Путешествие среди выживших христиан в арабском мире - Вивель Клаус

Подобрав меня у границы, он привозит меня в свой офис. Вся стена увешена почетными грамотами и фотографиями известных личностей, с которыми ему довелось встретиться: два последних Папы, Арафат, иорданский король Хусейн, высокопоставленные политики ХАМАСа.

Нашлось здесь место и для Иисуса и Девы Марии, ведь они – его работодатели.

Кимсих собирается написать книгу, которую хочет назвать R.I.P. [37] Однако эта общепринятая латинская аббревиатура английского выражения «Rest in Peace» не имеет ничего общего с пожеланием покоиться в мире, а звучит суровым приговором современному миру: Racism in Practice [38].

– В нашем обществе распространена скрытая форма расизма по отношению к христианам, – утверждает Кимсих. На нем серый свитер с полумесяцем; во время нашего разговора он чистит свой компьютер. – Расизм этот скрытый. Если бы он вылез наружу, ответ Запада был бы приблизительно таким: «Что вы там делаете с христианами?» Но когда это происходит за кулисами, когда он не стал официальной политикой, то от лица правительства можно продолжать утверждать, что все мы – братья.

Между тем существует огромная разница между тем, что заявляется на официальном уровне о равноправии христиан, и тем, что происходит в реальности. Кимсих поясняет, что, к примеру, во время тяжбы между христианином и мусульманином победа всегда будет за последним.

– Если в ДТП участвовал христианин и мусульманин, то можно не сомневаться, что полиция признает виновным христианина, – говорит он. – Христиане не имеют права усыновлять детей. Если кто-нибудь подбросит бездомного ребенка в церковь, то христианам не позволят его усыновить – его отправят в мусульманскую семью. Кроме того, у христиан отбирают земли. Земельные наделы стоимостью в миллионы долларов отбираются у нас незаконно. Причем правонарушителя прогнать практически невозможно, потому что во время судебного процесса, который может длиться до пятнадцати лет, на участке непременно начнется строительство. Невероятно, что палестинские мусульмане обвиняют израильтян в том, что те конфискуют их земельные участки, используя для своих поселений, однако сами делают то же самое.

Подобное обвинение не единственное в своем роде. В 2007 г. Госдепартамент США в ежегодном докладе о свободе вероисповеданий в мировых государствах подтвердил эту информацию. О Палестинской Национальной Администрации было заявлено, что она не проявляет достаточно активных действий для прекращения «преследований и запугиваний христианских граждан в Вифлееме, которое исходит от мусульманского большинства. Палестинская Автономия во многих случаях не в состоянии занять четкую позицию по отношению к захвату принадлежащих вифлеемским христианам земель преступными группировками».

В докладе прямо говорится о том, что когда речь идет о недвижимости, похоже, что сами сотрудники Палестинской Автономии принимают участие в вымогательстве у христианских граждан. «Палестинская Национальная Администрация не занимается расследованием большинства случаев нападений на христиан в Вифлееме», – говорится в рапорте [39].

Эти слова подтверждает сотрудничающий с Jerusalem Post палестинский журналист Халед Абу Тоамех, который считается одним из самых критических голосов своего народа. В 2009 г. он сообщил о том, что работающие на ПА мусульмане отнимают «землю у христиан либо силой, либо с помощью поддельных документов» [40]. Он пояснил, что многие христианские предприниматели были вынуждены закрыть свой бизнес из-за того, что не могли заплатить за крышевание местным мусульманским группировкам.

«Как мусульманский журналист я испытываю стыд, когда мне доводится слышать рассказы христиан об угрозах и нападениях, которым они подвергаются, и о том, как с ними обращаются на Западном берегу и в Иерусалиме», – писал Тоамех. По мнению этого палестинского журналиста, причина, по которой все это до сих пор не принимают во внимание, то, что эта тема – табу.

Кимсих считает, что дискриминация проявляется всякий раз во время раздачи высших должностей в правительстве ПА. Из 160 управленческих постов в муниципалитете Вифлеема ни один не принадлежит христианину.

– Мы подавали жалобы. Ведь если мы хотим остановить правовую дискриминацию, необходимо, чтобы должность директора полиции занимал христианин, – говорит он.

Он сетует, что по поводу этих злоупотреблений почти нет никаких протестов со стороны церковных лидеров на Ближнем Востоке.

– Христиане зажаты между двумя фундаменталистскими группировками, а наши церковные лидеры слабы и не пользуются уважением среди христианского населения. В них-то и кроется одна из причин исчезновения христиан. Лидеры нашей церкви ничего не делают для того, чтобы защитить христианство. Они заставляют христиан чувствовать себя немощными, но мы не такие. Мы должны поднять голос.

Палестинский журналист привел пример: в ответ на слова самого серьезного религиозного авторитета Саудовской Аравии, великого муфтия Шейха Абдуля-Азиза ибн Абдуллаха Аль аш-Шейха, когда тот в марте 2012 г. заявил, что «в регионе необходимо уничтожить все церкви» [41], никаких протестов не последовало. А ведь это уже почти прямое объявление войны, которая может привести к фатальным последствиям для христиан.

– Если бы кто-либо захотел уничтожить мечеть Купола Скалы [42] в Иерусалиме, то все священники поднялись бы уже на баррикады, где им, в общем-то, и место, – говорит Кимсих. Сам он лично отправил письмо протеста послу Саудовской Аравии.

В качестве примера присущего христианам чувства неполноценности Кимсих приводит монастырь, расположенный в долине Кремисан неподалеку от холма, где я получал причастие.

Монастырю Кремисан принадлежит большая часть площади в долине, состоящая в основном из нескольких рощ. К лесам подступает мусульманский город Аль-Валлагех, жители которого в течение многих лет, вооружившись бензопилами, под покровом ночи вырубают сотни сосен, а древесину затем либо продают, либо пускают на дрова.

Кимсих показывает мне на своем компьютере получасовое видео о том, как он бродит по округе вместе с монастырским охранником. Повсюду пни, большинство из них совсем свежие, а рядом валяются ветви, которые срубили и выбросили. Монастырский сторож рассказывает Кимсиху, как один раз он отправился в город, чтобы попросить перестать вырубать деревья, но в ответ услышал, что если он не исчезнет, то его просто убьют.

«Это христианские деревья» – кричали ему вслед. Под этим подразумевалось: значит, их можно рубить.

После этого интервью я и сам решил отправиться в монастырь, чтобы лично увидеть окрестности, но у ворот меня задержали. Как журналист, я не имел права туда входить [43]. Попытавшись позвонить одному из монастырских священников, чтобы получить разрешение, я столкнулся с отказом. Пресса сюда не допускается, как выяснилось, потому что побывавшие здесь журналисты описали ситуацию в монастыре с произраильских позиций. Никто в Палестинской Автономии не может жить с подобным обвинением.

Когда на следующий день я рассказал Кимсиху о моей неудачной поездке в монастырь, он лишь пренебрежительно рассмеялся. Сказал, что там испугались, как бы история с вырубкой леса не вышла наружу.

– Они не хотят об этом говорить, потому что трусы, – сказал он. – Для них самое главное – сохранить свою безопасность, привилегии и статус.

Есть еще примеры расизма в действии. Когда я встречаюсь с христианами, которые не принадлежат к обеспеченной части населения и, подобно Кимсиху, проживают в пригородах Вифлеема, от меня не укрывается, как они стараются подстраховаться. Они знают, что обладают более низким статусом, чем их окружение из мусульманской общины. Очевидно, что далеко не все соседи-мусульмане злоупотребляют своим привилегированным положением, однако кое-кто все же это делает, а в некоторых местах, особенно с 2000 г., им даже позволяется влиять на городские настроения.