Александр Куницын - Служат уральцы Отчизне
Александр Куницын - Служат уральцы Отчизне краткое содержание
Служат уральцы Отчизне
Александр Куницын
МЫ ПОМНИМ И ВЕХИ И ДАТЫ
Мы помним и вехи и даты,
Челябинск наш не забыл,
как Блюхер отсюда когда-то —
из Красных казарм —
уходил…
На улице Кирова видим
сейчас командарма лицо…
Мир прошлого,
нас ненавидя,
сжимал огневое кольцо.
Шло нового мира рожденье!
И вел Тухачевский войска,
в жестоких,
кровавых сраженьях
победно громя Колчака!
И нынче живя по уставу,
ребята, едва из юнцов, —
наследники воинской славы
и дедов своих и отцов!
Дрожала фашистская сила,
коль «блицкригу» их вопреки —
вдруг «песню» свою заводила
«катюша» с Миасса-реки!
Челябинской выделки доброй —
хлестала, сжигая дотла!
Фашистскому зверю под ребра,
чтоб нечисть дохнуть не могла!
Обрушив гнев праведной мести
на полчища смерти и зла,
«катюша» уральскую песню
уже под Берлином вела!
И парень челябинский, глядя,
как огненный мчится металл,
в предместье Берлина шептал:
— Вот так-то фашистские… дяди!
На фронтовых путях врага сметала
надежная уральская броня!
Но был покрепче всякого металла
солдат
среди военного огня…
За ним стояли и Миасс,
и Сатка,
негромкое уральское село,
и ждали писем в Троицке солдатки,
и гарь войны до Еткуля несло…
Бойцу такую силу дал Урал,
хватило столько воли
и отваги —
он защитил Москву,
рейхстаг он брал
и спас твоих детишек,
Злата Прага!
…Не защищать нам подступы Москвы,
не выполнять приказ:
«Назад ни шагу!..»
Но повторим сегодня гордо мы:
традиции армейские живы,
и все верны мы
воинской присяге!
Осеннее время, ненастье,
и скоро пурге запуржить.
…А надо бы
бабке Настасье
до нового лета дожить.
Когда растревоженно птицы
покинут тропический юг —
домой из-за южной границы
любимый воротится внук.
И бабка волнуется снова,
и тихо бредет на почтамт:
письма нет долгонько от Вовы —
ну, как он, кровиночка, там?
А ноги у бабки не очень…
Хоть почта не так далеко.
Но, может быть, где-то на почте
письмо затерялось его?
Закружатся белые мухи.
А где-то России сыны.
Глядит
нерастрелянный Блюхер
с кирпичной беленой стены.
…Но есть у стиха продолженье, —
такие теперь времена, —
вернулся солдат из сражений,
и мирная в доме весна…
СУРОВОЕ ВРЕМЯ АФГАНА
«ПРЕДЛАГАЮ НАЗВАТЬ ИМЕНЕМ ГЕРОЯ»
Золотым Фондом наших Вооруженных Сил называют советских офицеров, опаленных огнем афганских боев, с бесценным боевым опытом. Один из них — наш земляк, Герой Советского Союза Валерий Востротин.
Полк, которым командовал полковник В. Востротин, покидал афганскую землю последним; вплоть до 15 февраля 1989 года, окончательной даты вывода ограниченного контингента советских войск, установленной Женевским соглашением, десантники Востротина прикрывали отход наших частей — именно его полку было доверено обеспечить безопасность трассы Кабул — Термез.
Пожалуй, ни одна сколь-нибудь значительная корреспонденция из публиковавшихся в те дни в центральной печати с мест последней боевой операции наших войск не обходилась без упоминания фамилии Востротина. «Голос Героя Советского Союза подполковника Валерия Востротина, доносящийся из района Саланга, в штабном кабульском телефоне едва различим сквозь помехи. Востротин рассказывает о том, как в районе кишлака Калатак разведчики его полка окружили банду местного главаря Карима…» (Правда, 1989, 25.01.). Вот еще одна весточка о нем, Востротин уже полковник: «Очень надежные люди работают сейчас на магистрали: и дорожники, и защитники. На усиление мотострелков, держащих, как обычно, вдоль трассы заставы, посты и блоки, пришли десантники полка, которым командует Герой Советского Союза полковник Валерий Александрович Востротин. Сила немалая. Хотелось повидать Востротина на прощанье. Штаб свой, нам сказали, держит он где-то возле перевала…» (Правда, 1989, 7.02.).
С восхищением и, не будет преувеличением, с исключительным уважением говорят о воинских доблестях В. Востротина в армии, знают о его ратной славе и земляки. О любовной гордости за своего земляка трогательно свидетельствует и маленькая заметка, опубликованная на «малой родине» Героя, в местной газете города Касли. Житель этого маленького уральского городка, пенсионер Г. Бузуев, пишет: «Вношу предложение и надеюсь на единодушную поддержку горожан — назвать именем героя-интернационалиста Валерия Александровича Востротина одну из улиц города Касли…»
По заслугам и честь, а такое чувство любви, идущее от простых людей, от всей души, наверное, и дает полное основание называть Валерия Востротина подлинно народным героем.
Впрочем, все сказанное — это только краткое вступление. Более обстоятельный рассказ о герое — в очерках, которые публикуются в этом разделе сборника. Они написаны по горячим следам событий и были напечатаны в различных периодических изданиях. Как документы своего времени они интересны для нас и сегодня.
Николай Белан
ГРАНИТ НЕ ПЛАВИТСЯ
С любовью и подлинным уважением говорят о своем командире гвардии подполковнике В. Востротине солдаты и офицеры. Он человек дела, поступка. А поступок — это характер.
Командирский характер испытывает бой. Сотни их за плечами Востротина. Но горячая память уводит его в те прошлогодние дни, ставшие славной страницей части.
День первый. К волчьему логову.Столько мин и фугасов гвардии подполковник Востротин еще не видел. Саперы снимали их сотнями за день, прокладывая путь гвардейцам-десантникам, совершавшим марш в район Алихейля. Знакомый район, суровый. Востротин не раз, раскрыв карту, вглядывался в очертания выступа на пакистанской границе — тут, на его острие, вонзенном в территорию Афганистана, будут выставлены афганские погранбатальоны. Обеспечить их высадку — задача десантников.
И вот многодневный марш позади. Вечером Востротин стоял на высотке, у поваленной бурей кряжистой сосны, и в бинокль рассматривал открывающуюся панораму. Глухой, дикий мир простирался перед ним, полошил душу угрюмой своей затаенностью и онемелым простором. Кругом были горы, такие древние, что, казалось, не густым древостоем покрыты они, а почернелым мхом. Там логово душманов, оттуда идут они и их караваны с оружием в сторону Кабула. Поэтому так хорошо заминирована и охранялась дорога — иные участки ее десантники брали с боем.
Они добрались без потерь. Это главное, ибо как бы ни была трудной дорога — основные трудности впереди. Востротин знал: противостоит ему банда, сформированная из бывших уголовников, хорошо обученных и вооруженных. Так что завтрашний день, а может быть, и рассвет, предстоит жарким.
Востротин обернулся к ожидавшим его решения офицерам.
— Оседлаем эти высотки, — он показал на сопки справа от дороги, у ущелья. — Вам, — обратился Востротин к командиру роты гвардии капитану А. Махотлову. — и вам, — он перевел взгляд на командира разведроты гвардии старшего лейтенанта Р. Хасанова, — главная задача заблокировать высоту с отметкой 2629, она ключевая.
— К самому логову лезем, — сказал кто-то.
— Верно, — согласился Востротин. — В глотку вцепимся и лишим душманов маневра.
Он помолчал и добавил:
— Располагаюсь здесь, рядом с высотками. Так что будем держаться вместе.
Темнело. Десантники занимали боевые позиции, вгрызаясь в каменистый грунт. Востротин, проходя мимо солдат, видел, как устали они: один только марш сюда — суровейшее испытание. Но сейчас его командирская любовь и забота о них была в том, чтобы они выдолбили в земле и камне укрытия. Сантиметром глубже зароются — значит сантиметром выше пройдет над их головами душманская пуля. И, напротив, нет ничего безответственнее командирской «жалости», сердобольности в подобных условиях. Это Востротин знал и по рассказам отца, участника Великой Отечественной войны, и по опыту Афганистана. А здесь он второй раз.
