Альфред Барков - Роман Булгакова Мастер и Маргарита: альтернативное прочтение
» – Королева, – вдруг заскрипел кот, – разрешите мне спросить вас: при чем здесь хозяин? Ведь он не душил младенца в лесу!»
В этом комментарии рыцаря-пажа содержится глубокий подтекст; каждый должен сам отвечать за свои преступления, не прятаться за вину «хозяина». Этот подтекст приобретает особое звучание, если учесть время завершения романа – 1938 год. Не «хозяин» виноват в массовом истреблении цвета нации; он, как и Вышинский, и Ежов, и Берия и иже с ними – лишь эманация нашего национального менталитета. Это мы с вами породили этих чудовищ в соответствии со своим пониманием государственного величия, которое «превыше всего», и мы не в праве утешать свою совесть тем, что хором требовали смерти лучшим сынам нашего народа какие-то «они», шариковы. Нет, то были самые настоящие «мы». Мы во всем виноваты, а не наши хозяева. Этим эпизодом с Фридой Булгаков показывает нам, привыкшим прятаться за спину то царя-батюшки, то очередного «хозяина», что нам еще только предстоит выдавливать своего раба изнутри себя. Потому что Шариков – внутри каждого из нас, признаемся мы себе в этом, или нет.
Так что же получается – антихрист Воланд более справедлив, чем Христос? Действительно, парадокс… Вместо ответа на поставленный – получаем новый вопрос.
Остается единственное – внести ясность в эти моменты путем раскрытия смысла, который вложен Булгаковым в понятие «козлиный пергамент».
Примечания к 38 главе:
1. В.Я. Лакшин. Роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», с. 263.
2. Евангелие от Матфея, 10-34.
3. Устами Буниных, запись 27 июля/9 августа 1918 г.
VIII. «Козлиный пергамент»
В мотивной структуре романа практически не проявляется […] Толстой.
Б.М. Гаспаров1После Толстого нельзя жить и работать в литературе так, словно не было никакого Толстого.
М.А. Булгаков2Глава XXXIX. Назорей или Назарянин?
Булгаковский Иешуа не имеет почти ничего общего с реальным Иисусом Назарянином. Это мечтатель, наивный бродячий философ, который всех и каждого называет «добрый человек». Не таков Христос в Евангелиях. От Него исходит сила. Он может быть строг и даже суров.
Протоиерей Александр Мень3Исследователи романа Булгакова немало внимания уделяют разбору аспектов, касающихся как евангельских мотивов, так и личности Иисуса Христа. Приводятся самые разноречивые сведения из различных источников, якобы свидетельствующие об отходе Булгакова от евангельских традиций; однако к каким-либо результатам, хоть как-то приближающим к раскрытию булгаковского замысла, это не приводит. Да и не может привести – оказывается, с точки зрения соответствия деталей фабулы «ершалаимских» глав литературным источникам, авторский вымысел в данном случае практически отсутствует.
Начать хотя бы с имени центрального персонажа «ершалаимских» глав. Александр Мень назвал Христа Иисусом Назарянином, Булгаков – непривычным для славянского уха именем Иешуа Га-Ноцри. В.Я. Лакшин, например, так откомментировал булгаковский выбор: «Само неблагозвучие плебейского имени героя – Иешуа Га-Ноцри, столь приземленного и «обмирщенного» в сравнении с торжественно-церковным – Иисус, как бы призвано подтвердить подлинность рассказа Булгакова и его независимость от евангельской традиции»4. Однако это не совсем так; из всех исследователей, занимавшихся этим вопросом, ближе всех к истине подошел С.А. Ермолинский, утверждавший, что имя Христа Булгаков взял из Талмуда: «Думаю, имя Иешуа тоже возникло оттуда – Иешуа Га-Ноцри («изгой» из Назареи, кажется, так)»5.
Действительно, имя «Иешуа» – подлинное имя Христа в арамейском языке; именно так Дева Мария назвала своего Cына. Только означает оно на родном языке Спасителя не «изгой», а «мессия», «спаситель». «Иисус» – версия этого имени в греческом языке, на котором писались Евангелия, и в котором отсутствует звук, соответствующий русскому «ш», арамейскому и на языке иврит – «шин». Так что ничего «неблагозвучного и плебейского» в этом историческом имени нет. Что же касается второго имени – «Га-Ноцри», то оно действительно появилось в Талмуде, в т.н. «антилегенде о Христе», причем в нескольких написаниях – «Ноцри», «Нозери», «Носри». Неожиданным оказалось то, что слово «ноцри» настолько распространено в иврите, что включается даже в самые маленькие по объему словари; более того, оно имеет непосредственное отношение не только к автору данной работы, но и к большинству ее потенциальных читателей, поскольку означает … «христианин». «Га» – определенный артикль в иврите.
Относительно этимологии самого слова «ноцри» существует два мнения. Многие, в том числе и Г.А. Лесскис6, считают, что оно происходит от названия города Назарет в Галилее, где якобы родился Христос. Но все дело в том, что, скорее всего, самого города с таким названием в новозаветные времена еще не существовало, на что указывают историки христианства7. Некоторые из них, в частности, А. Донини, весьма убедительно доказывают, что имя Га Ноцри происходит от названия секты назореев, а не города Назарет: «Ни имя Назорей, ни прозвание Назореянин ни в коей мере не могут быть связаны с названием города Назарет, который к тому же не упоминается ни у одного автора. Прозвище, которое дали Иисусу – Назорей или Назореянин, означает попросту «чистый», «святой» или даже «отпрыск» – так назывались различные персонажи Библии. Лингвистическая связь между словами «Назореянин» и «Назарет» на семитской земле невозможна»8.
Такой же вывод следует из анализа текста Евангелия от Иоанна, где, наряду с упоминанием о городе Назарете, о Христе говорится как о Назорее; из сопоставления текстов соответствующих стихов видно, что имя «Га Ноцри» происходит от слова «назорей», а не «Назарет» (и тем более не «Назарея», что является произвольным искажением)9.
О том, что словом «назорей» называли живших в пустынных местах иудеев-сектантов, не стригших волосы, не употреблявших вина и питавшихся акридами, написано немало. И, поскольку в булгаковедении принято ссылаться на труды Ф. Фаррара, можно привести примеры и оттуда: «Талмудисты называют Иисуса постоянно Га-Нозери; […] палестинские христиане в это самое время известны были под названием Нузара (в единственном числе Нузрани)». А вот место, где Фаррар говорит не о Христе, а об Иоанне Крестителе: «С ранних лет в молодом назорее оказалось стремление к одинокой жизни»10. И найденные в 1952 году в Израиле знаменитые рукописи Кумранских пещер содержат относящееся к 1 веку до н.э. упоминания о секте назореев.
В отношении варианта написания имени «Га-Нозери» наш отечественный ученый, доктор философских наук А.М. Каримский в своем комментарии к книге Д.Ф. Штрауса «Жизнь Иисуса» несколько уточнил данные Фаррара и поставил в этом вопросе последнюю точку. При этом завершение этого места настолько интересно для данного случая, что просто невозможно не процитировать его:
«Назореи (от древнеевр. «назар» – отказываться, воздерживаться) – в Древней Иудее аскеты-проповедники, дававшие обет воздержания от вина и стрижки волос. Впоследствии назорейство сблизилось с движением ессеев и, возможно, оказало некоторое влияние на христианский аскетизм. В ранней христианской литературе термин «назорей» без достаточного основания стал рассматриваться как обозначение жителя Назарета, назарянина. Уже в евангелиях и «Деяниях апостолов» он прилагается к Иисусу Христу (*). В этом смысл надписи на таблице, которую, согласно Иоанну (19:19), Понтий Пилат повелел прикрепить на распятии: «Иисус Назорей, Царь Иудейский». У синоптиков слово «Назорей» опущено, поэтому в художественных образах распятия обнаруживается расхождение: фигурирует либо, в соответствии с Лукой (23:38), трехъязычная – на греческом, латинском и еврейском – надпись «Сей есть Царь Иудейский», либо латинская аббревиатура «INRI», означающая Jesus Nazareus Rex Judaeorum и исходящая из свидетельства Иоанна».
Теперь – о других моментах, на разбор которых также тратится много времени.
Имя разбойника Вар-Равван Булгаков пишет с буквой «н» в конце слова, в то время как в каноническом переводе Евангелий оно пишется иначе – «Варавва» (Мф.27-20; Лк.23-18, Ин.18-40, Деян.3-14). Сверка с первоисточниками – греческими списками, с которых осуществлялся перевод Нового Завета на русский язык, показала, что там это имя заканчивается на «ню». То есть, в этой детали Булгаков даже ближе к евангельской традиции, чем Русская Православная Церковь. Имена двух казненных вместе с Иисусом разбойников – Дисмас и Гестас – взяты из апокрифического Евангелия от Никодима.
