Гарри Картрайт - Грязные деньги
А через четыре года после нескольких выкидышей появился на свет и второй сын. Родители назвали его Джемиэлем Александром, но всегда называли Джимми, а иногда просто "шалун". Еще через два года родился третий сын — Джозеф Салим. Но старый Джозеф так и не увидел своего тезки. Абду же был свидетелем того, как Ли окончил юридический факультет, как они с Джимми поженились и как вышла замуж Пэтси. Последней мечтой было дожить до того дня, когда Джо, его самый младший сын, тоже окончит юридический факультет и будет работать имеете с Ли. Но старик до этого не дожил.
На долю же Джозефин выпало пережить и убийство Ли, к суровые судебные приговоры его братьям — Джимми и Джо.
4Никто не сомневался, что, как только Ли Чагра сдаст выпускные экзамены и станет адвокатом, он присоединится к Сибу Абрахаму, окончившему юридический факультет годом раньше и уже имевшему собственную адвокатскую контору в Эль-Пасо. Абрахамы сколотили солидное состояние на продаже недвижимости, поэтому во время учебы Сиб не испытывал тех финансовых грудное геи, с которыми пришлось столкнуться Ли. Теперь у Сиба был собственный офис в административном комплексе "Кейблс-биллинг", принадлежавшем семейству его жены Маргарет. Кое-кто из родственников Ли возмущался поведением Абрахамов, точнее, тем, что они помогали родному сыну, а зятю не посылали ни цента, хотя каждый понимал, что, согласно арабской традиции, выйдя замуж, девушка на один год порывала со своими родителями, что символизировало ее покорность мужу. Если бы даже новая родня и предложила ему деньги, Ли, скорее всего, отказался бы. Но начинать карьеру партнером Сиба Абрахама было, разумеется, совсем другое дело.
Джо-Энни Абрахам выросла в семье, где свято соблюдали все предписания сирийской ортодоксальной церкви. Суровые старцы-священники и певчие и здесь, в далекой Америке, продолжали заунывно распевать арабские молитвы, которые, казалось, с трудом прорывались сквозь плотный дым от ладана. Вплоть до недавнего времени брак без венчания в церкви считался столь же немыслимым, как и развод. Многое, конечно, изменилось со времен ее бабушки, когда о браках договаривались родственники жениха и невесты, но немало обычаев и традиций все же сохранилось. Всех сирийских иммигрантов объединяло сильное чувство общности и стремление сохранить себя как нацию. По традиции арабские мужчины должны были быть бережливыми, работящими и старательными, иметь развитое чувство собственности и рьяно оберегать семейные устои. Что касается остального, то им разрешалось делать практически все, что угодно: амурные похождения и азартные игры были для них таким же естественным занятием, как и увлечение родео и пивом для англо-американцев. Арабские женщины были сильными и требовательными во всем, что касалось дома и семьи. Во всех других делах их с ранних лет приучали к смирению и покорности. Сирийские женщины должны были как бы оставаться все время на пьедестале и молча взирать на то, что происходит внизу. Джо-Энни как-то сказала первой жене Джимми, Вивиан: "Весь секрет в том, что с мужем надо вести себя так, чтобы тот не догадался, что может обойтись и без тебя".
Джо-Энни и Ли дружили с детства, поэтому все были уверены, что рано или поздно они поженятся. Когда Джо-Энни увидела Ли впервые, он предстал перед ней в образе худосочного подростка с оттопыренными ушами и несколько глуповатым лицом. В то время он уже работал в бакалейной лавке отца, который платил ему 50 центов в час. Но уже тогда она разглядела в нем нечто особенное. У Ли были выразительные черные глаза и открытая радужная улыбка, которая буквально озаряла его лицо. В школе он организовал собственную "банду", придумав для всех название "дженты" и эмблему: череп с перекрещивающимися костями. Мальчишки называли Ли "бэтменом" (летучей мышью), потому что уже тогда он предпочитал действовать ночью.
Сестра Ли, Пэтси, вспоминала, что брат всегда защищал слабых. Ему нравилось просто так слоняться по улицам и заглядывать в подъезды и подворотни, где ошивались всякие темные личности. Он всегда готов был ввязаться в драку и отдать последний доллар. Ли часто защищал Пэтси от банд хулиганов-мексиканцев, а иногда и от подзатыльников родителей. Узнав, что Пэтси встречается с мексиканцем Риком де ла Торре, Абду и Джозефин пришли в ярость. Ли, однако, встал на ее защиту и, когда через несколько лет Пэтси вышла за Рика замуж, позаботился о том, чтобы мексиканца приняли в семью. "Мне было так приятно чувствовать себя сестрой Ли, — говорила Пэтси. — Когда он женился на Джо-Энни, я горько плакала. Мне казалось, что теперь я потеряла его навсегда". В разговорах с Пэтси и Джимми, а потом и с Джо Ли любил повторять: "Всегда помни, что ты не лучше других, но и не забывай, черт возьми, что ты не хуже". Его школьные друзья вспоминают, как после одного футбольного матча они так бурно праздновали победу своей любимой команды, что в пух и прах разнесли холл отеля "Кортес" и были за это арестованы. Ли один пошел в полицейский участок и стал протестовать. Разумеется, его тоже арестовали. Джо-Энни говорила потом: "Видимо, уже тогда он решил стать адвокатом".
После окончания средней школы Ли и Джо-Энни на какое-то время разлучились. Родители Джо-Энни послали ее учиться в университет Северного Техаса в Дентоне, который находится более чем в 1100 километрах от Эль-Пасо. Ли же поступил в колледж Западного Техаса, который потом стал называться Техасским университетом в Эль-Пасо. Это учебное заведение находилось всего в нескольких кварталах от дома старого Чагры на Сансет-хайтс по ту сторону шоссе, идущего от реки. Университет считался довольно приличным, но на большее Ли в ту пору и сам не мог претендовать. Среднюю школу он окончил одним из последних по успеваемости (это было и 1959 году), а вступительные экзамены на юридический факультет сдал с запасом лишь в один балл.
Ли и Джо-Энни поженились на другой день после выпускных экзаменов в колледже. Трудно сказать, почему это произошло, но, переехав с молодой женой в Остин (юридический факультет находился там), Ли неожиданно затих и стал домоседом. Возможно, это объяснялось новым для него положением женатого человека, а возможно, и тем, что впервые в жизни он оказался вдали от дома и был теперь глубоко благодарен родителям за их помощь. Ли с головой окунулся в учебники и стал штудировать их с такой энергией и настойчивостью, с какой в свое время занимался спортом или заключал пари. Молодая пара присмотрела для себя небольшую квартирку недалеко от факультета. Там Ли и занимался все это время. Денег, конечно, не хватало. Ли подрабатывал, давая уроки. Помогали и его родители, которым пришлось теперь продать большую часть имущества. Это было время, когда Ли в первый (и последний) раз в своей жизни считал центы. Джо-Энни вспоминала: "В кино мы ходили, может быть, раз в месяц. Из фарша для котлет я научилась делать, наверное, с полсотни блюд. Каждую неделю с попутным автобусом нам отправляли из дома посылку. Там был то сирийский лаваш, то жареная курица. Я забеременела, и Ли купил мне маленького щенка, боксера, который должен был теперь защищать меня. Собака стоила двадцать пять долларов — непозволительная для нас роскошь. Но Ли все же купил ее. Он назвал щенка Ригал и сам его выдрессировал. Собака принесла нам много радости".
В 1960 году у них родилась Тереза-Линн (Терри). Кристина-Мария (Тина) родилась два года спустя, примерно через месяц после того, как ее отец удивил всех тем, что окончил юридический факультет Техасского университета четвертым по успеваемости. Лишь сдав квалификационные экзамены на адвоката, имеющего право выступать в суде, Ли Чагра позволил себе по-настоящему отпраздновать успех, отправившись на пару дней в Лас-Вегас. За все годы учебы Ли только раз почувствовал тягу к азартным играм. "Они играли на деньги в гольф, и он проиграл тогда сорок долларов. Этих денег нам хватило бы на две недели", — рассказывала потом Джо-Энни. В глубине души она надеялась, что муж излечился от своей старой болезни, поэтому особого шума не поднимала. К тому же Ли волен был поступать так, как считал нужным.
Вернувшись в Эль-Пасо, Ли и Джо-Энни уплатили первый взнос и купили в рассрочку дом у подножья холма на Санта-Анита-стрит. Через дорогу от них жили родители Ли и его младшие братья. Позже, когда Абду умер, Пэтси и ее муж Рик де ла Торре перебрались в дом родителей, а мать переехала в комнату с другой стороны дома. Когда поженились Джимми и Джо, они тоже купили себе по дому на этой же улице, так что никто из семьи Чагры не жил дальше чем в полуквартале друг от друга. Но так продолжалось лишь до той поры, пока Ли и Джо-Энни не выстроили себе особняк-крепость на Фронтера-роуд в Аппер-Вэлли.
Менее чем за год новая адвокатская контора Чагры и Абрахама снискала репутацию надежного защитника всех, кто был не в ладах с законом в Эль-Пасо. Партнеры с готовностью брались за любое уголовное дело: будь то убийство, изнасилование, ограбление или берглэри[30]. В те времена, если адвокаты назначались судом, им не платили, поэтому, чтобы не разориться, нужны были деньги. Хорошая реклама могла окупиться сторицей. Сиб Абрахам вспоминал, что дела у них шли тогда "просто здорово", и первое свое дело они проиграли лишь через четыре года. Но это поражение было предвестником многих бед, которые произошли потом в Эль-Пасо. Молодым адвокатам впервые пришлось иметь дело с новым "оружием" в руках федеральных властей — агентами-провокаторами, обязанностью которых было провоцировать преступления. Так, два таких агента уговорили ничего не подозревавшего владельца кафе в Эль-Пасо вступить с ними в сделку и купить краденое казенное оружие, которое существовало лишь в их воображении. Но они были так красноречивы, что в какой-то момент бедному владельцу кафе даже показалось, что речь идет чуть ли не о списанной подводной лодке. Сиб Абрахам вспоминал в этой связи: "Поначалу нам все представлялось нелепым до смешного. Но, как только мы вошли в зал федерального суда и ощутили всю строгость и официальность обстановки, мы поняли, что дело приобретает скверный оборот. К счастью, попался хороший судья, который во всем разобрался и назначил нашему клиенту условное наказание". Для Эль-Пасо это было нечто совершенно новое. В течение последующих нескольких лет каждому местному адвокату по уголовным делам пришлось рано или поздно столкнуться с делами граждан, обманным путем вовлеченных в преступления федеральными агентами. Всякий раз, когда провокатор находил очередную жертву, правила честной игры забывались, и жертва была заранее обречена независимо от имевшихся доказательств. Когда же Управление по борьбе с наркотиками увеличило число работавших на него молодых фанатиков и установило для них твердые квоты, новая игра стала смертельно опасной. Уэйн Уинделл, окончивший тот же юридический факультет, что и Ли Чагра, вспоминал, что в Эль-Пасо его знакомый, опытный, адвокат предупредил его: "За дела с наркотиками лучше не берись. Если агент из федерального управления почувствует, что может влипнуть в неприятную историю, тебя могут найти потом плавающим лицом вниз в сточной канаве". И действительно, после того как Уинделл добился оправдания двух своих подзащитных по делу о героине, он тут же получил первое письмо с угрозой расправы. За ним последовали и другие.
