Александр Зиновьев - Коммунизм как реальность
Идеальный человек, каким его рисует коммунистическая идеология, не есть существо нравственное. Подчеркиваю, нравственное — не обязательно хорошее, ненравственное — не обязательно плохое. Я здесь исключаю субъективные оценки и говорю о качестве явлений. Идеальный коммунистический человек, каким бы хорошим он ни был с какой-то точки зрения, есть существо качественно не моральное. Приведу некоторые аргументы в пользу этого тезиса, вполне достаточные в этом очерке. Во-первых, в марксизме предполагается, что человек полностью обусловлен обстоятельствами существования, и его добродетели мыслятся как продукт идеальных условий жизни, а не его доброй воли. Во-вторых, человек принуждается быть таким, каким он по идее должен быть, общими усилиями власти, идеологии, коллектива. В-третьих, человек лишь внешне, формально вынуждается соответствовать идеалу, а на практике тренируется на поведение по правилам коммунальности, ограниченные коллективом, властью и идеологией лишь в интересах самосохранения общества, основанного на этих коммунальных правилах. В моих книгах описан тип человека, соответствующего нормам идеологической «морали». Да и в этой книге уже приводилось достаточно материала для этого. Приведу лишь один гипотетический пример, иллюстрирующий различие идеологической «морали» и морали. Допустим, ваш знакомый совершил поступок, считающийся официально плохим и подлежащим наказанию, и вы поклялись не выдавать его. Если вы об этом поступке сообщите властям, вы извлечете выгоду для себя, а если нет — будете наказаны в случае разоблачения. В силу коммунистической «морали» вы должны нарушить клятву и донести на доверившегося вам человека. И ваше поведение будет оправдано тем, что интересы коллектива выше интересов личности, хотя на самом деле вы поступите в силу правил коммунальности, вынуждающих вас избегать опасности и извлекать из всего выгоду. Ваше поведение будет моральным лишь в том случае, если вы сдержите свою клятву. Сдержите даже под угрозой наказания.
Моральность в рассмотренном мною смысле вступает в конфликт с идеологической «моралью» и преследуется в коммунистическом обществе как угроза самим основам его существования. Здесь люди с рождения воспитываются так, что лишь немногие в зрелом возрасте оказываются способными быть моральными личностями, да и то не всегда. Какие именно самоограничения людей в коммунистическом обществе служат источником морали, опять-таки сравнительно подробно описано в моих книгах. Вот несколько примеров их: не насилуй и не допускай насилия над собой, сопротивляйся; не унижайся, не холуйствуй; заслуживающему воздай должное; с плохими людьми не имей дела; из общества плохих людей уйди; если нет надобности говорить, молчи; не привлекай к себе внимания; свою помощь не навязывай; от незаслуженной почести откажись; выполняй обещание; не поучай; не злорадствуй; не участвуй во власти и не содействуй ей. Это, конечно, суть лишь литературные рекомендации. Но они достаточны здесь для пояснения отличия общей ориентации морали от ориентации идеологии.
Идеологическая «мораль» имеет неоспоримые преимущества перед моралью. Она избавляет людей от внутренних самоограничений. Она оправдывает любые преступления руководства страны как в отношении своего населения, так и в отношении других народов. Руководство действует во имя «прогресса», «освобождения трудящихся от эксплуатации и колониализма», построения самого «справедливого» общества, в общем — во имя самых благородных целей. И если ради этих «целей» потребуется стереть с лица земли миллионы людей, это делалось и делаться будет без колебаний и с чистой совестью, поскольку таковой здесь вообще нет. Низшие слои населения в свою очередь вынуждены правдами и неправдами (в основном — неправдами) приспосабливаться к условиям жизни, платя ложью, ленью, воровством, пьянством, халтурой и прочими явлениями того же рода за потоки лжи и насилия, обрушивающиеся на них сверху. Система пошлости, лжи и насилия пронизывает всю жизнь общества сверху донизу и вообще во всех разрезах. Следование правилам морали в этих условиях могут позволить себе лишь одиночки или люди так или иначе выпадающие из общего потока жизни. Чтобы правила морали играли заметную роль в жизни общества, в последнем должно быть достаточно большое число лиц, заинтересованных в их соблюдении, и общественно признанные средства их охраны (гласность, религия, свободная литература). В коммунистическом обществе ничего подобного нет. Здесь весь аппарат идеологического воспитания людей и пропаганды имеет целью приучить людей жить в атмосфере лицемерия, лжи, насилия, подлости и пошлости, но жить по правилам коммунальности, ограниченным средствами самой коммунальности и в целях ее самосохранения.
Стало привычным штампом обвинять советских людей в некоем «двоемыслии». На самом деле никакого двоемыслия нет. Есть удивительное единомыслие. И есть приспособленность к условиям общества. Вот, например, один человек делится с другим своими мыслями о советском руководстве и своими намерениями что-то сделать. Он просит собеседника хранить разговор в тайне. Собеседник искренне клянется хранить тайну. Но вот собеседника представители власти попросили рассказать о своих встречах и разговорах с тем человеком. Разумеется, его просят помочь им и, конечно, помочь этому человеку, подпавшему под дурное влияние. И собеседник столь же искренне выдает им тайну. Он не нарушает клятву, ибо клятва была чисто словесной. Внутри его нет никаких сдерживающих инструментов. Более того, при случае он сам без всяких просьб может выдать того человека, например, — на собрании, в застольной беседе, порой — просто из желания потешить гостей. И так поступает подавляющее большинство людей. И люди обычно заранее принимают последствия своих поступков и с этой точки зрения. Здесь люди сами не верят в моральные качества сограждан и не надеются на них, — вот самая глубокая основа неморальности общества. Конечно, исключения бывают. Примеры морального поведения привести нетрудно. Но не они определяют образ жизни общества. Кроме того, часто в таких случаях моральность является кажущейся. Часто люди лишь прикидываются моральными личностями или им просто не представляется случай и надобность проявить себя в качестве коммунистически обработанного индивида. Поведение Советского Союза как целостного индивида на мировой арене дает классический пример поведения неморального.
Было бы, конечно, неверно думать, будто идеология вообще исключает мораль в том смысле, как об этом говорится здесь. Она допускает ее и даже поощряет в некоторой мере, а именно — в той мере, в какой это безопасно для основ общества и даже выгодно, т.е. как нечто второстепенное и подчиненное идеологии. Например, карьеристам выгодно, что есть люди, добровольно отрекающиеся от делания карьеры. Но если такие люди свое неучастие во власти возводят в некий принцип и начинают его пропагандировать, они становятся опасными для идеологии и для карьеристов. В различного рода социальных группах складываются такие личные отношения, когда люди откровенничают друг с другом, помогают друг другу и выполняют свои обещания. Но и в таких случаях намеки на мораль не вырастают в моральные принципы, ибо в случае серьезных ситуаций они немедленно испаряются, уступая место коммунальным правилам и идеологической морали.
Идеологический тип интеллекта
Сам образ жизни людей в коммунистическом обществе вынуждает их быть гибкими и изворотливыми в житейской суете. Домашняя хозяйка, вынужденная содержать семью на гроши, производит порой такие грандиозные копеечные расчеты, которые с логической точки зрения превосходят интеллектуальные профессиональные расчеты большинства академиков и профессоров. Мелкий чиновник, жаждущий сделать очередной шажок в его жалкой служебной карьере, окунается в такую сеть хитроумных интриг, по сравнению с которыми интриги Талейрана кажутся грубой работой дилетанта. Идеологическая обработка населения приучает людей быть столь же гибкими и изворотливыми в мыслях и суждениях об окружающей действительности. Складывается идеологически-диалектический тип интеллекта в наиболее активной части населения. Этот тип интеллекта очень похож на диалектический метод мышления (как научный метод ориентации в сложной и изменчивой системе событий общественной жизни), но на самом деле таковым не является. Он есть продукт приспособления людей к обстоятельствам, одобряемый и культивируемый идеологией. Он есть элемент практического механизма идеологии, воплощаемого в интеллектуальный аппарат индивидов. Он включает в себя беспринципность, нарочитое нарушение законов логики, двусмысленности и прочие явления интеллектуальной проституции. Диалектический же метод мышления как метод науки есть совокупность логических приемов познания мира, но не метод адаптации к социальным условиям. Однако идеологически-диалектический тип интеллекта является все же более живым, чем идеологический тип интеллекта обывателей западного общества. Я не могу сказать, что средний гражданин коммунистического общества умнее такового западного общества. Но как теоретические размышления, так и опытное сравнение дают серьезные основания утверждать, что первый явно хитрее и изворотливее второго. Так что в сочетании со способностью жить в более трудных бытовых условиях этот тип интеллекта дает более высокий уровень приспособляемости к обстоятельствам, какие бы эмоции у нас ни вызывал сам тип этой приспособляемости. Этот тип приспособляемости не есть нечто только негативное, т.е. только то, что образуется в результате исчезновения таких самоограничений, как принципы религии, морали, правового самосознания. Это есть и нечто позитивное, культивируемое образом жизни и идеологией общества.
