Василий Наумкин - Каменный пояс, 1981
Николай Рахвалов
УЛЫБКА ИЛЬИЧА
Я вспоминаю первую Всероссийскую сельскохозяйственную и кустарно-промышленную выставку. Она была организована по инициативе Владимира Ильича Ленина и открылась 19 августа 1923 года.
Страна оправилась от бед и набирала силы для ведения планомерного социалистического хозяйства. Это и должна была наглядно показать массам трудящихся выставка…
…Территория бывшего Нескучного сада (где теперь Центральный парк культуры и отдыха имени Горького), занимаемая выставкой, в великолепном убранстве: разноцветные павильоны, площадки для размещения экспонатов, подмостки для выступлений театральных коллективов, самодеятельных хоров… И все оживлено бурливой толпой, похожей на карнавальное шествие. Многочисленные красные полотнища возвещают лозунги текущего момента. На огромной клумбе — силуэт В. И. Ленина, выполненный из цветов. Из алых гвоздик и пионов «сотканы» сказанные Владимиром Ильичем на XI съезде партии слова:
«Наша цель восстановить смычку, доказать крестьянину делами, что мы начинаем с того, что ему понятно, знакомо и сейчас доступно при всей его нищете».
Все, чем располагала страна, было представлено на выставке. Наиболее внушительные экспозиции развернули Урал, Башкирия, Западная и Восточная Сибирь, Алтай.
Врезался в память такой эпизод. Посреди большого выставочного зала Центросоюза — огромная, чуть не до потолка пирамида из массивных кубов мыла, которого многие годы разрухи было днем с огнем не сыскать. Идет группа посетителей, видно, из далекой провинции, останавливается перед пирамидой, и рослый мужик восклицает:
— Ух, мать честная! Вот глыба, леший тя возьми! Ну, теперь наш брат крестьянин распоследнюю гниду смоет…
В павильон вбегает запыхавшийся мой товарищ Арсений Лакомкин.
— Ты что, Сеня, как угорелый…
— Товарищ Ленин на выставке!..
— Что ты говоришь, Сенька?!
— На площадке с плугами…
На открытой экспозиционной площадке, где красуются плуги, сеялки, лущильники, трактор-«малютка» изобретателя-самородка Якова Мамина, трактор промышленного производства «Запорожец», тщательно осматривает экспонаты Владимир Ильич в сопровождении Марии Ильиничны и Надежды Константиновны. В отдалении их ожидает машина. Толпа посетителей, не желая отвлекать Ильича от осмотра, следит издали, дожидаясь возвращения его к машине, чтобы приветствовать. В центре площадки у служебного стола — служитель выставки; он приготовился давать объяснения Владимиру Ильичу, но Ильич, кажется, в них не нуждается. Он деловито осматривает однолемешный плуг производства Челябинского завода сельхозорудий, как бы примеряя его в работе, а когда подходит к трактору «Запорожец», добродушно, как добрый хозяин хлопает по холке коня, гладит кожух радиатора. Толпа не выдерживает — разражается рукоплесканиями и криками: «Владимир Ильич, скажите слово!» Владимир Ильич поворачивается к толпе, как бы желая что-то сказать, но служитель выставки опережает его и умоляющим голосом произносит: «Товарищи, граждане, наш дорогой Владимир Ильич хотя и поправился, но здоровье ему не позволяет сегодня выступать. Пожелаем же ему быстрейшего выздоровления и возвращения в строй трудового народа».
Владимир Ильич улыбнулся, поблескивая веселыми глазами, снял кепку и поднял обе руки в знак приветствия.
Это был последний приезд Ильича из Горок в Москву. И кто имел счастье быть в этот день на выставке, видел Ленина, его улыбку, тот запомнил ее на всю жизнь.
КРИТИКА. БИБЛИОГРАФИЯ. МЕМУАРЫ
Николай Кузин
ЗАУРАЛЬСКОЕ ПОЛЕ ДОБРА
Одно из самых главных богатств (если не самое главное) зауральского края — ею хлебородные поля. Много славных тружеников-земледельцев берегут и пополняют это богатство. И много признательных и благодарных слов сказали и говорят о хлеборобах люди, трудовое поле которых я бы назвал полем добра, — говорю о тех, кто посвятил и посвящает свою жизнь сеянию «разумного, доброго, вечного», то есть о художниках слова.
Ныне на зауральском поле добра работает крепкая бригада писателей: В. Потанин, И. Яган, В. Юровских, Л. Андреева, А. Пляхин, А. Виноградов… О творчестве двух прозаиков — В. Потанина и В. Юровских — и пойдет речь в наших заметках.
1. На орбите душевностиЛитературная судьба Виктора Потанина складывалась, можно сказать, счастливо: уже первые его прозаические опыты были тепло встречены критикой, а первые книги («Подари мне сизаря», «Туман на снегу» и другие) принесли молодому писателю, которому тогда еще не было и тридцати, всероссийскую известность; его имя вот уже в течение десятилетия ставится в ряд тех «молодых», кто нынче составляет авангард современной прозы: Василий Белов, Валентин Распутин, Вячеслав Шугаев, Виктор Лихоносов…
В 1978 году курганскому писателю присуждена премия Ленинского комсомола, что подтверждает действенность и важность его работы.
Родился В. Потанин за четыре года до Великой Отечественной войны в селе Утятском Курганской области. Здесь прошли нелегкое детство (об этой поре полнее всего сказано в повести «Тихая вода»), отрочество, юность, отсюда он сделал первые шаги в большой мир, поступив учиться сначала в педагогический институт, а затем в Литературный институт имени А. М. Горького.
В литературу В. Потанин, как и многие его сверстники (В. Распутин, В. Шугаев, например), пришел из журналистики, сотрудничая сначала в районной газете, потом в курганской областной молодежной — «Молодой ленинец». Именно в эту пору многочисленных поездок, встреч с интересными и разными людьми спелись первые рассказы писателя. Говорю — спелись, ибо главная особенность их не столько в динамизме конфликтных ситуаций, сколько в лирико-интонационном строе, в чувстве ритма с преобладанием той однодумности, которая цементирует всю сюжетно-структурную ткань произведения.
Это вовсе не значит, что в первых рассказах писателя приглушена острота коллизий, отнюдь нет; просто лад естественности дыхания в них необычайно ощутим, по-песенному раскован и раздолен, что и производит впечатление, будто рассказы эти автор пропел на одном дыхании.
События в его произведениях происходят в основном в тех местах, где родился, рос и живет по сей день сам писатель, то есть в пределах Зауралья. Здесь же проживают или проживали и все герои его повестей и рассказов. Вероятно, многие из них не являются плодом авторской фантазии, а имеют реальные прототипы, с которыми писатель давно и хорошо знаком.
Основные герои произведений В. Потанина — земледельцы, и писатель с трогательной нежностью и любовью пишет о их нелегком и благородном труде, стремясь постигнуть самую сердцевину призвания труженика-хлебороба, призвания, которое Терентий Семенович Мальцев охарактеризовал как честность перед землей.
В очерках «Слышит земля», в повестях и рассказах В. Потанина немало страниц, свидетельствующих о глубоком знании писателем трудового кодекса сельских жителей, о его отнюдь не туристском подходе к насущным проблемам села. Однако точку отсчета всем проблемам писатель ведет от родника, имя которому — совесть. Совесть как первооснова сохранности личности, совесть как честность перед собой и окружающими, как фундамент нравственного совершенства человека, как старшая сестра другого драгоценного качества души — доброты.
Суд совести — высший суд, и он не терпит половинчатости — это лучше всего знают те, кто одарен настоящей душевностью и бескорыстием, чувством быть за все в ответе. Высшим судом совести судит себя герой повести «Пристань» Василий, воскрешая в памяти последнюю встречу с «молочной матерью» Нюрой, которую несправедливо обидел в порыве «самоутверждения». И дело даже не в том, что само положение Нюры (она была для маленького Василия нянькой), приехавшей после десятилетней разлуки навестить родную деревню, близких ей людей, заслуживает иного отношения, чем то, которое проявил к ней Василий.
На первый взгляд, Нюра может произвести не очень-то приятное впечатление: чересчур говорлива, не умеет или почти не умеет слушать других и живет в каком-то странном, нереальном мире, храня в сердце любовь к погибшему еще в годы войны Ване, не принимая и не признавая права на любовь за другими. Однако не будем торопиться с обобщениями и вглядимся в «капризы» Нюры чуть повнимательней.
Почему она так настойчиво толкует о своем любимом Ване, воскрешая малейшие подробности из прошлого? Да, конечно, Ваня был и остается для нее самым дорогим человеком, но только ли сила любви заставляет Нюру «кружить» вокруг времени ее молодости? А может быть, Нюрина настойчивость в возврате к прошлому продиктована еще и тем, что она неожиданно отчетливо почувствовала беду: ее Васяня — нынешний студент «лучшего в мире университета» — утрачивает чувство памяти, забывает даже то, что вроде бы не должно поддаваться забвению (например, о друге детства Коле, который когда-то спас жизнь Васе, но погиб сам).
