Владимир Васильев - Старинные фейерверки в России (XVII - первая четверть XVIII века)
Обзор книги Владимир Васильев - Старинные фейерверки в России (XVII - первая четверть XVIII века)
Владимир Николаевич Васильев
Старинные фейерверки в России (XVII — первая четверть XVIII века)
В нашей стране часто организуются красочные зрелища — фейерверки, которые служат украшением народных гуляний и торжеств. Большое значение в общественном быту приобрели также праздничные иллюминации.
В период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. была восстановлена давно сложившаяся традиция салютовать пушечными выстрелами и устраивать фейерверки в честь военных побед. Салюты и неизменно соединяемые с ними фейерверки возвещали стране о славных победах Советской Армии над немецко-фашистскими захватчиками, подчеркивали их историческое и государственное значение, служили как бы выражением общего ликования народа и его благодарности героическим воинам.
Фейерверки как специальные зрелища или представления, устраивавшиеся в ознаменование событий государственного, общественного или частного характера, получили более или менее широкое распространение в России в конце XVII в. Вместе с тем, в фейерверочном искусстве того времени стали впервые применяться сложные и разнообразные средства декоративного оформления.
Предшественниками фейерверков являлись примитивные огненно-световые зрелища, на рассмотрении которых следует попутно остановиться. Среди такого рода зрелищ самым простым и ранним по происхождению был ярко горящий костер, зажигавшийся народом на местах гуляний в дни святок, встречи нового года, масленицы и других праздников. Эти праздничные костры, в свою очередь, сохраняли память о древнейших обрядах народного культа.
Известно, что люди на ранней стадии развития человеческого общества фантастически отражали своими религиозными верованиями, мифами и обрядами господствовавшие над ними стихийные силы природы.
У всех народов в далеком прошлом обожествление огня и света наряду с другими явлениями природы является общепризнанным фактом. Еще великий русский ученый М. В. Ломоносов, отмечая этот факт, дал ему материалистическое объяснение. В своем стихотворном произведении «Письмо о пользе стекла» он писал:
Взирая в древности народы изумленны,
Что греет, топит, льет и светит огнь возженный,
Иные знать хотя, кто с неба мог принесть,
Представили в своем мечтанье Прометея,
Что многи на земле художества умея,
Различные казал искусством чудеса,
За то Минервою был взят на небеса,
Похитил с солнца огнь и смертным отдал в руки.
У восточных славян, например, многие обряды посвящались Перуну — богу грома и молнии или небесного огня. Перечисляя богов, почитаемых славянами, летописец писал: «Перун бите у них старейший бог создан на подобие человека, ему же в руках бяше камень многоценный, аки огнь, ему же яко богу жертву приношаху, и огнь неугасающий з дубового древня непрестанно паляху». В своих обрядах славяне чествовали и солнце, олицетворением которого на земле также являлся огонь — «священный» дар небесного светила.
Чествование славянами своих наиболее почитаемых богов связывалось с чередованием времен года, наблюдениями изменений, происходивших в природе. Древнейшие обряды у земледельцев, связанные с культом солнца, совпадали с основными периодами трудовой деятельности — подготовкой к сельскохозяйственным работам, весенним севом, созреванием и уборкой урожая; они отражали в образной поэтической форме связь творческого труда человека с творческими силами природы. Позднее в условиях господства идеологии церкви, они претерпели значительные изменения или вовсе утратили свой прежний характер. Упоминавшие нами праздничные костры свидетельствуют о пережитках и трансформации наиболее распространенных в глубокой древности народных обрядов.
В начальный период русского централизованного государства многие праздники, в том числе установленные церковью, сохраняли еще в значительной мере обрядность дохристианского народного культа. В этом отношении отметим, например, праздник рождества Иоанна Крестителя, с наступлением которого народ справлял свои традиционные обряды (игрища), посвященные чествованию Ивана Купалы — «бога обилия», с чьим именем у земледельцев связывались надежды на хороший урожай. Участники «игрищ», украшенные венками и зелеными ветвями, водили хороводы вокруг зажженных костров. Один из летописцев-монахов писал: «Купало, я ко же мню, бяше бог обилия….. ему же безумные… благодарение приношаху, в то время, егда имяше настати жатва. Сему Купалу, бесу, еще и доныне по некоих странах безумные память совершают наченше июня 23 дня, в навечерие рождества Иоанна Предтечи, даже до жатвы и далей сицевым образом: с вечера собираются простые чад обоего полу и соплетают себе венцы из ядомого зелия или корения и препоясовшеся былием возгревают огнь, инде же поставляют зеленую ветвь и, емшеся за руце около, обращаются окрест оного огня, поклце своя иесни, преплетающе Купалом, потом через оный огонь прескакуют, оному бесу жертву себе приносяще». Об общем характере этого праздника, справлявшегося в старину, говорится в послании игумена Елеазарова монастыря к псковским властям в 1505 г.: «Еще есть остаток неприязни в этом городе, и не прекратилась еще здесь лесть идольская, празднование Кумирское; когда приходит великий праздник Рождества Предтечева, тогда в эту святую ночь мало не весь город возмятется и взбесится… Стучат бубны, голосят сопели, гудут струны; женам и девам плескание и плясание, и главам их накивание, устам их кличь и вопль, всескверные песни, хребтом их вихляние и ногам их скакание и топтание…» В этом послании раскрывается тенденциозная оценка бытовых явлений народной жизни со стороны представителей церкви — носительницы идеологии господствующих классов.
В тяжелой атмосфере феодального гнета народ находил в какой-то мере выход своим чувствам в массовых празднествах и гуляниях, в мечтах о красивой и сказочной жизни, в неисчерпаемом по своему содержанию и формам художественном творчестве. Исключительный оптимизм народа всегда сказывался на характере его массовых праздников, на содержании его художественного творчества. А. М. Горький справедливо отмечал: «Фольклору совершенно чужд пессимизм, не взирая на то, что творцы фольклора жили тяжело и мучительно».
Ряженья, выступления скоморохов, затейников, сказителей и музыкантов, веселые хороводы, песни и пляски, состязания в силе и ловкости — все это придавало жизнерадостный характер народным праздникам. И очень часто яркие костры были наиболее оживленными центрами массовых гуляний. Постепенно утрачивая свое культовое значение, праздничные костры надолго закрепились в народном быту и с течением времени стали служить лишь в качестве привычного огненно-светового, декоративного оформления народных празднеств. В этом смысле они и до сих пор бытуют в некоторых сельских местностях нашей страны. Известно также, что пионерские костры служат средством яркого, красочно-декоративного оформления отдыха и развлечений советских школьников.
Наряду с праздничными кострами, в народном быту имели место «огненные потехи», которые устраивались с использованием плауна.
Плаун, или ликоподий, — стелющееся по земле вечнозеленое травянистое, кажущееся мхом, растение. Это растение в различных районах нашей страны имеет названия: пыль, пылепка, деряга, деряба, пыхучка, попловушка и т. п. Зрелые сухие споры этого растения дают при зажигании мгновенную молниеобразную вспышку без дыма. Благодаря своим качествам плаун не так давно еще применялся в некоторых отраслях промышленности, в том числе пиротехнике. В далеком прошлом он вполне естественно мог служить удобным и дешевым материалом для устройства народом огненно-световых зрелищ. Адам Олеарий — известный ученый и путешественник, наблюдавший эти зрелища в 30-х годах XVII в., писал о плауне следущее: «Это растение бросает вверх парные шишечки, которые в августе, будучи спелыми, собираются русскими в большом количестве, сушатся в печи, толкутся и продаются фунтами; порошок этот держат в пирамидальной формы жестянке, длиною с пол-локти, иногда и короче; ее берут в руки и сверху у отверстия держат зажженную свечу или факел; снизу подталкивают ее немного кверху, в воздух, так что немного плауна вылетает из отверстия. Свеча его подхватывает и он вспыхивает. Если подобное подталкивание в воздух происходит непрерывно так, что одно пламя следует за другим или же, если разбрасывают его вокруг себя, то получается зрелище изумительное. В обществах можно устраивать хорошее развлечение с помощью плауна: если тайком наполнить трубку плауном и поднести к огню и дунуть, то неожиданно для сидящих вокруг выбрасывается сильное пламя; чтобы при этом получился сильный шум, примешивают сюда превращенную в порошок березовую листву. Свойство порошка плауна такое, что он загорается лишь будучи в воздухе рассеян над пламенем; в иных случаях он не горит, даже если сунуть в него зажженный фитиль или свечу, или если насыпать на горящие уголья… Пламя плауна изумительно, и очень весело смотреть на него, особенно когда его бросают ночью или впотьмах; им можно пользоваться для разных развлечений». Тот же очевидец свидетельствует об использовании других веществ при устройстве огненно-световых зрелищ: «Если нет этого порошка (т. е. плауна), то можно пользоваться благовонным гумми или тонко истолченною древесною смолою (канифолью), которая, помимо развлечений, дает еще хороший запах в комнате».
