Георгий Свиридов - Охотники за алмазами
— Есть хороший пример освоения Газли. Через всю пустыню протянули газопровод, — не сдавался Евдокимов. — А в Обь-Иртышье земля тоже таит запасы… Это будет самая дешевая в стране нефть. Познакомьтесь с прогнозами и подсчетами.
— Прогнозы и подсчеты есть, только самой нефти пока нет. Она только в голове Эревьена, этого фанатика. Не поддавайся его гипнозу, будь выше и строже. Выше и строже!
После таких невеселых разговоров Борис Александрович вынужден был временно отступать, выжидать, чтобы потом снова обращаться с просьбами в Госплан, Министерство геологии…
Случайная встреча с Далмановым, руководителем разведочной партии, его страстная убежденность в успехе поисков лишь укрепили веру Евдокимова в то, что будущее области — в освоении еще не найденных подземных богатств. Борис Александрович простил общительному и гостеприимному Далманову его некоторую фамильярность, понимая и принимая его душевную искренность.
— Как вы относитесь к объединению усилий геофизиков и геологов?
— Гениально! Это же настоящая революция в разведке! — у Далманова вспыхивали глаза. — Дайте мне на два сезона отряд сейсморазведчиков, и я через год выдам фонтан нефти!
3Областной комитет партии поддержал просьбу коммунистов геологической партии Далманова и добился решения о передаче ее в управление Эревьена. Тот сразу же организовал в Ургуте нефтеразведочную экспедицию, подчинив ей и геофизические отряды, которые вели изыскания в Среднеобье. Начальником экспедиции был утвержден Далманов. Когда началась навигация, в адрес экспедиции пошли грузы — буровой станок, трубы, стройматериалы…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Западные земли, которые примыкают к Уральским отрогам, были особенно близки сердцу Юрия Юрьевича, потому что именно в тех краях родилась надежда. Пять лет тому назад, когда он работал в Южно-Челябинской нефтеразведке, были добыты первые литры пахучей густой коричневой жидкости. Она принесла радость и разочарование — сколько ни бурили новых скважин, а промышленной нефти найти не удалось. Однако укрепилась вера в то, что где-то поблизости залегает мощный подземный пласт, до которого он, Юрий Юрьевич, обязательно доберется.
И в том, пятьдесят восьмом году, после объединения геологов с геофизиками, Эревьен настоял, и послал в те западные земли, в бассейн реки Конды, подчиненные управлению геофизические поисковые партии. Это было смелое и, если говорить откровенно, рискованное решение. Сколько пришлось выслушать скептических замечаний и открытых возражений! Иные противники не только спорили до хрипоты, но и писали в обком партии. «Это производственный авантюризм!» — заявляли отдельные ученые и возражали с документами в руках: в тех землях в начале пятидесятых годов уже бурили мелкие колонковые скважины, и извлеченные из-под земли пробы даже намека не давали на возможные залежи… Да к тому же в действиях Эревьена нет элементарной логики — как можно решаться на сейсморазведку, а потом, видимо, и бурить глубокие скважины на той площади, на которой еще не закончены элементарные съемочные работы? Осторожные люди выдвигали возражения чисто практического смысла: к чему торопиться, если в тех краях намечается строительство железной дороги? Пройдет три-четыре года — и туда с комфортом, без дополнительных затрат, смогут приехать геологоразведчики. Какой смысл искусственно создавать трудности? Не лучше ли сконцентрировать силы и направить их на поиски газа вокруг открытого Березовского месторождения?..
Но Юрий Юрьевич понимал, что вокруг Березова уже почти все земли прощупаны и новых больших открытий там ждать нечего. Они где-то в другом месте. И потому нацеливался на бассейн реки Конды. Он верил не только интуиции, зову своего сердца. У него в руках был отчет, написанный начальником гравиметрической партии Василием Блохинцевым. Гравиметрия — одна из отраслей геофизики, которая изучает подземные горизонты, используя силу земного притяжения. Все прошлое лето отряд бродил пешком по кондинской тайге, по болотам и таежным чащобам, неся на себе продовольствие, оборудование и сложные чуткие приборы. Экспедиция по этому глухому участку Западно-Сибирской низменности, где каждый шаг давался с трудом, где приходилось прорубать себе путь в диких зарослях, завершилась успешно, если не считать того факта, что сам руководитель, человек богатырского здоровья, тяжело заболел, его срочно вывезли, и он оказался в больнице. Партия сама довела разведку до конца, вернулась на базу.
Результаты экспедиции обнадеживали. Обработка полученных данных показала, что где-то в этом районе зафиксирована куполообразная приподнятость пластов. И в отчете впервые прозвучало название Шаим, ничем не примечательной, еще не знаменитой таежной деревушки. Эта Шаимская площадь была помечена на потертой карте тонким пунктиром. А пунктир — это лишь предположения, неуверенная линия прогнозов.
Эревьен сразу же обратил внимание на этот перспективный район. Нужно было как можно быстрее «прощупать» землю вокруг Конды, определить положение антиклинальных структур и, главное, их возможную глубину. И летом 1958 года, когда Далманов заканчивал бурение первой скважины, по Конде плыл катер и тянул за собой баржу, груженную горючим, сложными приборами сейсморазведки и запасом взрывчатки, за ней плавучий бон из бревен. То был один из первых отрядов речной сейсморазведки. До этого сейсморазведку проводили в болотистой тайге, как правило, лишь в зимние месяцы, ибо летом в условиях почти сплошного бездорожья было просто невозможно передвигаться на машинах и везти капризное и весьма нелегкое оборудование.
Идея создания речной сейсморазведки принадлежит инженеру-геофизику Александру Ксенофонтовичу Шмелеву. Этот тихий и застенчивый на вид человек проявил незаурядное мужество, лично проводил первые испытания. А когда состоялось объединение геофизиков с геологами, пришел со своим детищем к Эревьену. Юрий Юрьевич сразу же увидел в изобретении, простом и оригинальном, огромные возможности. Летом передвигаться по рекам удобнее и, главное, быстрее, чем по земле. Речная сейсморазведка давала возможность быстро проверить те неровности подземных горизонтов, которые выявляли «гравики» и «магнитчики», и более точно намечать районы для прощупывания площадей в зимнее время.
Речная сейсмическая партия, которой руководил Алексей Черепанов, проплыла по Конде и подтвердила наличие перспективного района. Пунктир на карте обвели жирной линией.
Материалы накапливались. Их нужно было срочно обрабатывать. Научно-исследовательские институты, изучая эти материалы, не торопились с выводами. А время требовало быстрых обработок, оперативных решений. Юрий Юрьевич организовал в своем управлении группу оперативного анализа. Энтузиасты размещались в тесном помещении, но трудились с жаром. В 1958 году освоили электронно-вычислительную машину.
В том же году получила право на жизнь еще одна новинка в геофизике — авиасейсмозондирование. Подготовили два самолета АН-2. В одном установили сейсмостанцию, ею управляли оператор и радиомеханик. В другой машине размещались гидромонитор для бурения скважины, запас взрывчатки, надувные лодки и находилась вся бригада.
Вели самолеты летчики высокого класса. На карте заблаговременно намечались примерные пункты разведки. Летчикам давалось право самим выбирать место посадки. Главным образом это были озера. Сделав круг-другой над озером, заходили на посадку и приводнялись. Бригада высаживалась, с помощью надувной лодки добиралась до берега, ставила палатки, бурила скважину. Потом садился самолет, на котором находилась сейсмостанция. К станции присоединяли провода, а в скважину опускали взрывчатку. Ухал взрыв — и чуткая аппаратура принимала отражение сейсмических волн, записывая их на фотопленку. Оператор тут же проявлял пленку и просматривал «кардиограмму земли». Если отраженные волны были зафиксированы ясно, бригада грузила оборудование на самолеты, летела на новое место. А если линии волн были расплывчатыми, неясными, то тут же все повторяли сначала, «перестреливали».
Метод вроде бы и прост, но только на первый взгляд. А на самом же деле каждый вылет, каждая посадка со взрывчаткой на борту в незнакомом месте — это громадный риск, когда на карту ставилась жизнь. И пилота и геофизиков.
Самолеты совершали посадку на озера, которых было в избытке вокруг Шаима. В авиасейсмической партии работала единственная во всей Западной Сибири женщина-оператор Елена Владимировна Каравацкая. Обыкновенная на вид женщина, чуть полноватая, со спокойным взглядом и мягкими жестами. Мать троих детей. В ее облике нет никаких внешних броских черт, которые бы могли подтвердить, что ее работа — это героика будней, это подвиг…
