Елена Грицак - Саламанка
В 1539 году, почти одновременно с Дворцом Абарки, город украсило жилище герцогов Монтеррей, вставшее в ряд других благородных домов Саламанки. Его своеобразный, сдержанный по декору фасад можно представить образцом высокого платереско, который так любил создатель здания, архитектор Родриго Хиль де Онтаньон. Мотив оформления первых двух этажей развивается в спокойных горизонталях гладких стен. Каждый уровень завершается карнизом с узкой каймой орнамента. Третий этаж украшает лоджия с полукруглыми, а не подковообразными, как в Доме раковин, арками. Живописного вида решетка проходит по верху самого здания и продолжается на башнях: резной камень усиливает игру света и тени, сближая дворец с мавританскими постройками.
Несмотря на внешнюю эффектность, дворцы испанских грандов начала XVI века еще не достигли величавой простоты итальянских палаццо. Обилие узоров в духе Возрождения несколько противоречило конструкции, которая по-прежнему оставалась мавританской или готической. Трактовка ордеров была чисто декоративной, а оформление в целом – излишне вычурным и в определенной мере стандартным.
Дворец герцогов Монтеррей. Гравюра, XIX векОдин из благородных домов Саламанки уже давно именуется Дворцом мертвых, или по-испански Каса де лас Муэртос, из-за фасада, украшенного каменными головами мертвецов. Обитаемый в XVI веке, впоследствии он долго пустовал: считалось, что в нем поселился дьявол, который избавлялся от всех земных обитателей дома. Видимо, сатана заодно избавлялся и от населения города, ведь, согласно переписи, в 1769 году оно составляло всего 15 319 человек. К счастью, качественный состав Саламанки остался прежним. Среди студентов, профессоров и других просвещенных граждан несколько выделялись герцоги Альба из рода истинных идальго, сумевшие прославиться и пером, и шпагой. Самый именитый представитель фамилии, Фернандо Альварес де Толедо, третий герцог Альба, происходил из старинного кастильского рода, само название которого вызывает в памяти события из испанской истории. Он лишился отца и воспитывался дедом, покорителем Наварры. Под руководством главы семьи Альба быстро освоил военное искусство и уже 16-летним юношей принимал участие в походах Карла V. Успехи развили страсть к военной жизни: он служил под знаменами коннетабля Веласко, а после удачного штурма крепости Фонтерабия был назначен ее губернатором. Унаследовав от деда обширные владения и почетный титул Толедский, юный герцог был настоящим испанцем: выказывая надменный характер, он никогда не унижался до хитрости, открывавшей путь к высоким должностям при дворе. По уверениям современников, именно к нему обратился император, потерпев неудачу при осаде крепости Мец, сказав, что «счастье как развратная женщина, ласкает лишь молодых».
Неизвестный художник. Герцог Альба. 1557Окружающие не замечали в нем ни предприимчивости, ни романтических наклонностей, присущих почти всем идальго. Основные свойства его натуры составляли здравый смысл, осторожность, верность королю, непреклонность и, как ни странно, миролюбие по отношению к врагу. В характере Альбы соединялись храбрость и твердость духа, которую не могли поколебать никакие трудности. Он предпочитал более верные, хотя и медленные средства для достижения цели, не искал эффектов и не старался завершать дело блестящим финалом. Обдумав заранее план действий, герцог твердо шел к цели и всегда ее достигал. Немногим великим полководцам выпало счастье служить так постоянно, как Альбе. Его долгая карьера складывалась без усилий, обеспечив спокойное и обеспеченное существование потомкам. Подобно великому предку, они не позволяли себе опускаться до низких занятий и, кроме того, имели средства для широкой благотворительности. Наследники герцога жили в небольшом селении близ Саламанки, названном по имени рода. Все они были в той или иной степени связаны с университетом и оказывали всяческую поддержку как преподавателям, так и студентам. В этом качестве наибольшую известность приобрел Диего Альварес де Толедо, четвертый герцог Альба, покровитель великого авантюриста Лопе де Вега.
Благодаря пожертвованиям герцогов Альба и других богатых семейств на улицах Саламанки стало гораздо светлее. В 1784 году зажглись первые 200 фонарей и далее система освещения неуклонно увеличивалась, пока не достигла современного состояния. К тому времени горожане уже не поднимали пыль при ходьбе, не тонули в грязи, не опасались за прически и шляпы, на которые ранее могли бы пролиться помои. Грязный средневековый город постепенно превращался в центр культуры, а его жители все сильнее ощущали свою причастность к цивилизованному миру. В полной мере они почувствовали это на открытии Главной площади (исп. Plaza Mayor), созданной в 1729 году по проекту и под личным руководством архитектора Альберто Чурригеры.
В Испании площадей с таким названием насчитывается столько же, сколько и городов. Власти даже самых захудалых селений считают делом чести устроить у себя Мадрид в миниатюре, а если это не удается, уважение столице выражается названием центральной площади. Алькальды Саламанки сделали невероятное, ведь их Пласа Майор получилась гораздо красивее оригинала. Как и в Мадриде, она является географическим центром города и средоточием его общественной жизни.
Пласа Майор Саламанки. Гравюра, XIX векЦентральная площадь Саламанки стала главной работой Альберто Чурригеры, поистине лебединой песней мастера, благодаря которой он вошел в историю мирового искусства. Грандиозная перестройка началась в 1729 году и продолжалась более 20 лет, вплоть до смерти зодчего. Получив заказ на колоссальную работу, он решил следовать традиции испанских площадей прямоугольной формы, окруженных зданиями единой этажности. Пласа Майор университетского города по величине превосходила столичную, а о красоте позаботился Чурригера, известный своим пристрастием к барокко. Ее обширное пространство замыкал массив двухэтажных домов с арочной галереей в 90 аркад. Автор использовал самые эффектные элементы популярного стиля, вытянув в одну линию окна, балконы с ажурными железными решетками, подчеркнув эту полосу высокой балюстрадой крыш. На северной стороне участка возвышалось великолепное барочное здание, построенное Антонио Гарсия де Киньонесом, учеником и напарником Альберто. Похожее на дворец, на самом деле оно предназначалось для заседаний городского совета и является ратушей до сих пор.
Сегодняшняя Пласа Майор, как и 300 лет назад, окружена старинными зданиями. Даже несколько минут пребывания на ней наполняют человека ощущением света, воздуха, красок – иллюзией вечного праздника. Особую роль в ее современном облике играет теплый золотистый оттенок зданий, по обыкновению возведенных из местного песчаника. С севера к Главной площади примыкают шумные торговые кварталы, с востока начинается улица Испании. К югу до самой реки растянулся студенческий городок, где находятся самые известные памятники архитектуры: Старый и Новый соборы, Дом раковин, старые корпуса университета, монастыри Сан-Эстебан и Лас Дуэньяс. Посвященная великому драматургу улица Сервантес ведет к колледжу Фонсека и далее к монастырю урсулинок.
Каждый из 162 тысяч горожан находит на Пласа Майор место для прогулок, спокойного отдыха или шумных развлечений. Небольшие магазины, почти скрытые резными аркадами, особенно привлекают домохозяек. В многочисленных кафе местные жители назначают деловые и романтические свидания, туристы начинают с них осмотр достопримечательностей, намечают дальнейший маршрут и сюда же возвращаются после экскурсий, чтобы насладиться неповторимой атмосферой Саламанки.Безумные развлечения
«Серьезные и благоразумные народы, как, например, испанцы, становятся безумными, когда предаются развлечениям». Слова французского путешественника XVII века относились не только к Мадриду, где присутствие королевского двора обеспечивало пышные торжества едва ли не каждую неделю. Власти крупных провинциальных городов, не отставая от столичных алькальдов, старались учесть запросы толпы, по крайней мере в том, что касалось отдыха. В старину поводом для веселья могло послужить самое незначительное событие, прибавлявшее несколько выходных к солидному числу национальных праздников. Благочестивые жители страны дружно отмечали перенесение мощей, освящение нового храма, объявление святым очередного праведника, не забывая о светских событиях, подобных рождению принца, королевской свадьбе, визиту правителя в свой или соседний город.
Вид на город с берега Тормес. Гравюра, XIX век
В отношении праздников испанцы никогда не разграничивали земное и небесное. Различные по сути, формально все торжества походили друг на друга, представляя собой вереницу развлечений, сменявшихся с удивительной быстротой. В дни свадеб, канонизаций, на Пасху или Рождество Богородицы люди надевали лучшие наряды и бродили по улицам, глазея на шествия, уличную корриду, любовались горящими еретиками, танцевали, пели, смотрели театральные представления, позволяли себе лишний кусок мяса и большой бокал вина.
