Жак Бержье - Секретные агенты против секретного оружия
Однако этот Плувье тогда не знал истинного состава нашей группы, не имел представления о выполняемой ею работе. Все это ему неизвестно и по сей день.
Тем временем постройка подводной лодки для Пьера Монроза была закончена. Лодка была названа «Пьер Кюри», и, чтобы принять командование, Монроз улетел в Лондон вместе с почтой на маленьком «лизандре» королевских британских воздушных сил.
Вскоре к нам прибыл его заместитель, человек, которому суждено было развернуть деятельность группы Марко Поло на полную мощность. Это был полковник Поль Жюивант де Сен-Гаст.
Внешне Сен-Гаст был похож на огромный нормандский шкаф, увенчанный страусовым яйцом.
Ему был свойствен неисчерпаемый оптимизм, он обладал невероятным запасом энергии. Сен-Гаст недурно разбирался в специфике разведывательной работы. До войны он успешно выполнил несколько специальных заданий для французской разведывательной службы.
Сен-Гаст был вылеплен из того материала, из которого создаются вожди. Он в высшей степени был наделен тем мужеством, которое для этого необходимо. Он всегда готов был рисковать своей жизнью. Взорвать ли плотину, пристрелить ли предателя, отправиться ли в «почтовый ящик», по слухам разоблаченный немцами, передать ли спешную депешу по радио прямо из города и без всякого прикрытия — Сен-Гаст всегда брался за любое задание. Он умел подчинять себе людей, находить настоящих друзей и, что также существенно, — умел наживать врагов.
Под его руководством мы начали опаснейшую работу по установлению регулярных связей с немецкими запретными зонами.
Такие зоны были созданы немцами во многих местах побережья Ла-Манша. Там производилась установка пусковых площадок для «фау», а мы начали составлять план их расположения.
Сен-Гаст лично раздобыл в Париже подлинные документы о немецком производстве жидкого воздуха и очищенного спирта, изготовлявшегося из французской сахарной свеклы.
В те времена люди часто жаловались на острый недостаток сахара. Они не знали, что весь наличный запас сахарной свеклы был пущен немцами на изготовление спирта, предназначенного для гигантских ракет, разрушающих Лондон…
У нас были и еще некоторые успехи, не относящиеся непосредственно к оружию «фау».
Ежемесячно в каждой посылке мы отправляли в Лондон, по крайней мере, один секретный, перехваченный нами приказ по немецкой оккупационной армии.
Ежедневно мы передавали радиограммы относительно ОВР.
Оперативное войсковое распоряжение немецкого командования — это приказ о перемещении войсковых и материальных частей, обозначенный псевдонимом. Чаще всего немцы зашифровывали намеченную операцию названием растения — Жасмин, Подсолнечник или что-нибудь в этом роде.
Полный текст ОВР иногда занимал несколько страниц машинописи. В нем значились не только цель операции, общие контуры и методика ее проведения, но и расписание с точностью до минуты.
Раздобыть полное ОВР (а не только устный пересказ его) было равносильно выигранному сражению.
Надо было только успеть передать в Лондон радиограмму для того, чтобы союзная авиация вмешалась в игру, выбрав для этого самое удобное место и время.
При этом все исполнители в случае провала рисковали жизнью — их ждали пытки с последующим расстрелом без суда.
Это касалось в равной мере и молодого слесаря-железнодорожника, который отрегулировал счетчик немецкого ронеографа таким образом, что он вместо пятидесяти копий ОВР изготовлял пятьдесят одну. Одну он должен был сохранить и не попасться. Это относилось к агентам связи, к секретаршам, размножавшим ОВР, к шифровальщикам радиограммы и к радистам, передававшим ее в Лондон.
Значительно позднее, в 1944 году, нам удалось при помощи одного крупного инженера-железнодорожника получить планы всех вокзалов и товароперевалочных станций. Благодаря этому мы могли фиксировать все прохождение грузов, их назначения, их отправление и прибытие.
Также ежедневно мы передавали сообщения о следовании кораблей германского флота, да и французского тоже; корабли флота Виши исправно снабжали всем необходимым немецкие подводные лодки, базировавшиеся на Балеарских островах.
В среднем в неделю раз к нам поступал «гвоздь сезона». Иногда это бывал поистине необыкновенный документ.
Как пример можно привести агентурное донесение непосредственно с острова Пеенемюнде: предложение подпольной группы баварских сепаратистов о заключении мира; фото украденного немецкого самолета. Такие случаи тоже бывали.
Одна подпольная группа в Польше ухитрилась украсть самолет-снаряд «фау-1» в собранном виде. Трудность заключалась в том, как доставить такую добычу в Лондон.
Постепенно вокруг руководства организации (условимся на будущее время называть ее «Централью») собиралось все большее число сотрудников, сеть раскидывалась все шире, ячейки ее сплачивались все теснее.
Наш состав пополнялся с большой осторожностью.
Мы вербовали сообщников сами, не сносясь с другими подпольными группами, входящими в подчинение ЦБДР [22].
По работе мы были связаны только с двумя другими организациями, носившими шифрованные названия «Вектор» и «Аякс». Они были настолько хорошо засекречены, что ни мы, ни сами участники этих групп не знали руководителей.
Названия были выбраны очень удачно.
«Вектор» ведал доставкой посылок от «Централи» до места посадки связных самолетов. Он также принимал парашютные грузы и почту из Лондона. С ней посылались комментарии относительно ранее отправленных документов, новые вопросники, деньги, оружие, иногда пищевые концентраты и табак.
Когда в шифровальной решетке образовывались пустые клетки, мы неизменно заполняли их пятью буквами — ТАБАК.
С какой радостью набрасывались наши курильщики на отличный прессованный табак, доставленный из Лондона!
Время от времени между нами и руководителем «Вектора» возникали заочные трения из-за нарушенных расписаний или неправильного распределения грузов, сброшенных с парашютами.
За все годы ни одна посылка не погибла по вине «Вектора». Мы обязаны чтить память бойца, о котором знаем только, что он мужественно погиб в концлагере Нейгамме.
Это же относится и к «Корсару», сменившему «Вектора» на посту после его ареста.
«Аякс» ведал нашей безопасностью, вопросами контрразведки и прикрытиями. Ни нам, ни противнику тогда не удалось установить, кто скрывался под этим псевдонимом. По делам его было ясно, что он принадлежит к числу высокопоставленных чиновников из Виши. Некоторые из нас предполагали даже, что «Аяксом» был сам Дарнан. Другие называли Кресселя или Филиппа Анрио [23].
Однако, как полагается в хорошем криминальном романе, все предположения были ошибочными.
После освобождения «Аякс» снял маску и немало удивил всех, оказавшись г. Ашиллем Перетти. Ныне он — мэр в Нейи.
В нашу работу «Аякс» вторгался неожиданными сообщениями: «У вас работает такой-то — он предатель. Устраните его».
Иногда «Аяксу» удавалось непостижимым образом освободить пленников из тюрем Виши (а то и из немецких!).
Охота на «Аякса» стала одним из любимых занятий лионских гестаповцев, но она так ни к чему и не привела. Лишь благодаря «Аяксу» удалось избежать проникновения в нашу организацию множества предателей-шпионов. Иначе они погубили бы нас примерно так, как было погублено голландское Сопротивление [24].
Таинственность «Вектора» и «Аякса» еще больше осложняла загадки, задаваемые нам гестапо и абвером.
К Сопротивлению тяготела чрезвычайно пестрая и разнообразная, неправдоподобно многочисленная человеческая фауна.
Больше всего нас тревожили судьбы некоторых наших людей, которые исчезали, не будучи арестованными гестапо. Такое странное явление и в нашей организации и во многих других происходило довольно часто.
Мы должны честно предупредить читателя: многие из этих тайн и сегодня не нашли своего объяснения.
Люди таинственно исчезают в обычные дни довольно редко, однако в то бурное время, описываемое нами, число без вести пропавших чрезвычайно возросло.
Мужчины и женщины растворялись бесследно, исчезали во мраке. Никто не знал, что произошло с ними.
Независимо от того, кто завербовал их, в конечном счете, ответственность за исчезнувших ложилась на непосредственного руководителя. Бывало, что исчезал и сам руководитель. Тогда его люди, не известные никому другому, оказывались отрезанными от организации. Цепь разрывалась, невозможно было обнаружить никаких следов.
Иногда сухое донесение, опознанный труп, извещение, переданное на словах, скрывали невероятные по сложности и запутанности истории, достойные полковника Лоуренса или Йео-Томаса.
Некоторым нашим агентам в интересах дела приходилось тесно общаться с крупными нацистами или руководителями вермахта в генеральских и маршальских званиях, Доказательством тому может служить Нюрнбергский процесс; из показаний обвиняемых становится ясно, что донесения наших агентов были абсолютно точными. Но сами агенты исчезли как дым. Распались «почтовые ящики», и люди растаяли в радостном хаосе 1945 года. Быть может, появление этой книги заставит некоторых из них снова выплыть на поверхность?
