Николай Седых - Истоки и уроки Великой Победы. Книга I. Истоки Великой Победы
Согласно этому договору от России отторгались Финляндия, Украина, Крым, Прибалтика, Польша, Грузия, Батум, Карс и Ардаган. Хотя формально на отдельных из указанных территорий допускался плебисцит, однако его исход предрешался фактом военной оккупации их немцами и турками. Россия отбрасывалась политически назад, к началу XVII века, теряя, по крайней мере, юридически одной подписью безродных космополитов все, что было приобретено за три столетия на Западе и Юге усилиями ее гениальных собирателей, кровью ее защитников, трудами ее народа. Этот «подвиг» безродных космополитов, но не с меньшим эффектом, смогли повторить «верные ленинцы, идейные» Ельцин, Кравчук и Шушкевич в Беловежской пуще. Вот к чему приводят игры в революции и перестройки. Оценивая эти события, без преувеличения можно сказать, что это были трагедии, особенно если смотреть в перспективу, соизмеримые только с татаро-монгольским нашествием в XIII веке.
Всю тяжесть и глубину последнего преступления и действий преступников, разрушителей Советского Союза, в полной мере осознают только следующие за нами поколения наших соотечественников.
Однако тогда, в марте 1918 года, вся совокупность трагических обстоятельств – взаимоотношений немцев с большевиками до и после революции – создала у значительной части русского народа, особенно у офицеров, глубокое убеждение в предательстве советских комиссаров. Брестский договор, рассматриваемый как явное предательство интересов России, стал спусковым крючком братоубийственной Гражданской войны.
Вот что должны помнить как власть предержащие, так и революционеры всех времен и народов: менять власть в стране или назначать новое правительство можно без проблем если не каждый день, то, по крайней мере, раз в несколько лет. Однако при этом разрушить то, что создавалось большой кровью нашими предками в течение многих веков, нашу Родину можно в считанные часы, а вот чтобы восстановить ее – потребуются снова столетия и моря крови следующих за нами поколений, а может быть, и этого будет недостаточно. Из истории известны нередкие случаи, когда из-за междоусобиц правителей исчезали с лица Земли величайшие цивилизации, уходили в небытие целые народы.
Поэтому, вырывая руль управления государством у предшественника, нужно прежде не семь, а сто семь раз подумать, что ты не первый и не последний, живущий на этой земле, которая называется Россия; что будет в результате твоих действий или бездействий с государством, которое многими столетиями строили и защищали твои предки; что ты оставишь после себя следующим поколениям соотечественников.
В свете этого самые жестокие мыслимые наказания революционерам, а равно и не принявшим должных мер по спасению Отечества, не могут казаться слишком чрезмерными, поскольку те и другие являются его разрушителями, иначе – особо опасными врагами народа.
Правда, большевики, разрушая Россию и оправдываясь перед судом истории, утверждали, что они взамен построят рай, коммунизм – самое справедливое общество на земле. Надо сказать, что многие из них в это верили искренне. Поэтому, чтобы не откладывать в долгий ящик свои обещания, они, еще до прихода к власти, объявили цели своей политики: мир – народам, заводы и фабрики – рабочим, землю – крестьянам.
Их оппоненты, капиталисты и помещики, рядясь под самых верных и преданных сынов России, не могли поступиться своими принципами, то есть отказаться от неправедно нажитых богатств, хотя бы частично. Генерал Врангель один из немногих, кажется, понимал, что без передачи земли крестьянам Белое движение обречено на гибель. Для составления соответствующего законопроекта он создал специальную Симферопольскую комиссию. По воспоминаниям самого П. Н. Врангеля, эта комиссия состояла из тридцати человек и работала «весьма интенсивно». В конце концов, когда дело дошло до утверждения данного законопроекта, из этих тридцати за принятие решения о передаче земли крестьянам высказалось… три человека, остальные 27 были против.
Спасительный для Белого движения закон провалили. Симферопольская комиссия была самым ярким показателем не русской, не национальной, не патриотической, а узкоклассовой и тупой политики генералов и главарей Белого движения в целом, при всем их высшем образовании и прочих достоинствах. Надо отдать все же должное генералу Петру Николаевичу Врангелю (1878–1928 гг.): он пытался спасти этих дураков и помимо их воли. Хотя, скорее всего, тогда, в апреле 1920 года, было уже поздно.
Таким образом, даже находясь в безвыходной ситуации, будучи на грани поражения и загнанные в Крым, господа генералы так и не приняли спасительного для себя решения – передачи помещичьей земли крестьянам.
Это в конечном счете и решило исход великого противостояния. Донской атаман Каледин, не выдержав позора своих казаков, покончил с собою. Скончался, затратив последние силы на создание первого белого фронта, генерал Алексеев. Убиты в бою генералы Корнилов и Марков. Скончался от ран генерал Дроздовский. В Сибири был предан союзниками-чехословаками и расстрелян большевиками адмирал Колчак. У всех были благие намерения… Все спасали Россию, но при этом не забывали и о своем личном благополучии…
Демагогия о необходимости спасения Отечества не помогла. Люди привыкли верить делам, а не словам. К этому, чрезвычайно важному для будущего нашей страны вопросу мы еще вернемся ниже.
Правда, большевики свои обещания о передаче заводов и фабрик рабочим, а земли крестьянам понимали по-своему. Ни те ни другие в результате ничего не получили. В конечном счете все достояние страны, уже в наше время, снова перешло в частную собственность. Что можно было украсть и вывезти за границу – было украдено и вывезено, что невозможно было вывести – было приватизировано бывшими красными директорами, парт-номенклатурой, сионистами и другими проходимцами. Все они стали «новыми русскими», новыми капиталистами и помещиками. Все возвратилось на круги своя: Павлы снова стали Савлами, однако это было потом – 74 года спустя, а пока …
В момент заключения Брестского мира вопрос о победе если не мировой революции, то, по крайней мере, в ряде передовых стран Европы казался большевикам вопросом, решаемым в течение ближайших двух-трех месяцев.
По мнению В. И. Ленина, Брестский договор – это «только передышка, только клочок бумажки, который можно порвать когда угодно…». Здесь вождь большевиков явно блефовал: порвать упомянутую бумажку, международный договор можно было только в случае поражения Германии.
Слава Богу, в данном случае прогноз Ленина, хотя и далеко не полностью, но все же сбылся. Германия, в конечном счете, терпит поражение, Брестский договор аннулируется; у России появляется шанс вернуть утерянные территории, хотя бы частично. Большевики в данном случае – нужно отдать им должное – этот шанс не упустили. В отличие от настоящего времени, тогда Запад, озабоченный своими внутренними послевоенными проблемами, а также руководствуясь уверенностью, что так называемая перестройка наступит значительно быстрее и советская власть сама развалится (не учли, что появится И. В. Сталин), допустил возрождение России почти в прежних границах. Это был явный просчет Запада; теперь они, естественно, сделают все, чтобы не допустить подобную ошибку вновь.
Однако, как уже было отмечено выше, совершить мировую революцию под лозунгом: «Германский молот и русский серп победят весь мир» с помощью Красной Армии не удалось: то ли западноевропейский пролетариат оказался недостаточно сознательным, то ли Красная Армия оказалась недостаточно мощной. Скорее всего, имел место тот и другой факт.
Таким образом, большевики в начале двадцатых годов оказались у разбитого корыта. Последствия авантюр с Февральской и Октябрьской революциями стали очевидны не только русскому народу, но и большинству коммунистических вождей. Наступало время горького похмелья.
Никакой мировой революции не произошло, миф о возможности строительства социализма и коммунизма по марксистским рецептам лопнул, страна – в руинах и к тому еще окружена алчными соседями, веками мечтавшими разорвать эту богатейшую страну на части, приватизировать ее ресурсы, причем желательно без народа – при таком исходе проблем меньше.
Неудачи как внутри страны, так и во внешней политике, переход к НЭПу, а также вынужденный (по болезни) отход В. И. Ленина от управления партией и страной – все это, казалось, должно было усилить противоречия и интриги в рядах так называемых соратников в условиях пока еще живого лидера партии. Болезнь Владимира Ильича была настолько тяжелой, что не оставляла никаких иллюзий на его выздоровление. В партии и в стране ожидали, что в ближайшее время начнется борьба за власть.
Вместе с тем, несмотря на изложенное, ожесточенной борьбы за место главного функционера партии не наблюдалось. Практически без всякой борьбы Пленум ЦК 3 апреля 1922 года избрал генеральным секретарем ЦК И. В. Сталина. Хотя данное событие в огромной степени предопределило дальнейший ход истории России и даже всего мира, почти до конца столетия, для современников и непосредственных участников указанного Пленума якобы оно не казалось чем-то уж слишком существенным.
