Генрих Волков - Тебя, как первую любовь (Книга о Пушкине - личность, мировоззрение, окружение)
Обзор книги Генрих Волков - Тебя, как первую любовь (Книга о Пушкине - личность, мировоззрение, окружение)
Волков Генрих
'Тебя, как первую любовь' (Книга о Пушкине - личность, мировоззрение, окружение)
Генрих Николаевич Волков
Тебя, как Первую любовь...
КНИГА О ПУШКИНЕ:
ЛИЧHОСТЬ, МИРОВОЗЗРЕНИЕ, ОКРУЖЕНИЕ
Автор предпринимает попытку воссоздать социально-психологический портрет поэта А. С. Пушкина, вскрыть истоки формирования его мировоззрения, показать, чем обязана Россия многогранному гению Пушкина.
СОДЕРЖАНИЕ
Несколько предварительных замечаний
"Удивительный Александр Сергеевич"
"Лицейская республика"
"Друзья мои..."
"Я ударил об наковальню русского языка..."
"...Клии страшный глас"
"История народа принадлежит поэту"
Пушкин и Чаадаев. Высокое предназначение России "Это русский человек... через двести лет"
"Дружина ученых и писателей..."
"Мой Requiem меня тревожит"
"...России сердце не забудет!"
НЕСКОЛЬКО ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫХ ЗАМЕЧАНИЙ
Если применить к Пушкину классический образ - "солнце нашей поэзии", то, как и должно быть в соответствии с законами движения небесных тел, мы оказывались в разные исторические периоды то ближе к нему, то от него дальше. Кажется, что свет его поэзии в разные времена с различной интенсивностью влиял на земную духовную нашу жизнь.
Бывали времена, когда солнце это словно отдалялось и меркло, словно задергивалось дымкой, словно уменьшалось в размерах, - по крайней мере в глазах некоторых. Впервые это произошло еще при жизни Пушкина, в тридцатых годах, когда даже близкие к поэту люди хоронили его талант и говорили об угасании светила. Это случилось затем во времена Писарева и радикально настроенных разночинцев-нигилистов, для которых Пушкин был только помещиком-аристократом, а поэзия его - - началом, недостаточно разрушающим и отрицающим существующий строй. Так было и в предреволюционный период, когда футуристы предлагали бросить Пушкина "с парохода современности".
Наступили времена иные. Никогда еще не переживала наша страна такого всенародного и горячего увлечения Пушкиным, такого взрыва читательской да и писательской любви к нему. Никогда еще не выходило ежегодно столько книг, статей, стихов о Пушкине.
Нередко можно услышать ироническое: "Сейчас пошла мода на Пушкина". Мода - это поветрие, бездумное следование стилям и покроям времени, когда считается "хорошим тоном" сегодня говорить не о Тютчеве и Мандельштаме, как лет десять начал, а именно о Пушкине. Может быть, и такая мода кое-где существует. Но не о ней речь.
Речь идет об устойчивом и нарастающем "тяготении" нашем к Пушкину, как процессе, имеющем мощные импульсы в самой природе нашего общества, нашей культуры.
Не в том ли, в частности, дело, что, став старше, взрослее, мудрее, может быть пережив вместе со страной великие исторические события и перемены, прочувствовав и оценив ту выдающуюся роль и место, которое теперь наша страна занимает в культурном развитии всей человеческой цивилизации, мы - весь советский народ - остро, как никогда, ощущаем потребность "обратиться душой к истокам", как некогда сказал Гете.
С Пушкина, можно сказать, "есть, пошла земля русская", как земля, рождающая великих поэтов и писателей, как земля, самобытными духовными достижениями которой множится достояние всего человечества.
С Пушкиным оформилось и им впервые выразилось в полной мере духовное самосознание народа, то есть осознание богатейших внутренних, нераскрытых сил, талантов, возможностей, которым предстояло вырваться наружу и потрясти мир.
Поэтому Пушкин - не просто один из поэтов наших и не просто величайший русский поэт. Это явление историческое. Это - важнейшая узловая точка в истории развития русской культуры, когда культура эта из замкнутых своих пределов вышла впервые в открытое море мирового искусства, а вслед за тем, под парусами пушкинской поэзии, вырвалась во флагманы.
Нечто удивительное, но, однако, и непреклонное, естественное видится в том, что эстетические, нравственные, гуманистические идеалы поэта оказались ближе и понятнее культуре социалистической, нежели дворцовой или буржуазной. Ни об одном из русских поэтов не написано столько, сколько о Пушкине. И, берусь утверждать, о Пушкине все еще недоговорено, недодумано, быть может, более, чем о ком-либо еще.
Пушкиноведение российское и особенно пушкиноведение советское проделало титаническую работу по исследованию жизни и творчества поэта, собрав, прокомментировав, проанализировав все относящиеся сюда факты.
Мы располагаем глубокими аналитическими трудами выдающихся советских пушкиноведов - П. Е. Щеголева, М. А. Цявловского. Ю. Н. Тынянова, Б. А. Модзалевского, Б. В. ТомашевСкого, М. П. Алексеева, Н. В. Измайлова, С. М. Бонди, Д. Д. Благого и других, - где вскрыты многие особенности творчества поэта и показана его роль в развитии русской культуры. В последние годы много интересного и нового в осмыслении творческого наследия Пушкина дали работы Б. С. Мейлаха, Я. М. Гордина, В. Э. Вацуро, М. П. Еремина, И. М. Тойбина, Т. Г. Цявловской, М. И. Гиллельсона, Н. Я. Эйдельмана...
Но книги о Пушкине всё множатся и не залеживаются на прилавках - так велика потребность наша знать о Пушкине больше, понимать его лучше.
И конечно, нам хочется, чтобы "дым столетий", не отодвинул, не скрыл от нас живого Александра Сергеевича, каким видели и слышали его современники, чтобы не превратился он для нас только в величественный, бронзовый лик. Хочется ощутить "непосредственную близость"
к поэту, которой счастливы были его друзья и знакомые. Хочется явственно увидеть людей, которые его окружали, понять, что это были за характеры и что поэту было в них интересно, какую роль они играли в его жизни.
Что представлял он сам как личность, многогранно и всесторонне себя проявляющая? Как она отразилась в его творчестве? Как и о чем думал поэт, какими идеями он жил, какие мысли вынашивал? Иначе - каково мировоззрение поэта, его взгляды на мир природы и истории, на все те потрясения и события, которыми так богата была первая треть XIX века?
В этой связи возникают вопросы и далее. Какова та духовная атмосфера, которой жил и дышал поэт, которая электризовала его мысли и чувства. Говоря конкретнее, как повлияли на него могучие интеллектуальные вспышки гениев французской, английской, немецкой мысли конца XVIII - начала XIX века, идеи философские, экономические, политические, утопические? Как отразились и преломились в его духовном облике социально-экономические и политические взгляды представителей передовой русской интеллигенции: Н. М. Карамзина, Н. И. Тургенева, П. И. Пестеля, П. А. Вяземского, М. Ф. Орлова, П. Я. Чаадаева, составлявших ближайшее интеллектуальное окружение поэта? Наконец, какую идейную эволюцию претерпели взгляды самого поэта и как они повлияли на последующую общественную мысль?
Все это, конечно, вопросы не новые, но и далеко еще не до конца освещенные. Для решения их недостаточно усилий одних только литературоведов и филологов, тут требуется объединенный фронт исследователей, совмещение подходов исторического, социологического, философского, экономического, психологического...
Видимо, настало время раздвинуть рамки изучения социально-исторического фона жизни и творчества поэта, включить его личность в более широкий контекст связей и отношений.
Все эти соображения занимали меня, когда я работал над данной книгой. И хорошо, если это отразилось в подходе к теме и способах ее освещения, в стремлении сказать об уже известном по-новому.
Характер читательской аудитории определяет и цели работы, а эта книга обращена к юному читателю.
Она задумана как своего рода введение в мир Пушкина, в мир его жизни и творчества, его мыслей и чувств, его окружения. Мир этот более многогранен и более интересен, чем рисует его школьная программа.
Если, работая над книгой, я и делал "скидку на возраст", то не уходя от сложных проблем (убежден, что нет таких сложных проблем, которые нельзя было бы растолковать любознательному юноше в шестнадцать лет), а стремясь изложить их возможно более ясно и увлекательно.
Хочется надеяться, что читатель сам убедится во всем этом. Теперь же, как воскликнул Пушкин в "Евгении Онегине":
"Вперед, вперед, моя исторья!"1 [Список использованной автором литературы помещен в конце книги на с. 238 - 239]
(УДИВИТЕЛЬНЫЙ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ)
"Иной говорит: какое дело критику или читателю, хорош ли я собой или дурен, старинный ли дворянин или из разночинцев, добр ли или зол, ползаю ли я в ногах сильных или с ними даже не кланяюсь, играю ли я в карты, и тому под. - Будущий мой биограф, коли бог пошлет мне биографа, об этом будет заботиться".
(А.ПУШКИН. "ОПРОВЕРЖЕНИЕ НА КРИТИКИ.". "1830 г."
Одно время мне хотелось написать рассказ о том, как в более или менее отдаленном будущем встретятся за одним столом Шекспир и Гете, Пушкин и Есенин, Гейне и Блок, Гегель и Герцен. Встретятся не благодаря пресловутой машине времени и не потому, что вызывание духов станет вдруг делом обыденным, а по другой причине. Благодаря возможностям совершенно объективным, ничего фантастического и спиритуалистического не имеющим.
