Александр Афанасьев - Поэтические воззрения славян на природу (Том 1)
______________
* D. Myth., 665; О. 3.1852, XI, 38.
** Лет. рус. лит., т. I,127.
*** Н. Р. Ск., II, стр. 397-405; Лет. рус. лит., кн. IV, 100-128; Пам. стар. рус. литер., П, 325-339.
**** Н. Р. Ск., VII, 30.
***** В санскр. agni - огонь, желчь и золото (Мат. сравн. слов., II, 242).
****** См. выдержки из старинного лечебника (XVII в.), советующие в этом случае употреблять желчь совы, лебедя, козы или коровы. - Перм. Сб., II, XXXIII.
Круглый диск солнца уподобляли еще человеческому лицу. Стих о голубиной книге говорит, что "солнце красное создалось от лица божьего"; согласно с этим и сам белый свет (первоначально свет солнечных лучей, а потом уже мир, озаряемый небесным светом = вселенная) зачался от лица божьего, т. е. от солнца, и от луны, как сказано в одном варианте того же стиха*. Это представление солнца ликом божества, созерцающего с небесной высоты землю, известно было и классическим народам, и немецким племенам. Полная луна возбуждала в уме подобную же (111) мысль, что подтверждается немецким выражением vollmondsgesicht (или antlitz) и литовским преданием о Перкуне, разрубившем лик месяца пополам (см. стр. 39). Календарное обозначение солнца и луны человеческими лицами коренится в преданиях глубочайшей древности**. Яркие лучи, испускаемые солнцем, породили представление о светлом нимбе, которым окружен его прекрасный лик, или о блестящей короне, которая венчает голову небесного бога. Так как в солнце с одной стороны видели драгоценный камень, украшающий небо, а с другой - верховного властелина мировой жизни, царя вселенной, то ничего не было проще и естественнее, как дать ему золотой царский венец, убранный дорогими, самоцветными камнями. Обращаясь к солнцу, греки называли его:"d nлioc eBaoiлeve!"; рано поутру оно надевало на голову светозарный венец, и как герой выезжало на небо в колеснице***. Когда Фаэтон испросил позволение выехать на солнцевой колеснице, Гелиос прежде, чем возложил на него свой венец, намазал голову юноши чудесным соком, чтобы он мог снести жгучее пламя блестящего убора. У Овидия встречается выражение nitidum caput solis; солнечное сияние римляне обозначали словом jubar, которое равно прилагалось и к металлам и к драгоценным каменьям (jubar solis, lunae, argenti, gemmanun)****. Литовский миф о небесной богине Каралуни называет солнце-ее венцом (см. стр. 33). В одной из сербских песен выражения: "од злата коруна" и "cjajno сунце" употреблены как синонимы*****; другая песня обращается к царю с этими словами:
______________
* Калеки Пер., II, 355.
** D. Myth., 666; Sonne, Mond u. Steme, 139-140.
*** Сравни псал. Давида XVIII, 6: "и той (солнце) яко жених исходяй от чертога своего, возрадуется яко исполин (в немец, переводе: герой) тещи путь".
**** Sonne, Mond u. Steme, 140-2,215.
***** Срп. н. пjecме, II, 83.
Светли царе-огриjано сунце!
Светли царе-круно позлащена!*
______________
* Ibid., 1,159-160.
что напоминает нашего князя Владимира Красное Солнышко. Так как святой собственно означает: светлый, блестящий, то у Кирилла Туровского и других старинных проповедников говорится, что в день Страшного суда телеса праведников просветятся. Народный стих о Страшном суде высказывает ту же мысль: "у праведных лице просветится солнцем праведным, а у грешников лице будет помрачено, как тьма ночная"*. В скопческом пророчестве о кончине мира читаем: "по правой руке идут души праведные - в лицах все светлеют, по левой идут души грешные - в лицах все темнеют"**. Небесные светила: солнце, луна и звезды явились символами нравственной чистоты и духовного света***; опираясь на это, средневековое христианское искусство стало изображать святых и ангелов с сиянием или золотым венчиком вокруг головы. Такое сияние в северной Германии называлось rodha (ruota)****.
______________
* Калеки Пер., V, 127.
** Надеждина: Исслед. о сконч. ереси, 115.
*** Патерик Печерский о св. Антонии говорит: "радуйся, солнце! аки от востока - от святыя горы", св. Феодосия называет вторым светилом (луною) русского неба, а учеников его - звездами, просветившими ночь неверия.
**** D. Myth., 300.
Смотря по различным уподоблениям солнца, менялись и поэтические представления, соединяемые с его лучами: в солнце-колесе лучи казались блестящими спицами (лат. radius - луч и спица у колеса), а в применении к солнцу божьему ли(112)ку - не только светлым нимбом, но и золотыми волосами (jubar и jubatus - имеющий гриву). Почти у всех индоевропейских народов солнцу дается эпитет златокудрого. Темное воспоминание о кудрях солнца сохранила сербская песня:
Aj hевоjко, душо Mоja!
Што си тако однолика
И у пасу танковита?
Кан'да с'сунцу косе плела,
А мсссцу дворе мела*.
______________
* Срп. н. пjесме, 1,161.
В сказаниях народного эпоса* часто встречаются герои и героини с золотыми и серебряными волосами. Русская сказочная царевна Золотая коса, Непокрытая краса, подымающаяся из волн океана, есть златокудрый Гелиос. Эпическое выражение: "золотая коса, непокрытая краса" весьма знаменательно. Выше объяснено (стр. 51), что слово краса первоначально означало: свет ("красное солнце"), и уже впоследствии получило то эстетическое значение, какое мы теперь с ним соединяем, так как для младенческого народа не было в природе ничего прекраснее дневного светила, дающего всему жизнь и краски. Потому-то сказочная царевна-Солнце в преданиях всегда является ненаглядной и неописанной красавицей. "Непокрытая краса", т. е. не затемненная туманами и тучами, которые принимались за покровы, и потому именно блистающая своею золотою косою. Соответственно колебаниям в древнейших представлениях солнца то юношею, то девою, - и в народных сказках оно является не только царевною-золотые кудри, но и златовласым добрым молодцем. Общераспространенный миф, что Солнце, рожденное поутру прекрасным ребенком, ввечеру погружается в океан дряхлым старцем, выразился в русском народном эпосе созданием Дедушки-золотой головушки, серебряной бородушки**; у чехов он известен под именем златовласого Деда-Всеведа (см. стр. 93). О косе королевны Златовласки сказка выражается так когда она сняла покров, то "zlate vlasy plynuly ji hustymi prameny s hiavy az na zem, a bylo od nich tak jasno, jako kdyя rano slunecko vyjde"***. До чего ни дотронется она рукою - тотчас все превращает в золото, т. е. все золотит яркими солнечными лучами****. Немцы в хвосте кометы видели блестящие волоса (см. стр. 39)*****.
______________
* Н. Р. Ск., VII, стр. 599-613.
** Ibid., VII, 40; VIII, 2.
*** Эрбен, 18.
**** Slov. pohad., стр. 370-8,573-582.
***** Созвездие Плеяд в простонародье называют Волосожары, т. е. горящие = светлые волоса (Доп. Обл. сл., 25); у лужичан Косы - имя, придаваемое то Большой Медведице, то созвездию, известному под названием "Волос Вероники" (Volksliedcr dcr Wendcn, П, 271).
В древнейшую эпоху создания языка лучи солнечные, в которых фантазия видела роскошные волоса, должны были уподобляться и золотым нитям; ибо оба понятия: и волоса, и нити язык обозначал тождественными названиями. Сравни: кудель (кужель, куделя) - моток льна, приготовленный для пряжи, и кудеря кудря, кудло - длинная шерсть, кудлатый - человек с всклокоченными волосами, кужлявый - курчавый, волосёнь - шерстяная пряжа, овечья шерсть*; в Томск, губ. пучок льну - почесок (от чесать; очески - волоса, остающиеся на гребне)**; пряди волос - выражение доселе общеупотребительное. Смелой фантазии первобытных народов солнце, восходящее поутру из волн воздушного океана и погружающееся ту(113)да вечером, представлялось рассыпающим свои светлые кудри или прядущим из себя золотые нити, - такое представление отозвалось и в языке: пряжа и пряжити - поджаривать на сковороде (пряженый, пряженец)***. Древле названное вертящимся колесом, солнце в этой новой обстановке принято за колесо прялки (spinn-rad), а лучи его- за нити, наматываемые на веретено. Народная загадка прямо уподобляет солнечный луч веретену: "из окна в окно готово веретено"****. У финнов - та же метафора: "явись ты, о божье солнце! освети, веретено Творца, бедных пастушков!"***** В славянских сказках сохранились воспоминания о чудесной самопрялке, прядущей чистое золото, о золотых и серебряных нитях, спускающихся с неба******. Из этих-то солнечных нитей и приготовлялась та чудная розовая ткань, застилающая небо, которую называем мы зорею. Одна из сербских сказок говорит о деве, светлой как самое солнце, которая, сидя над озером, вдевала в иглу солнечные лучи и вышивала ими по основе, сделанной из юнацких волос; а в другой упоминается про бердо с нитями из солнечных лучей и про уток звезды да месяц ("су жице жраке сунчане а потка звиjезде и мjесец")*******. На пути на свою родину Вейнемейнен, как рассказывает Калевала, услыхал вверху над своей головою стук колеса самопрялки; взглянул, а на облаках, озаренных солнцем, сияла великолепная радуга; на той радуге, словно на скамейке, сидела красавица; одежда ее блистала яркими звездами, а руки работали над пряжею: быстро кружилось золотое веретено и, то подымаясь, то опускаясь, - обматывалось тонкой серебряной ниткою. Это была дочь вещей Лоухи - та самая, что обещалась вставать вместе с Солнцем, но всякое утро его Предупреждала: Солнце еще только выглядывает глазком из-за лесу, а она уже встала и оделась в свои дорогие уборы. В таком поэтическом образе рисовало воображение финнов утреннюю зорю, каждый день являющуюся перед самым восходом солнца. В наших заговорах на унятие крови находим следующие любопытные обращения к богине Зоре: "на море на океане (море = небо) сидит красная девица, швея-мастерица, держит иглу булатную, вдевает нитку шелковую, рудо-желтую, зашивает раны кровавые". - "На море на океане, на острове на Буяне лежит бел-горюч камень; на сем камне... стоит стол престольный, на сем столе сидит красна девица. Не девица сие есть, а мать пресвятая Богородица; шьет она - вышивает золотой иглой, ниткой шелковою. Нитка оборвись, кровь запекись!" - "На море на океане... мать пресвятая Богородица шелковые нитки (вар. самоцветные шелки) мотает, кровавые раны зашивает; нитка оторвалась - руда унялась!" или: "на море на океане, на острове на Буяне девица красным шелком шила; шить не стала - руда перестала". Одинаковое впечатление, производимое цветом крови и зори (Слово о полку: "вельми рано кровавые зори свет поведают"******** сблизило эти понятия в языке: рудый - рыжий ("рыже золото"), руда - кровь и металлы в подземных жилах, ру-деть = рдети, рдяной; санск. rudhira, гр. eрvvрoc, гот. rauds, сканд. raudr, др.-вер.-нем. rot, литов. rudas, raudonas имеют значение красного цвета*********; у немцев зоря - morgen (abend)-rothe. Эпитет красный равно прилагается к солнцу, зоре, золоту и крови; на облает, говоре кровь называется - краска**********. Потому "кровь" стала метафо(114)рою ярко рдеющих лучей солнца. Розоперстая богиня Зоря тянет "рудо-желтую" нитку и своей золотою иглою вышивает по небу розовую, кровавую пелену; испрашивая у ней помощи от разных недугов и вражьих замыслов, заговоры выражаются так: "Зоря-Зоряница, красная девица, полуночница! покрой мои скорбные зубы своею фатою; за твоим покровом уцелеют мои зубы"; "покрой ты, девица, меня своею фатою от силы вражией, от пищалей и стрел; твоя фата крепка, как горюч камень-алатырь!" Этой фате даются эпитеты: вечной, чистой и нетленной***********. Потухающая зоря заканчивает свою работу, обрывает рудо-желтую нитку, и вместе с тем исчезает с неба ее кровавая пелена, почему народное поверье и присвоило ей силу останавливать текущую кровь и зашивать действительные раны: "нитка оборвись - кровь запекись!" или по другому выражению: "как вечерняя и утренняя зоря станет потухать, так бы у моего друга милого всем недугам потухать". Из приведенных заговоров видно суеверное усвоение древнеязыческих представлений о богине Зоре - пречистой Деве Бгородице; такое смешение, очень обыкновенное в народных сказаниях, возникло само собою, под влиянием тех тождественных названий, избежать которые не было никакой возможности. Дева (от санскр. div, по закону поднятия звука i в долгое е или ъ) означает: светлая, блистающая, чистая, а позднее непорочная = девственная; в санскрите Dewa (=Дива наших старинных памятников) - небесное божество. Древнейшее значение этого слова, затемнившееся с течением времени, было подновлено постоянным эпитетом: красная. Согласно женскому олицетворению Зори и ее чистейшему блеску, она называется в заговорах "красною девицей", нередко даже без указания на ее нарицательное имя. Нетленная пелена девы-Солнца (= утренней или вечерней зори), спасающая от всяких бед и недугов, в понятиях двоеверного народа отождествилась с покровом пресв. Богородицы. Праздник Покрова (1 октября) установлен в царствование императора Льва, в память видения Богородицы, которая явилась на воздухе и распростерла над Царь-градом свой покров, как знамение небесной защиты города от сарацын (сравни: покров и покровительство). Этому церковному преданию новообращенные славяне придали свои народные краски. У болгар существует такая легенда: в давнее время, когда Богородица ходила еще по земле, случилось зайти ей в одну деревню, где жили люди безбожные, немилостивые. Просит она ночлега и отовсюду слышит отказ: "мы не пускаем к себе странников". Такое жестокосердие раздражило Илью-пророка: он явился с громом и молнией, стал бросать копья, стрелы и град "като глави" (величиной с голову) и пустил сильный дождь, чтобы потопить нечестивых. Но "света Богородичка", по неизреченной ее благости, развернула свое богатое платье и покрыла им деревню. С той поры, говорит легенда, жители сделались добрыми и гостеприимными, а Пречистую Деву стали писать на иконах покрывающею люд божий своею одеждою************. В такой христианской обстановке передают болгары древний миф о прекрасной богине летнего солнца: вслед за грозою, рассеявшею темные тучи, надвинутые Перуном, она покрывает небо своею светозарною пеленою, т. е. озаряет его своими ясными лучами, точно так же, как утренняя зоря показывается всегда вслед за ночным мраком.
![Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в чужом краю, Чужой в стране чужих]](/uploads/posts/books/116183/116183.jpg)
