своеобразная газета – «Восток России». Выходила она на 24 полосах, и все эти полосы нужно было забивать контентом.
С контентом было, скажу я сразу, туго. Интернет тогда был в зачатке, бесплатные объявления только начинали своё победное шествие по российским печатным изданиям… Оставался всего один источник для пополнения газетной площади, кроме, пожалуй, непосредственно журналистской деятельности – письма читателей. И этот источник в приснопамятные годы сочился едва заметной струйкой. Это же в относительно стабильные и сытые времена люди могут потратить час-полтора личного времени, пытаясь заклеймить через газету то ли язвы существующего строя, то ли бесчестного мясника, то ли ворюгу-управдома… А во времена лихие даже завзятому графоману с параноидальными наклонностями надо быстро-быстро перебирать лапками, дабы заработать на хлеб насущный.
И вот в такие суровые времена мы. компания молодых журналистов (а вёл я тогда в газете рубрику «Чудесный мир»), решили пошутить.
Мы попытались вспомнить всю ахинею, которую когда-либо слышали про «снежного человека», причём предпочтение отдавалось самым невероятным историям (вроде того, что йети является очень сильным экстрасенсом, продуцирует свою голограмму, а сам хихикает из-за куста, наблюдая, как за ней гоняются исследователи). Будучи творческими людьми, придумали ещё пару новых (об опытах ГПУ-НКВД по скрещиванию политзаключённых со «снежными бабами») и приготовились давать всю эту смесь в набор.
Тут возникла закавыка. Никто не хотел подписывать своим именем такой кондовый бред (ещё раз подчёркиваю – был 1992 год. и совесть у журналистов до конца ещё не атрофировалась).
Ну да это не беда – решили мы придумать псевдоним. А так как головы были разгорячены предыдущим творчеством, то и псевдоним придумывали мы не менее творческий.
