Елена Грицак - Парки и дворцы Берлина и Потсдама
К концу похода от королевской наличности почти ничего не осталось, но казна не истощалась во многом благодаря активной деятельности банкирского дома «Эфраим и сыновья». Летом 1746 года прусские солдаты вторглись в Саксонию, начав третью Силезскую (Семилетнюю) войну, по окончании которой берлинский финансист Натан Фейтель Эфраим, согласившись на довольно тяжелые для себя условия, арендовал монетный двор в захваченном Лейпциге и наладил выпуск имперских талеров, как оказалось позже не самого лучшего качества. Чеканка иностранных денег сама по себе не считалась фальшивомонетничеством, правда, если при том соблюдались первоначальные характеристики монет. История знает подобные примеры, но прусский вариант представил не самый лучший их них.
Непомерные требования короля привели к обесцениванию продукции саксонского монетного двора, в связи с чем Фридрих Великий не уставал напоминать своим денежным поставщикам, что их монеты не должны попадать в Пруссию. Впрочем, эти меры не помогли устранить недостатка средств, ведь саксонские деньги не покрывали затрат Семилетней войны. Берлинцы называли монеты эфраимитами, таким образом выражая разочарование прусского населения, явно страдавшего от обесценивания денег. Непопулярность их в народе отразилась в куплетах, которые в свое время можно было услышать на улицах Берлина:
Прекрасны снаружи, ужасны внутри,
Фридрих снаружи, Эфраим внутри.
Вину за монетные махинации, конечно, возложили на евреев, так как арендаторами королевских и многих других монетных дворов являлись в основном представители этой нации. Однако неприязнь соотечественников почти не сказалась на благополучии Эфраимов. При Гогенцоллернах они были в фаворе, а глава предприятия достиг ранга тайного советника. Занимаясь денежным обманом, компания действовала по указке свыше и наверняка опасалась последствий незаконного обогащения. Разоблачение означало бы не только потерю предприятия, но и потерю головы, чего, к счастью, не случилось. В исторической литературе о денежных аферах Фридриха Великого упоминается редко, зато имя банкира Натана Фейтеля Эфраима стало символом «еврейского ростовщичества» и нелестным эпитетом для еврея.
Миниатюрный дворец Кноблаухаус
О том, какую выгоду имел от вышеназванных операций банкирский дом, свидетельствует дворец Эфраима на Постштрассе. Раньше это элегантное сооружение с завитушками рококо на фасаде располагалось вблизи Красной ратуши, то есть в самом престижном районе Берлина. Построенное в 1764 году, через полтора века оно было снесено, поскольку мешало работам по расширению моста Мюлендаммбрюке. Благодаря сохранившимся фрагментам особняк удалось восстановить, хотя и не на прежнем месте. Теперь в доме знаменитого финансиста выставляются графические произведения и предметы, связанные с городской историей. Здесь же на Постштрассе находится Кноблаухаус (нем. Knoblauchhaus) – самое старое здание в районе Николайфиртель. Имена первых владельцев этого миниатюрного дворца неизвестны, но в документах упоминается о жившей в нем с XVIII века семье Кноблаухов, после которых постройка перестала быть жилой и превратилась в музей. Истории обычного бюргерского рода посвящена экспозиция на втором этаже, а выше, в комнатах под средневековой крышей, можно ознакомиться с домашним убранством в стиле бидермейер. Традиция требует устройства в каждом берлинском музее ресторана. В Кноблаухаус таковой имеет интерьер, стилизованный под старину и соответствующую кухню с отменными, но недешевыми блюдами.
В тени вековых дубрав
Во времена правления Фридриха-Вильгельма II и Фридриха-Вильгельма III при значительном росте населения Берлин не увеличивался вширь. По мере надобности многие из старых домов надстраивались до 4 этажей и такой же высоты зданий власти требовали от новых застройщиков. В начале XIX века светская жизнь проходила в пределах квартала Фридрихштадт, который едва достигал размеров города-крепости великого курфюрста, составляя малую часть сегодняшнего мегаполиса. Четверть миллиона обывателей ютились вдоль рукавов Шпрее и в районах, примыкавших к Унтер-ден-Линден. Прогрессивная знать теперь селилась подальше от королевского дворца, предпочитая виллы в зеленой зоне Тиргартен. Богатые буржуа упорно не покидали центр, где было уютно зимой и не слишком комфортно летом. С наступлением тепла семьи коммерсантов переселялись в окрестные деревни, проводя лето так, как в старину это делали королевские особы.
Гостиная богатого берлинского дома. Фотография начала XX века
Очаровательный архитектурный ансамбль на Павлиньем острове (нем. Pfaueninsel) можно представить в качестве примера простой сельской жизни непростых людей. Деревенское существование королей проходило в обширных загородных усадьбах и не мыслилось без молочной фермы в виде готических развалин, павлинов и множества экзотических животных. Обустраивать остров начали в самом конце XVIII века по приказу Фридриха-Вильгельма II, племянника и наследника Фридриха Великого. В оригинальных формах замка увековечен вкус и фантазия подруги короля Вильгельмины Энке, будущей графини Лихтенау. О том, насколько удачным было ее сотрудничество с придворным архитектором Ленне, можно судить по тому, что следующий монарх избрал Павлиний остров местом своей резиденции, причем не летней, а основной. Тотчас по завершении отделки помещений владельцы закупили коллекцию растений и редких животных, в дальнейшем привозимых со всех концов света. В настоящее время местность вокруг дворца является ландшафтным парком.
Страстный любитель охоты курфюрст Иоахим II велел своему придворному зодчему Каспару Тайсу построить охотничий домик в дубраве, каковую еще в 1542 году приглядел на берегу озера Груневальдзее. Появившееся вскоре сооружение в стиле ренессанс являлось настоящим замком, хотя по желанию короля получило название Дом в зеленом лесу (нем. Haus am Grunen Walde), как позже стал именоваться ближайший к нему район. В начале следующего столетия здание перестроили в духе барокко, к сожалению, полностью уничтожив первоначальный декор.
Нынешний охотничий замок Грюневальд (нем. Grunewald) – дворцовый комплекс и этнографическо-зоологический музей – удивляет своей пустынностью. Сказочной красоты местность, старый, но прекрасно сохранившийся дом почему-то не привлекают внимания туристов, что не слишком печалит служителей уникального музея. Осмотр местных достопримечательностей можно начать уже из вагона поезда: две первые платформы, подземный переход и само здание вокзала отнесены к памятникам старинной архитектуры. В замке хранится коллекция немецкой и голландской живописи XV–XIХ веков, которой могли бы позавидовать многие музеи, в частности посетители могут увидеть полотна Лукаса Кранаха Старшего. В отдельном павильоне помещено собрание охотничьего снаряжения и трофеев.
Название Тиргартен (нем. Tiergarten) означает «зоологический сад», хотя раньше здешнюю полосу леса, раскинувшуюся между двумя рукавами Шпрее, курфюрсты использовали для охоты. При королях большую ее часть занимал парк, который позже рассекла главная транспортная магистраль города – улица 17 Июня, дополненная эффектной площадью Большой Звезды с Триумфальной колонной. Последняя представляла собой художественно оформленный столб, отлитый из трофейных пушек в качестве символа непобедимости прусского оружия. Его создание относится к концу XIX века, когда германцы одержали ряд блестящих побед в войнах с Данией, Австрией и Францией. Прусский король решил отметить эти знаменательные события общим памятником, о котором впоследствии с восторгом отзывалась европейская пресса: «От Бранденбургских ворот почти до Шарлоттенбурга тянется обширнейший парк – всем известный Тиргартен, занимающий площадь в 250 га. Парк этот служит излюбленным местом прогулок берлинского населения и вообще пользуется огромной популярностью у берлинцев, главным образом потому, что не потерял еще характера леса, несмотря на все заботы, прилагаемые к его украшению. Шарлоттенбургское шоссе делит его на две части. На меньшей, северной, находится Королевская площадь с памятником победы, установленным в память войны 1870–1871 годов. Южная протянулась до чрезвычайно красивой Тиргартенской улицы со сплошным рядом прелестных вилл. Открытый 2 сентября, через два года после закладки первого камня, этот памятник победы исполнен по проекту архитектора Штракка ваятелями Гладенбеком и Драке. Он имеет 61,5 м вышины, одна колонна из песчаника достигает 20,4 м. Последняя окружена 3 рядами пушек (20 французских, 20 австрийских, 20 датских) и утверждена на пьедестале, имеющем форму восьмиступенной круглой террасы. Цоколь с надписью „Победоносному воинству – благодарное Отечество“ окружает портик, поддерживаемый 16 колоннами, вышиной 5 м каждая. Четыре горельефа внизу изображают главные моменты трех походов. Портик украшен мозаичными картинами аллегорического содержания, а сам памятник увенчан бронзовой фигурой богини Виктории».
