Георгий Свиридов - Охотники за алмазами
— Юрий Юрьевич, не слишком ли ты размахнулся, а? Может быть, не стоит говорить об этом, когда и следов нефти еще не нашли? Тут, сам понимаешь, и до хлестаковщины недалеко. А трибуна ответственная!
Эревьен вспыхнул. Ему стоило больших усилий сдержать себя и не ответить резкостью. Юрий Юрьевич как можно спокойнее начал популярно доказывать, какие запасы таятся в недрах Западной Сибири и что в настоящее время уже разведаны геофизиками нефтяные месторождения. Но зампред не стал слушать, улыбнулся понимающе и удалился:
— Приходи ко мне, потолкуем в спокойной обстановке. Мы поддерживали и будем тебя поддерживать!
Обком партии и облисполком, конечно, оказывали всяческую помощь геологоразведчикам. Областные руководители верили в светлое будущее, которое когда-то наступит в их крае с открытием подземных сокровищ. Но, конечно, сомневались, что оно наступит скоро, в самое ближайшее время. А история отсчитывала последние месяцы до открытий.
3Солнечным февральским утром в кабинет Юрия Юрьевича смело вошел вместе с главным геологом незнакомый молодой человек с пухлым портфелем.
— Назарковский, доцент, кандидат наук, — представил гостя главный геолог.
Кандидату наук на вид было немногим более тридцати. По нежному цвету гладковыбритого лица, по холеным рукам и хорошо отутюженному шерстяному костюму, белоснежному воротничку нетрудно было догадаться о том, что молодой полнеющий представитель науки больше любит кабинетную тишину, чем свежий воздух экспедиции. И Юрий Юрьевич задал вопрос:
— Позвольте поинтересоваться темой вашей работы?
— Видите ли, я увлечен проблемой возникновения на земле нефти, в частности занимаюсь изучением палеоклимата, — с достоинством ответил Назарковский.
— Что ж, тема весьма актуальная и важная, — Эревьен продолжал рассматривать уверенного доцента, который почему-то не вызывал симпатии.
— Вот именно — важная, — Назарковский сделал упор на последнем слове. — Важная для вас.
— Простите, каким образом?
— Самым прямым! Видите, уважаемый товарищ начальник управления, я не дипломат и буду говорить прямо. — В его темных глазах появился блеск, а в голосе — самоуверенность победителя. — Я прибыл сюда за тем, чтобы собрать материал и доказать бесполезность вашего геологоразведочного управления, доказать, что в Западной Сибири нефти не было и не будет.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно! Это аксиома, которую просто надо понять. Севернее шестидесятой параллели нефть просто не могла образоваться, не было условий. Это неопровержимо! — Назарковский вынул из портфеля объемистую книгу и протянул Юрию Юрьевичу. — Вот, кстати, познакомьтесь с моим трудом.
— Мне кажется, что такие безапелляционные суждения могут привести к конфузу. Еще никто не доказал и научно не раскрыл те процессы, которые происходили на земле миллионы лет назад и привели к образованию нефти. Здесь еще много спорного. Вы, как вижу, сторонник органического происхождения нефти, а ведь есть и сторонники неорганической теории.
— Я вам подарю книгу с автографом! В конце приложены карты, где четко обозначена и научно доказана мною граница древних теплых морей. На всем земном к шаре нефть добывают именно там, где были древние теплые моря. И чем южнее, тем мощнее запасы!
— А в Западной Сибири, по-вашему, выходит, нет нефти?
— Западно-Сибирскую впадину заполняло огромное холодное море, и исследования показали, что оно бедно биологической средой и органическими веществами, без которых нефть не может образоваться.
— А мнение академика Губкина?
— Губкина? Что ж, давайте покозыряем авторитетами. Вы, возможно, забыли, что ему ответил академик Шатский? Очень убедительно ответил! — Назарковский твердо стоял на ногах и был беспредельно уверен в своей правоте. Глядя в упор на Эревьена, он выстрелил заранее заготовленными фразами. — Пора и вам, Юрий Юрьевич, посмотреть на действительность открытыми глазами и с холодным умом. Пора прекратить вышвыривать на ветер миллионы рублей, так нужные сегодня нашему государству. Именно об этом я и собираюсь писать в своей записке Центральному Комитету партии.
И он ее написал. Пространную, обоснованную, с экономическими выкладками, приложениями, картами. ЦК КПСС переправил материалы в Министерство геологии. Записка Назарковского послужила основанием для всестороннего и серьезного обсуждения на экспертном совете Главгеологии. Заседание проходило в Москве. Приехали видные ученые и крупные нефтяники-производственники. Собрать такой совет стоило немалых средств. Эревьен был озадачен, когда прочел в повестке дня: докладывает кандидат наук, доцент Назарковский… Иное человеческое сердце способно и добро переплавить, обратить его во зло и силу. Эревьен понимал важность события и видел, как эта сила встала поперек пути, грозя разрушить самое заветное.
Докладывал Назарковский самым категоричным тоном, и в искренности его никто не сомневался. Но поддержки он не получил. Один за другим выступали ученые-нефтяники, и каждый подчеркивал, что выводы Назарковского, не лишенные научно-теоретического интереса, базируются, к сожалению, на спорных и слабодоказуемых материалах. Не разделили точку зрения Назарковского и крупные специалисты-производственники.
Но он не сдавался. Назарковский был убежден в своей правоте! Он и после решения экспертного совета с упорством и яростной энергией продолжал утверждать и отстаивать свою точку зрения…
4Первая скважина в Шаиме порадовала — дала нефть. Но, к сожалению, очень мало: всего полторы тонны в сутки. Маленький, тощий ручеек. Но по своим качествам нефть была почти уникальной — малосернистая, легкая, высокомаслянистая… Вторая скважина выдала чуть больше. Значит, поиски идут на верном направлении. Но где же таятся основные залежи?
В первых числах июня 1960 года начальник экспедиции доложил, что бригада Урусова закончила бурение третьей скважины (она шла под номером шесть) и вынула из глубины нефтяной песчаник.
— Подготавливаем скважину к испытаниям, — читал радист Юрию Юрьевичу. — Ведем цементаж, опустили обсадные трубы.
В середине июня прибыл высокий гость — академик Андрей Алексеевич Трофимчук, директор Института геологии и геофизики Сибирского отделения Академии наук СССР. Андрей Алексеевич, сам в недавнем прошлом нефтяник-производственник, много отдал сил рождению «второго Баку» в Приуралье, в Башкирии, где был главным геологом. С таким ученым легко говорить: он знал производство с низов. Андрей Алексеевич детально ознакомился с работой управления, одобрил целенаправленность поисковых разведок.
Внешне Трофимчук мало чем напоминал кабинетного ученого. Квадратное, скуластое, обветренное лицо с выдвинутым вперед подбородком, покрытое многолетним загаром. И по одежде скорее напоминал опытного бурового мастера, чем академика. Впрочем, Трофимчук действительно был из рабочей семьи. Отец его, железнодорожник, объездил с семьей почти всю Сибирь и Дальний Восток, и будущий академик с раннего детства подошвами ног прощупал родную землю.
В тот день, 22 июня, Эревьен показывал гостю карты геофизических экспедиций, когда в кабинет не вошел, а, скорее, влетел радист.
— Юрий Юрьевич, фонтан! Только что получил от Шалавина!.. Двести пятьдесят тонн!
Эревьен взял радиограмму. Буквы запрыгали перед глазами. Он ждал этой минуты годами, а она пришла так нежданно. Захватила врасплох. Юрий Юрьевич молча протянул ее академику. Трофимчук прочел вслух:
«Скважина Р-6 фонтанировала через 5-дюймовую обсадную колонну без спущенных насосно-компрессорных труб через 4-дюймовую задвижку в земляной амбар. Емкость амбара определяется в 350—400 кубометров. Скважина фонтанировала с дебитом 200—250 тонн в сутки. Точно дебит определить невозможно. Земляной амбар сейчас почти полностью заполнен нефтью. Шалавин».
Трофимчук улыбнулся. Широко, светло. Заграбастал Эревьена, стиснул в объятиях:
— Счастливый ты, чертяка! Поздравляю!..
На следующий день вместе с секретарем обкома вылетели в Шаим на буровую.
Самолет сделал круг над таежным поселком нефтеразведчиков, над рукотворным озером. Сверху казалось, оно наполнено водой, в которой отражались небо и ближайшие деревья. Но то было необычное озеро — в земляной чаше, вырытой наспех бульдозером, находилась первая промышленная сибирская нефть! Почти пять тысяч тонн!..
Самолет плавно опустился на голубую дорогу Конды и, веером рассыпая брызги, подрулил к берегу. Здесь гостей уже ждали начальник экспедиции, буровики, геологи, все радостно возбужденные, растерянно счастливые, еще не ощутившие полноту и весомость открытия.
За стволами деревьев — поселок бурильщиков. Несколько старых вагончиков с подслеповатыми окнами. Полощется белье на веревке. Горы пней, вывороченных бульдозером. Вот и рукотворное темное озеро. Нефть вблизи отливала голубизной. Юрий Юрьевич присел на корточки, опустил ладони в густую маслянистую жидкость. Не верилось, что она вышла из темных глубин земли, а казалось, что ее специально привезли и вылили из цистерн. И было немного жаль, что такое богатство слили прямо в эту торопливо вырытую яму. Свежая глина у краев почернела. А за спиною слышались восторженные голоса, смех. Секретарь обкома поздравлял рабочих, геологов.
