Маргарита Анисимкова - Каменный пояс, 1979
Образно говоря, «Крокодил» наточил свои вилы на оселке, которым стала гора Магнитная.
САМЫЙ ДОРОГОЙ ПОДАРОКВ редакции «Крокодила» стоит большой застекленный шкаф, заполненный памятными подарками от коллег — братских сатирических журналов союзных и автономных республик, стран социализма, от подшефных предприятий, иностранных гостей, от рядовых читателей журнала…
Посверкивают грани хрусталя, белеют тарелки с уникальной росписью, тускло, словно изнутри, светится янтарь… А на стенах — ковры ручной работы, с вытканными словами привета юбиляру. Юбиляру — ибо большая часть этих подарков была преподнесена «Крокодилу» к его пятидесятилетию в 1972 году.
А первый свой юбилей наш «вилоносец» справил в жаркие июньские дни 1932 года. Журнал подошел к своему десятилетию уверенным и твердым шагом: его популярность ширилась буквально с каждым днем, лучшие писатели, поэты, журналисты считали за честь увидеть свое имя на его страницах, его важнейшие критические выступления приобретали не только всесоюзную, но и мировую известность, а тираж его достиг неслыханной для того времени цифры — 500 000 экземпляров.
Накануне юбилея в журнале был опубликован своего рода отчет в стихах о массовой работе «крокоров» (крокодильских корреспондентов) на ударных стройках пятилетки — «Сатира на стройке».
Заканчивался он так:
На всех фронтах гремело наше слово,
Бойцам, строителям давая новый пыл.
На страх врагам, на помощь нам основан
Журнал сатиры большевистской «Крокодил».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не слов смешных причудливой игрою
Он тешил обывательский живот, —
Он принял шефство над Магнитостроем
И рапорт партии и классу — вот:
Растет гигант под старою горою,
И скоро грянет весть со всех трибун,
Что выплавлен Магнитостроем
Наш социалистический чугун.
И будет нам наградою огромной
Сознанье: — Да! Мы дрались тут!
В руду, и в кокс,
и в ток,
и в домны
Вложили мы свой стих,
свой жар,
свой труд!
К своему десятилетию журнал получил теплые приветственные послания и телеграммы от Магнитогорского горкома партии, газеты «Магнитогорский рабочий», от костромской Магнитостроя. В телеграмме от постройкома, в частности, говорилось:
«Крокодил» — первый и единственный журнал действительно массовой, политической, большевистской заостренной сатиры. «Крокодил», шефствуя над Магнитостроем, шел нога в ногу с ударниками строительства, крепко поддевая на острые вилы всех врагов нашей великой стройки, всякого рода оппортунистов, бюрократов всех мастей и рангов, вредителей, рвачей, летунов, гастролеров, прогульщиков и лодырей… Десять лет работы и борьбы «Крокодила» — это знаменательная веха на пути создания и развития подлинно большевистской целеустремленной сатиры…»
На юбилей журнала приехала « делегация магнитостроевцев. Она-то и вручила М. З. Мануильскому самый дорогой для редакции подарок: фигуру юбиляра, отлитую из первого чугуна Магнитогорского металлургического комбината, с такой дарственной надписью:
«ШЕФУ МАГНИТОСТРОЯ ТОВ. «КРОКОДИЛУ» В ДЕНЬ ЕГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ ОТ 60 ТЫСЯЧ УДАРНИКОВ».Был этот подарок самым дорогим прежде всего, конечно, для тех крокодильцев, которые сами покипели в магнитостроевской «буче, боевой, кипучей», а также и для тех, кто, хотя и не выезжал на стройку, но тоже писал о Магнитке, обеспечивая регулярный выпуск шефских материалов на страницах журнала. И сейчас, в эти дни, когда магнитостроевцы вспоминают славные имена своих первостроителей, мы с уважением и благодарностью можем назвать здесь и тех, кто помогал им своим пером публициста или карандашом художника: И. Абрамский, П. Белянин, Я. Бельский, Е. Весенин, Ю. Ганф, Л. Генч, В. Голоскер, В. Гранов, М. Данилов, С. Дорофеев, К. Елисеев, В. Катаев, А. Каюров, В. Лебедев-Кумач, А. Малинов, Д. Мельников, Л. Митницкий, Р. Роман, К. Ротов. А. Стоврацкий, М. Храпковский.
Как не вспомнить сегодня и о десятках, сотнях ударников-рабкоров, которые бескорыстно, честно, по-рабочему основательно и деловито помогали крокодильцам добывать и проверять факты, прощупывать пульс гигантской стройки одновременно на всех ее участках, подсказывать им самые важные, самые острые в данный момент темы для сатирической атаки!
Михаил Михлин,
инженер
РАССКАЗЫ
В СИЛУ РЯДА ПРИЧИН…
Завершение Леночкой среднего образования было отмечено званым обедом на двенадцать персон.
Несколько перебравший научный сотрудник убеждал, что Леночке теперь открыты все пути, по плечу и высшее образование. Но он вскоре затих и уснул, а другие решили, что пришла пора устраиваться на работу — на хорошую работу. Одна из приглашенных персон взяла устройство на себя.
…И вскоре младшая Толстокожева появилась в отделе писем и рекламаций одного крупного предприятия.
Отдел был небольшой — четыре инженера и один техник. Поначалу Леночка ставила входящие и исходящие номера на письмах, а поскольку делала она это, не забывая кокетничать с коллегами, то четыре инженера и один техник охотно учили ее необходимым в работе выражениям. Запомнить эти выражения Леночка не могла, но зато научилась свободно пользоваться составленным из них конспектом. Выглядел он примерно так: «Этим вопросом занимаются… Этим вопросом уже занимаются… Мы вынуждены опять заниматься этим вопросом… Из-за бездействия смежных организаций… Все силы брошены… В течение года… Согласно утвержденному министерством плану… В ближайшее время… Работы в этом направлении ведутся… Мы уверены, что в скором времени… Вопрос рассматривается в вышестоящих инстанциях… Мы ждем результатов, но в силу ряда причин…» и т. д. и т. п.
Менялись адреса, менялись организации, писали разные люди, что-то требовали, возмущались, умоляли, грозили, и Леночка, не оставаясь равнодушной, отвечала спокойно и вразумительно, начиная письмо словами: «В силу ряда причин…» и оканчивая обнадеживающей фразой: «Работа в этом направлении ведется».
Уже через год Толстокожева работала за двоих — техника перевели в другой отдел, а еще через год за четверых — сократили двух инженеров (Леночку оставили, поскольку она была оформлена уборщицей на полторы ставки), а еще через год она осталась одна со своим конспектом.
На предприятии что-то не ладилось, письма шли потоком, и Леночка приходила домой уставшая, но довольная. Мария Филипповна, мать Леночки, и радовалась, и возмущалась: «Девочку перегружают, — говорила она в кругу знакомых. — Они думают, если талант, то тяни за пятерых, а она у нас хрупкая. Я ведь жаловаться буду. Я ведь в трест напишу…»
Письмо в трест она, действительно, написала. Ответ пришел простой и ясный. Начинался он словами: «В силу ряда причин, от нас независящих…», а кончался обнадеживающе: «Работа в этом направлении ведется…»
ГВОЗДЬ
Ампилогов по дому делал все. Жена на него в этом отношении «не дышала». Перегорели пробки — пожалуйста, он выкручивает сгоревшую, ставит новую, и опять свет. Потек кран — Ампилогов берет разводной ключ и доворачивает; опять потек — опять доворачивает, пока не свернет; свернул — сам вызывает слесаря. Сам! Вбить гвоздь для него — полчаса. Простой гвоздь, простой молоток. Один согнулся, второй согнулся, третий упал. Молоток упал. Ампилогов упал… Четвертый гвоздь вошел. Жена убирает мусор. Ампилогов разводит алебастр. Что хочешь вешай — жена «не надышится».
Получили они квартиру: район новый, дом новый, две комнаты, туалет, ванна, и все отдельно. На полу паркет, на стенах штукатурка ровненькая, в большой комнате даже гвоздь есть, чтобы хозяин не мучился. Маленькую комнату — детям, большую — родителям. Горку для посуды — слева от входа. Хотели справа, но там гвоздь в стене — метр двадцать от пола — такой прямой, что аж гнуть жалко. Значит, горку напротив гвоздя, книжный шкаф от гвоздя влево, диван-кровать под гвоздем. Живут месяц — хорошо! Живут два — не нарадуются. На третьем месяце Ампилогов говорит жене: «Тебе этот гвоздь нужен? Нет. Давай я его выдерну, а новый прибью повыше, и мы на него повесим… Что хочешь, то и повесим».
Знал бы Ампилогов (но откуда ему было знать), что, когда он жил еще в своей старой однокомнатной квартире, в его будущей новой собрались перекурить после обеда монтажники, и кто-то из них (шутки ради) продолбил ломиком железобетонную перегородку между комнатой и коридором, добрался до арматуры и, под общий смех товарищей, приварил к ней этот гвоздь. Пришли штукатуры — посмеялись, заштукатурили, пришли маляры — посмеялись, закрасили. Пришел Ампилогов и решил выдернуть. Такой уж он был человек — Ампилогов. Высшее техническое и жизненный опыт, которые жили у него в подсознании, подсказывали ему, что вытащить из бетонной стены гвоздь легче, чем вбить его туда же.
