Герберт Вейнсток - Джоаккино Россини. Принц музыки
«GIOACCHINO ANTONIO ROSSINI
NÉ À PESARO LE 29 FÉVRIER 1792
MORT À PASSY LE 13 NOVEMBRE 1868»[128]
Вечером 16 ноября гроб поместили во временную могилу в Мадлен, где пять дней спустя должна была состояться погребальная церемония. Но Мадлен могла вместить только три тысячи человек, а с просьбой о приглашении обратилось пять тысяч. Тогда похороны перенесли в церковь Троицы и назначили на субботний полдень, 21 ноября, к этому времени должна была прибыть делегация из Пезаро. Музыкальная сторона церемонии была возложена на комитет, который возглавил восьмидесятишестилетний Обер. Огромным хором дирижировал Жюль Коэн; в него должны были войти самые знаменитые певцы Парижа. В пятницу вечером, 20 ноября, гроб был перенесен из Мадлен в церковь Троицы и установлен на катафалке, где две монахини молились над ним всю ночь.
В своем завещании Россини указал, чтобы его похороны были скромными и стоили не более 2000 франков. Но в полдень 21 ноября более четырех тысяч человек набилось в церковь Троицы. Оркестра не было – но были сотни певцов, многие из них – звезды «Опера», «Опера-комик» и театра «Итальен», к ним присоединились почти все студенты консерватории. Поэт-либреттист Акилле де Лозьере написал: «Сначала были исполнены на органе инструментальные фразы из сцены тьмы из «Моисея»... «Introibo» было позаимствовано из «Messa dei morti» Йомелли и прозвучало в исполнении всего состава хор. Россини восхищался этим произведением и его автором. За «Introibo» следовал «Dies irae». Слова для этого потрясающего и сурового гимна были приспособлены к «Mater dolorosa» из «Стабат» и исполнены четырьмя исполнителями: [Кристиной] Нильсон, [Розиной] Блох, Тамбурини и Николини в сопровождении хора.
Дуэт из «Стабат»: «Quis est homo qui non fleret» исполнили (впервые) Альбони и Патти. К «Quid sum miser» из мессы для умерших адаптировали музыку из другой строфы из «Стабат» (Pro peccatis suae gentis), исполненную баритоном Фором; за которой последовала «Lacrymosa» из «Реквиема». Затем Нильсон исполнила «Приношение даров» – «Vidit suum dulcem natum» из «Стабат» Перголези... Следующее Вознесение. Требовалась полнозвучная и величественная песня. Ее предоставила финальная строфа «Стабат»: «Quando corpus morietur», исполненная четырьмя солистами: [Габриелле] Краус, [Элеонорой] Гросси, Николини и Аньези. Что касается «Agnus», была выбрана несравненная молитва из «Моисея»... И месса закончилась.
Оставалась еще молитва о полном отпущении грехов. Пока священник произносил слова у катафалка, духовые инструменты Сакса исполнили похоронный марш Бетховена, аранжированный Жеваром. Можно было подумать, будто вы слышите семикратно усиленные звуки труб ангелов в день Страшного суда...
Небо казалось завешанным траурными драпировками. Париж никогда не выглядел таким унылым, таким печальным, таким холодным. Вышедшему в два часа из церкви кортежу предшествовали два выстроенных в ряд батальона и оркестры двух легионов Национальной гвардии, исполнявших похоронный марш из «Сороки-воровки», молитву из «Моисея» и фрагменты из «Стабат».
Ленты похоронной повозки несли по очереди граф Нигра, итальянский посол, Камиль Дусе, барон Тейлор, князь Понятовский, Обер, Амбруаз Тома, Перрен, Сен-Жорж, депутат Д’Анкона, итальянский консул Черутти и т. д.
Вся улица Трините до кладбища Пер-Лашез была заполнена народом; несмотря на холодный северный ветер, люди стояли у окон, и огромная толпа следовала за останками оплакиваемого композитора. Французский институт, консерватория, дипломатический корпус, пресса, различные виды искусств, сцена – все было представлено. На кладбище было произнесено множество речей: Дусе от имени академии, Тома – от института, Д’Анкона – от Италии, Перрен – от театра, Сен-Жорж – от композиторов, барон Тейлор – от художников, Пуген – от профессоров, Элвар – от консерватории. Затем толпа стала редеть и медленно печально рассеялась. Россини остался в одиночестве на церковном кладбище; он покоился неподалеку от Керубини, Герольда, Буальдье, Шопена и, главное, от своего любимого Беллини, который был для Россини все равно что Рафаэль для Микеланджело» 1 .
Спектакли Россини должны были состояться этим вечером в театрах «Итальен», «Лирик» и «Опера». В «Итальен» Краус, Гросси, Николини и Аньези исполнили «Стабат матер» в сопровождении хора, в котором многие знаменитые певцы заняли место рядом с увенчанным венком бюстом Россини. В перерыве между частями траурные венки были положены вокруг бюста и в исполнении Краус прозвучал «Requiem eternam», переделанный из песни гондольера из «Отелло». В театре «Лирик» «Севильский цирюльник» был дополнен другой музыкой Россини и поэтической декламацией. В «Опера» был объявлен «Вильгельм Телль», но его пришлось отложить до следующей субботы из-за болезни нескольких певцов.
Однако 28 ноября «Телля» исполнили в «Опера». Статуя Россини работы Эте в вестибюле театра и большой медальон, выполненный Шевалье и висевший в фойе, были увенчаны мемориальными венками; бюст Россини работы Дантана стоял в ложе у сцены. Во втором антракте певцы возложили венки на бюст и исполнили финал оперы («Твой голос навсегда умолк... Вселенная повторит твои песни, и начнется бессмертие!»). Депутация из Пезаро смотрела и слушала из ложи мадам Россини.
Подобные церемонии проходили повсюду во Франции, в Лондоне, в Лейпциге и по всей Италии. 14 декабря торжественный ритуал состоялся в итальянском национальном пантеоне, в церкви Санта-Кроче во Флоренции. На нем присутствовали министры, сенаторы, депутаты, члены дипломатического корпуса, государственные советники, синдик Флоренции и все местные гражданские и военные сановники. В исполнении «Реквиема» Моцарта принимали участие самые известные музыканты, находившиеся тогда во Флоренции, включая Теодуло Мабеллини, князя Карло Понятовского, тенора Наполеоне Мориани и скрипачей Антонио Баццини и Камилло Сивори, последний во время вознесения даров исполнил молитву из «Моисея в Египте» 2 .
17 ноября 1868 года, через четыре дня после смерти Россини, Джузеппе Верди написал из своего поместья в Сан-Агата, обращаясь к Тито Рикорди:
«Мой дражайший Рикорди, чтобы почтить память Россини, мне хотелось бы, чтобы выдающиеся итальянские композиторы (во главе с Меркаданте, даже если он напишет всего лишь несколько тактов 3 ) написали мессу-реквием, которая будет исполнена в годовщину его смерти.
Мне хотелось бы, чтобы не только композиторы, но и исполнители приняли участие, и не только своим трудом, но и внесли свой «обол», чтобы оплатить необходимые расходы.
Мне не хотелось бы, чтобы иностранцы или люди, не имеющие отношения к искусству, принимали участие. В подобном случае я тотчас же выйду из ассоциации.
Месса должна быть исполнена в Сан Петронио в Болонье, которая была настоящей музыкальной родиной Россини.
Эта месса не должна стать объектом любопытства или спекуляций; однажды исполнив, ее следует запечатать и поместить в архив музыкального лицея этого города, откуда никогда ее не забирать. Исключения можно сделать только для его юбилеев, которые будут праздновать потомки.
Если бы я пользовался благосклонностью святого отца, то попросил бы его, чтобы женщинам, по крайней мере на этот раз, позволили принять участие в исполнении этой музыки, но поскольку я таковой не пользуюсь, было бы целесообразно найти кого-то более подходящего для этой цели, чем я.
Следует организовать комиссию, состоящую из разумных людей, которая возглавила бы организацию этого исполнения, подобрала композиторов, распределила фрагменты и наблюдала за ходом работы.
В этой композиции, как бы ни были хороши ее отдельные части, будет, несомненно, отсутствовать музыкальное единство, но даже если она будет несовершенной с этой точки зрения, она тем не менее продемонстрирует, как велико наше благоговение перед этим человеком, потерю которого оплакивает весь мир.
Прощайте и верьте в мою искреннюю привязанность. Дж. Верди».
К маю 1869 года комиссия, созданная по предложению Верди, отобрала композиторов для создания тринадцати частей «Реквиема». Она определила, каким будет размер, форма, тональность и темп каждой части. Для исполнения намеревались воспользоваться оркестром и хором театра «Комунале» в Болонье, но его тогдашний импресарио Л. Скалаберни отказался от сотрудничества. Верди и комиссия стали тогда смотреть на план как обреченный на провал. В ноябре 1869 года, когда предполагалась премьера «Реквиема», комиссия объявила о невозможности его исполнения. Как Верди написал 17 июня 1878 года, причиной неудачи были не «ошибки композиторов, призванных написать музыку, но равнодушие или злая воля других».
Смерть Россини заставила Верди вступить в оживленную переписку не только на тему, касавшуюся предполагаемого «Реквиема». 18 ноября 1868 года он написал сенатору Джузеппе Пироли: «Здесь хотят устроить торжественные погребальные церемонии, посвященные Россини, и это хорошо. Вчера вечером пезарская делегация отправилась в Париж с тем, чтобы присутствовать на похоронах и попросить вдову отдать тело усопшего. Мне кажется, что эта дама не слишком склонна уступать, говорят, что она не расположена к итальянцам. Россини думал о своем теле и написал в завещании, что его вдова может распорядиться им по своему усмотрению...»
