Виссарион Белинский - Николай Алексеевич Полевой
О его драмах мы ничего не скажем, кроме того, что они доказывают его удивительную способность быть всем в области беллетристики и во всем действовать с большим или меньшим успехом. Возьмись он за них в начале, а не в конце своего поприща, – и они, может быть, умножили бы его права на общую признательность… Повести его потому именно и имеют свое относительное достоинство, что явились во-время. Не долго нравились они, но нравились сильно, читались с жадностью. В них он был верен себе, и для него они были только особенною от журнальных статей формою для развития тех же тенденций, которые развивал он и в своих журнальных статьях. То же должно сказать и о его романах, из которых – «Клятва при гробе господнем» отличается местами замечательным умением пользоваться историческими источниками для романических сцен и картин.{24}
Верен был он себе и в своей «Истории русского народа»: как во всем, что ни написал он, и в ней был он журналистом, а не историком. В этом ее слабая сторона, но в этом и ее относительные достоинства. Он взялся за нее не по призванию, однакож и не из расчета, как утверждали это его противники, а по страстному влечению своей журнальной натуры – все представлять в новом виде, ко всему прилагать новые идеи. Ему казалось, что смутный хаос, образовавшийся в его голове из идей Гердера, Шеллинга, Гизо и Тьерри, очень удобоприложим к русской истории. Это значило вовсе не понять русской истории, и не нужно говорить, что из этого вышло. Истина взяла, наконец, свое, и последние томы «Истории русского народа» уже очень похожи на «Историю государства российского»…{25} Конечно, нельзя сказать, чтобы в первой не было ничего дельным образом нового, но в сущности история Полевого только возвысила историю Карамзина… Это опять была ошибка, и очень важная, но ошибка, вышедшая из хорошего источника, ошибка человека умного и даровитого, думавшего быть дальше своей эпохи, но на деле бывшего только одним из самых резких ее выражений… Впоследствии Полевой написал русскую историю для детей: это был труд простой, без претензий, и потому очень дельный и полезный, отличавшийся даже ясностию и картинностию исторического изложения.
Полевой родился в купеческом семействе и готовился быть купцом. Ему было около двадцати лет от роду, когда решился он учиться и образоваться. Отец его, человек старого времени, неблагосклонно смотрел на его любовь к книгам, и Полевой занимался ими тайком. Кончив днем дела свои по торговле, ночью, вместо того чтобы спать, принимался он за ученье. Не всегда мог доставать он для этого огарок свечи, потому что отец его запретил ему сидеть по ночам. Не было свечи – он пользовался лунным светом; доставал свечу – и затыкал щелки своей комнаты, чтобы предательский свет огня не бросился в глаза отцу. В таких страшных, разрушительных для здоровья трудах провел он три года. В это время написал он статью о проезде императора Александра через Курск и послал ее в «Московские ведомости». Статья обратила на себя внимание курского губернатора, который захотел познакомиться с молодым автором. Это живо затронуло самолюбие старика-отца, и он позволил своему сыну заниматься книгами. У пьяного дьячка начал Полевой учиться латинскому и французскому языку и, пользуясь своей необыкновенной памятью, для начала выучил наизусть целый французский лексикон… Эта неудержимая страсть к учению, эта страшная сила воли в достижении цели и преодолении препятствий достаточно доказывают, что Полевой не был человеком обыкновенным. Почти двадцати двух лет начал он самоучкою учиться русской грамматике: это было около 1818 года, а в 1825 году, то есть через семь лет, Полевой был издателем лучшего журнала в России… Такие люди не часто являются, и гораздо легче попасть в доктора всех возможных наук, нежели сравниться с ними…
Заключаем. Предлагаемая статья не есть ни памфлет, ни панегирик; мы старались без преувеличения оценить заслуги одного из замечательнейших деятелей русской литературы, не скрывая слабых сторон его литературной деятельности, но смотря на них sine ira et studio{26}. Пусть судят читатели, до какой степени успели мы в этом. Явится много толков о Полевом: одни будут без меры превозносить, другие без меры унижать его, те провозгласят его великим ученым, другие – великим романистом и нувеллистом, третьи – чего доброго! – великим драматургом; но едва ли кто-нибудь признает его тем, чем он в самом деле был замечателен… Так думаем мы, хорошо зная современную литературу и ее деятелей… Дай бог, чтобы мы ошиблись в этом; но, во всяком случае, смеем думать, что голос наш, упредивший другие суждения, не будет бесполезен для тех, которые возьмутся судить о Полевом…
Комментарии
Настоящая статья завершает длительную и сложную историю отношений Белинского к Полевому (см. примеч. 116 в т. I наст. изд.).
Переход Полевого на реакционно-охранительные позиции, после закрытия «Московского телеграфа», вызвал резкий перелом в отношении к нему Белинского. Ренегат Полевой не заслуживал никакого снисхождения. Об этом Белинский писая к И. И. Панаеву 22 февраля 1839 года («Письма», т. I, стр. 313–314). В своих статьях критик вел неустанную борьбу с Полевым.
Смерть Полевого в начале 1846 года положила естественный конец этой борьбе и вместе с тем вызвала необходимость исторической оценки всей деятельности Полевого.
Эту задачу Белинский и выполнил в настоящей статье.
Примечания
1
Неведомая земля. – Ред.
2
Теперь почтенного археолога. В 1815 году он издавал журнал «Современный наблюдатель российской словесности», в котором от него порядком и дельно досталось «Россияде» и «Владимиру», к величайшему соблазну литературных староверов.{27}
3
Здравый смысл. – Ред.
Комментарии
1
Эпиграф из «Евгения Онегина», гл. II, строфа XXXVIII.
2
Замечание Белинского, что Новиков сам «почти ничего не писал», ошибочно. В. П. Семенников, автор специального исследования «Русские сатирические журналы 1769–1774 годов» (СПБ, 1914), приходит к выводу, что «сам Новиков был автором существеннейшей части своих трех журналов». Карамзин был действительно близок к «Дружескому обществу» Новикова.
3
В «Московском телеграфе» 1829 года, № 12, Полевой напечатал критическую статью об «Истории государства Российского» Карамзина. Среди ревнителей авторитета Карамзина статья эта вызвала бурю негодования.
4
Высказывания Пушкина взяты Белинским из статья «Путешествие из Москвы в Петербург» (глава «Ломоносов»), написанной в 1833–1835 гг. и впервые опубликованной в посмертном собрании сочинений Пушкина под заглавием «Мысли на дороге».
5
См. вступительную заметку к статье «Петербургский сборник».
6
Попытка ревизии системы стихосложения, разработан. ной Ломоносовым, и ее замены так называемым русским «народным» стихом, принадлежала А. X. Востокову («Опыт о русском стихосложении», 1812).
7
В современном языкознания более употребителен другой термин – идиома – для обозначения выражений, свойственных только одному языку и не поддающихся переводу на другие языки.
8
Издатель «Московского Меркурия» (1803) в других журналов, П. И. Макаров был убежденным сторонником обновления литературного языка и защищая карамзинскую реформу, борясь против А. С. Шишкова (см. «Сочинения и переводы П. И. Макарова», 2 ч., М., 1805).
9
Письма Д. И. Фонвизина, адресованные частью его сестре Ф. И. Фонвизиной и частью П. И. Панину, были написаны им во время заграничных путешествий (1777–1778 и 1784–1785). Они замечательны критическим отношением писателя к западноевропейской действительности. Жизнь и нравы высших кругов французского общества в последние годы существования «старого порядка» нашли в лице Фонвизина строгого критика.
10
Так в тексте брошюры 1846 года.
11
Карамзин основал журнал «Вестник Европы» в 1802 году и вел его до 1804 года. В 1805–1808, 1811–1813 и с 1815 до прекращения журнала в 1830 г. его редактировал М. Т. Каченовский. Каченовский выступал ярым защитником традиций классицизма.
12
Журнал «Сын отечества» был основан в 1812 году Н. И. Гречем. В нем принимал участие также Булгарнн, которому и принадлежит приведенное Белинским курьезное определение романтизма.
13
Известный альманах – «Полярная звезда», издававшийся А. А. Бестужевым и К. Ф. Рылеевым в 1823–1825 годах. Альманах «Мнемозина» издавался В. К. Кюхельбекером я князем В. Ф. Одоевским в 1824–1825 годах.
14
Замечательна эта мысль Белинского о романтизме как реакции на философский рационализм и на французскую революцию.
