Ник Горькавый - Off-line интервью на Лаборатории Фантастики
Обзор книги Ник Горькавый - Off-line интервью на Лаборатории Фантастики
Ник Горькавый
Off-line интервью на Лаборатории Фантастики
ФАНТОМ Здравствуйте! Ответьте пожалуйста на несколько вопросов:
Когда вы начали писать? Ваш первый литературный опыт — каков он?
Н.Г. На первом курсе физфака, увидев почти персональный компьютер («Наири-К»), я стал размышлять о возможности замены сигналов, которые мозг человека получает от реального мира, на сигналы от компьютерно моделируемого мира. И в 18-летнем возрасте я написал рассказ «Жизнь в кинозале» о гениальном математике, живущем в виртуальной реальности и не знающим этого. Получив послание внешнего программиста о фальшивости окружающего мира, герой пытается доказать истинность своего бытия с помощью самоубийства, а когда оно оказывается невозможным — сходит с ума. Этот рассказ — типичный киберпанк, и его идея после «Матрицы» выглядит неоригинальной, но он был написан в 1977 году, когда никаких панков и матриц ещё не было. Рассказ вежливо отклонили в «Технике-молодежи» в январе 1978 года. Несколько лет назад я его переписал, добавив романтическую линию и убрав технические объяснения, ненужные после тридцати лет компьютерного прогресса. Этот рассказ, видимо, станет одной из независимых глав в третьей книге «Полёт за сингулярность».
ФАНТОМ Ваши любимые книги,жанры и авторы?
Н.Г. Я вырос буквально среди книг (моя мать работала заведующей крупной детской библиотекой) и в детстве читал всё вперемешку со скоростью до ста страниц в час, глотая пару сотен книг в год. «Капитан Блад» и «Три мушкетера», «Капитан Сорви-Голова» и античные пьесы, Гоголь и Гюго, Золя, Стивенсон и Новиков-Прибой, Майн Рид и Марк Твен... Моя личная библиотека насчитывает несколько тысяч научных и художественных томов. Хайнлайн, Лем, Кларк, Булгаков, Кафка, Дудинцев, Солженицын, Гранин — я обязан очень многим писателям. Для меня важно, что бы книги давали что-то новое, неожиданное и умное, чтобы они апеллировали не только к инстинктам или эмоциям, но и к мысли.
Стругацкие для меня бесспорный первый номер в мировой фантастике — именно по активизации мыслительной деятельности. Из зарубежной современной фантастики очень понравилась Буджолд с сагой о Майлзе. Самыми интересными современными русскоязычными фантастами считаю Дяченок. «Виту Ностру» прочитал с большим удовольствием. На фантастическом безрыбье читаю Лукьяненко и Перумова — им фантазии не занимать, но они редко рождают умственную искру. Пелевин хорош как сатирик. Жаль, что большинство нынешних писателей растрачивают свой литературный талант на коммерческое мочилово и бесконечно осточертевший стёб.
Самым мощным современным отечественным автором классического жанра безусловно считаю Алексея Иванова («Сердце Пармы»). Читаю философов и популярные книги учёных: Ламетри, Шарден, Томас Кун, Тоффлер, Фукуяма, Пригожин. Иммануил Кант в астрономических размышлениях просто гениален. Устав от тощей умственной руды нынешних художественных книжечек, открываешь Монтеня или Питирима Сорокина — и окунаешься в такую богатую мысленную жилу! И наоборот: после занятий наукой хорошо читаются детективы Рекса Стаута и вестерны Ламура.
Из достойных детских книг, прочитанных в последние года, отмечу «Властелина колец», «Игру Эндера», «Гарри Поттера», «Рыцаря Ордена» Сергея Садова и «Маленького дьявола» Ирины Оловянной.
ФАНТОМ Ваше видение нашего(России) ближайшего будушего: политического,экономического,социального?
Н.Г. Полагаю, политическая ситуация стабилизировалась надолго, а вот социо-экономический вектор тревожит. Учёные и инженеры сейчас просто забыты. Основной доход в развитых странах, как правило, приносят люди, а в России — сырье, поэтому сложилась тормозная ситуация, когда острой государственной и общественной заинтересованности в образованных и трудолюбивых людях нет. И это сказывается на состоянии умов — рейтинг интеллектуалов и трудяг в обществе никакой. Эпоха псевдогероев началась с «Интердевочки», продолжилась через «Бригаду» и никак не вырвется из криминального круга. Это разрушительно для общества, которое живо лишь работающими и думающими. Что будет, когда сырье закончится или упадёт в цене? Кто будет искать и прокладывать дороги из будущих кризисов? Путаны и братки? Нет — те самые ныне униженные инженеры и учёные, учителя и фермеры.
«Астровитянка» — доступный для меня способ напомнить, что главной ценностью в мире являются не бомбы или нефть, а интеллект. Реальная борьба с кризисами и неуправляемостью общественного развития включает эффективное моделирование будущего России и всего человечества. Первые шаги в этом направлении сделаны ещё Форрестером в «Мировой динамике». Теория социопрогнозирования в «Теории катастрофы» пока ещё фантастика, но не такая уж далёкая. Даже «эффект джокера» не придуман, а уже является научным термином. «Теорию катастрофы» некоторые расценивают как подражание Азимовской «Академии», но при описании теории социального моделирования я исходил из научных трудов Форрестера-Медоуза и Капицы-Курдюмова-Малинецкого, а не из фантастических романов.
ФАНТОМ Ваше отношение к сайтам и форумам фантастики?
Н.Г. Интересная субкультура нашего мира. Любители фантастики стремятся вырваться за пределы текущей реальности, заглянуть в будущее. Может, в ДНК читателей фантастики есть особый ген повышенной любознательности?
ФАНТОМ Ваша литературная мечта?
Н.Г. У меня нет литературных желаний за пределами трилогии «Астровитянки». Но я мечтаю о том, чтобы «Астровитянка», написанная в жёстко-научном стиле, стала бы прецедентом и послужила бы толчком для оживления познавательных научно-фантастических книг — в первую очередь для молодёжи. Не нужно боятся интеллектуальности и научности в фантастике — умный читатель доказанно существует и с удовольствием купит такие книги, как показывает пример успешных продаж «Астровитянки».
Умственная измождённость современной фантастики очевидна. Высокий IQ не требуется ни от фантастов, ни от редакторов или критиков. Причем, как водится, никто не жалуется на свой ум: куда ни посмотри, сплошь наполеон на наполеоне. Из тридцати издательств только два оказались готовы опубликовать действительно НАУЧНО-фантастическую «Астровитянку»: смелая «Астрель» и маленький «Самокат», который славится своим вкусом в области умных детских книг. Остальные «суперпрофессионалы» шарахнулись как от чумы и, как показало время, ошиблись. Судя по всему, большинство писателей и редакторов презирает читателя, для которого работают. «Наш читатель глуп!» — непоколебимо уверены они, стряпая ему очередную сексуально-кровавую вампирско-космическую кашу: «Сожрёт, никуда не денется!»
Зато мои читатели умны, и я их уважаю. Очень приятно, что их много. Не ошибётся тот издатель, который начнёт в своих планах учитывать умного читателя — особенно умного юного читателя. Кстати, я охотно стану научным редактором любой познавательной книги для подростков.
Гришка Здравствуйте, Николай Николаевич!
Хотел бы спросить: какую цель вы ставили перед собой, когда начинали писать книгу? Быть может, вы хотели внедрить в так называемую «среду подросткового чтения», уставшую от Емцов и Веркиных принципиально новое, более глубокое и в то же время увлекательное произведение?
С уважением, Гришка.
Н.Г. В Емцову Таню заглядывал, но читать не смог. Конечно, современная подростковая литература с трендами «только для девчонок» или в виде разрекламированной «Маруси» производит тягостное впечатление своим скудоумием. Для льстивой массовой культуры интеллектуалы — источник не героев, а злодеев и тюфяков. Удачливые безмозглые парни в роли главных персонажей конкретно достали! Я хотел показать героя, который добивается побед не с помощью волшебной палки или острого меча, а гораздо более реалистичным способом — с помощью мозга, пусть даже при поддержке разумного кибера. Современные компьютеры тоже знают массу ответов — просто их нужно грамотно спрашивать.
Vad Николай Николаевич, у меня скорее технические вопросы:
В Астровитянке короли и принцы обозначают не принадлежность к голубой крови, а к династиям магнатов-богатеев. А какое положения в мире Астровитянки занимают и как их называют те, кто в нашем сегодняшнем мире считаются королями и принцами?
Н.Г. В «Теории катастрофы» Элиза говорит, что «хорошо знакома с несколькими королевскими фамилиями, включая настоящих королей» и упоминает принцессу Монако. Думаю, что обычные короли в 23 веке по-прежнему будут так называться и будут видными, но достаточно декоративными фигурами.
