От Рафаэля до Кавалера д’Арпино. Устройство римских живописных мастерских XVI века - Лубникова Мария Владимировна

Представляется, что именно искусство мастерской Рафаэля имел в виду Микеланджело, когда писал о «блюдах из каплунов». Но, повторим, мнение этого узкого кружка заговорщиков, включавшего также Вазари и ряд других близких друзей, было обусловлено исключительно ревностью к колоссальному чужому успеху. И именно это чувство соперничества толкнуло Себастьяно на попытку добиться для себя лучшего положения с помощью покровителя.

Еще в том же письме от 3 июля 1520 года Себастьяно сообщил, что ученики Рафаэля написали для пробы фигуру на стене ватиканского зала Константина так удачно, что никто больше не смотрит на фрески самого Рафаэля. Впрочем, он по секрету узнал от Баччо д’Аньоло, что Льву X не нравилась эта работа [295].

Надежда отвоевать заказ разгорелась с новой силой. 15 октября Себастьяно получил заверения уже от самого понтифика, что, если Джулио и Пенни не улучшат свою живопись, папа не хочет, чтобы именно они продолжали работу [296]. Два месяца спустя Леонардо Селлайо известил Микеланджело, что живопись зала кажется ему «настолько грубой, что ее лучше выполнил бы его горбун» [297]. Однако, несмотря на усилия Микеланджело и Себастьяно, именно ученики Рафаэля продолжили работу над росписью и закончили ее в 1523 году уже при папе Клименте VII.

В основу взаимодействия двух художников была заложена пороховая бочка зависти, а не отеческое внимание. Микеланджело старался как мог помогать Себастьяно отвоевать себе заказы, отдавал свои эскизы, но делал это на расстоянии. Сам же он никогда не появлялся там, где творил его союзник. Более того, Микеланджело в эти годы получил заказы во Флоренции и не стремился подолгу задерживаться в Риме.

Что же касается Себастьяно дель Пьомбо, у него и у самого был непростой нрав. Он с явным презрением относился к творчеству других учеников Микеланджело. Например, в письме 6 сентября 1521 года он с возмущением описывал ущерб, нанесенный статуе в Санта-Мария-сопра-Минерва некомпетентным ассистентом Буонарроти Пьетро Урбано [298].

^{Ил. 24. Микеланджело Буонарроти. Бичевание Христа. Эскиз. 1516. Сангина, черный мел. Британский музей, Лондон. Inv. 1895, 0915.500. © The Trustees of the British Museum.}

Пока Микеланджело периодически отсутствовал, Себастьяно получал от него рисунки и воплощал их в росписях. Так, например, была создана живопись алтаря церкви Сан-Мартино в Болонье, «Пьета» в церкви Сан-Франческо в Витербо, а также «Бичевание Христа» в капелле Боргерини церкви Сан-Пьетро-ин-Монторио (1516–1524) (ил. 24, 25). При создании живописи Себастьяно уже здесь проявил себя новатором, использовав смесь мастики и греческой смолы, позволившей краскам выдерживать влажность и сохранять цвет.

^{Ил. 25. Себастьяно дель Пьомбо. Бичевание Христа. 1516–1524. Настенная живопись маслом. Церковь Сан-Пьетро-ин-Монторио, Рим. Фото: Peter1936F / Wikimedia Commons.}

Себастьяно творчески подходил к воплощению эскизов Микеланджело: полностью изменял пространство и изображенную архитектуру, добавлял и убирал фигуры, зеркально отображал их, что говорит о достаточно большой свободе и самостоятельности мастера. Он только отталкивался от идей Микеланджело, а не напрямую следовал им.

Любопытно при этом, что современники видели в этом союзе подчиненное положение Себастьяно и хорошо отдавали себе отчет, что автор замысла в данном случае — Микеланджело. Это понятно, например, из письма к Буонарроти 19 июня 1529 года фра Джампьетрино да Караваджо, приора церкви Сан-Мартино в Болонье. Он писал:

Пьетро Аретино прямолинейно назвал Себастьяно «копьем Микеланджело» [300].

В случае с Себастьяно сами римские заказчики часто требовали, чтобы живопись выполнялась только по замыслу Микеланджело, и, хотя сохранились только эскизы Буонарроти, известно, что в некоторых случаях он же занимался и картонами [301]. 25 мая 1532 года, не справляясь с композицией, Себастьяно писал Микеланджело с просьбой прислать «немного света для сюжета», поскольку «без его света ничто не гармонично» [302]. Здесь прослеживается очень значимый контраст с художниками школы Рафаэля, которых приучили уметь работать и в команде, и самостоятельно. Заказывая работу Джованни да Удине или Перино дель Вага, курия хотела видеть в это время уже именно их произведения. Но за каждым из них стоял опыт полноценной работы в мастерской с целым рядом помощников.

Многие заказы Себастьяно — например для Санта-Мария-делла-Паче, Санта-Мария-дель-Пополо — так и не были завершены. В отличие от Микеланджело, ему нужно было выполнить не один заказ на монументальную живопись. Судя по всему, и там, и в Сан-Пьетро-ин-Монторио он работал в одиночку, пользуясь, как и Микеланджело, только технической помощью подмастерьев.

Ряд станковых портретов папы Климента VII, выполненных Себастьяно, а также, возможно, и то, что он оставался при дворе понтифика на протяжении всех ужасов разграбления Рима 1527 года, позволили ему в 1531 году занять более привилегированное положение [303]. Он был назначен ответственным за папскую печать — piombatore (отсюда его прозвище il piombo, «свинец», используемый для печатей). Должность досталась Себастьяно с условием ежегодно выплачивать целых 300 скуди второму главному претенденту на этот пост, Джованни да Удине. Кроме того, ради этого положения женатому Себастьяно пришлось принять монашеский постриг [304]. Должность piombatore имела большой вес в римском обществе. Таким образом, в соревновании с Рафаэлем позиции выравнивались — ведь Рафаэль тоже занимал административные должности в Ватикане при Льве X. Но тот факт, что Себастьяно вырвал эту победу у одного из членов бывшей мастерской Рафаэля, все еще не означал, что творчество его было оценено выше или что он получил новые заказы.

Себастьяно был художником-одиночкой, как и Микеланджело, и это сходство характеров тоже, вероятно, их сблизило. Он не создал своей большой мастерской. Если верить Вазари,

Его единственный добившийся успеха ученик — сицилиец Томмазо Лаурети, о котором известно очень мало. Как представляется, Себастьяно перенял свое отношение к ученикам у Микеланджело и осознанно не занимался педагогикой.

Под конец жизни Себастьяно обосновался возле церкви Санта-Мария-дель-Пополо. Он завершил свою карьеру в квартале художников, каким был в те дни район Пополо. Когда в 1523 году семья Киджи поделила землю между мавзолеем Августа и Санта-Мария-дель-Пополо, ряд самых важных мастеров Рима, таких как Джулио Романо, Бальдассаре Перуцци, Антонио да Сангалло, переехал туда, надеясь на покровительство знатной семьи [306]. Себастьяно искал в этом районе новых заказов от покровителей, но вновь — почти безрезультатно. Если верить Вазари, в этот период, устав от конкуренции, он решил отказаться от искусства и жил на скопленные средства в свое удовольствие, уже не имея притязаний на папские заказы [307].