Юлия Баталина - Предисловие переводчика (Властелин колец)
— первый русский перевод "Алисы в Стране Чудес". Авторы перевода пытаются адаптировать Толкина для советского читателя, и в результате появляются этакие мичуринские русско-эльфские гибриды типа "Лучиэнь" вместо "Лютиен", а то и вовсе непонятные вещи (откуда взялся, например, Сэм Скромби?). Право, странно, что переводчики "Хранителей", любя Толкина, думают, что остальные читатели будут любить его менее квалифицированно.
Все вышесказанное вовсе не умаляет того общественного значения, которое имело первое русское издание "Властелина Колец" (вернее, "Товарищества Кольца" — первой части трилогии). Но это объясняет, почему плюс к уже имеющимся русским вариантам толкиновской саги неплохо почитать еще и тот, который был тщательно отредактирован по авторским указаниям, данным в одном из "Приложений", а также при помощи обращения к русским переводам "Старшей Эдды", "Беовульфа", артуровских легенд и других книг, послуживших в какой-то мере первоисточниками "Властелина Колец" и "Сильмариллиона".
Я надеюсь, что читатели поняли, насколько большую роль играл эльфский язык как в жизни Рональда Толкина, так и в его книгах. "Властелин Колец" и "Сильмариллион" — это не только увлекательные сказки, но и в высшей степени своеобразные лингвистические труды, так же как "Алиса в Стране Чудес" может быть названа оригинальнейшим учебником по математической логике.
"Падение Гондолина" было написано во время лечения в госпитале, в течение месяца. Но после излечения нужно было возвращаться в батальон, а это было невозможно — теперь, когда он вплотную приступил к труду всей своей жизни. И он заболел снова. Это феноменальное в своем роде явление: он был вообще-то довольно здоровым человеком и прожил долгую и активную жизнь. А с другой стороны, как человеку в высшей степени честному и порядочному, ему и в голову не пришло симулировать болезнь. Тем не менее приступы лихорадки следовали один за другим, и это спасло Толкина от возвращения в Европу. Он остался дослуживать офицером связи в военном лагере в Йоркшире.
Вторая глава "Книги забытых сказаний" называлась "Дети Хурина" и была написана под очевидным влиянием североевропейских эпосов: "Старшей Эдды", "Калевалы" и "Беовульфа". К этому времени у толкиновских писаний появился конкретный адресат — в ноябре 1917 года Эдит родила сына, Джона Френсиса Руэла Толкина. Френсис — в честь отца Френсиса Моргана, который специально приезжал окрестить своего приемного внука.
Вскоре после этого Толкин написал самую лиричную и романтичную главу в своей книге: историю любви смертного человека Берена и дочери короля эльфов Лютиен Тинувиэль. Толкин думал о себе и Эдит, когда сочинял это. Много лет спустя от завещал своему сыну Кристоферу написать на их могилах "Лютиен" и "Берен". Завещание было выполнено — в этом может убедиться всякий, кто доберется до Оксфорда.
Рассказ о Лютиен и Берене был в некотором отношении этапным. С точки зрения жанра и фабулы он предваряет "Властелина Колец". Это первое "квестовское" повествование среди произведений Толкина. Этот "незаконный" термин нуждается, очевидно, в расшифровке. Слово "quest" по-английски означает "поиск". Этим словом обозначается приключенческий жанр, который по-русски можно было бы назвать "Пойди туда не знаю куда". В "квестовских" историях всегда присутствует длинная дорога, разветвленная, со множеством опасностей и приключений, и обязательно — далекая, не совсем ясная, но очень важная цель. И не менее обязательно — проблема выбора. Герои "квестовских" произведений набираются опыта и мудреют по мере продвижения к своей цели. Домой они возвращаются совсем другими. "Хоббит" и "Властелин Колец" — это "квестовские" книги. На русском языке невозможно подобрать адекватное определение этого жанра, но я бы никогда не решилась употребить слово "квестовский" в терминологическом смысле, всли бы оно само не вошло плавно в обиход программистов и пользователей персональных компьютеров в связи с серией игр фирмы "Сьерра" — "Space Quest", "King's Quest", "Hero's Quest" и др. Так что это слово уже возникло в нашем языке, и почему бы не ввести его в употребление в литературоведении, если оно так точно обозначает нужное явление?
Итак, рассказ о Берене и Лютиен был первым "квестовским" рассказом, написанным Толкином. Лютиен и Берен направляются в царство Моргота, чтобы вырвать из его Железной Короны священный Сильмариль, как в другую эру хоббит Фродо отправится в царство наследника Моргота Саурона, чтобы уничтожить Кольцо Власти.
Когда война в Европе подошла к концу, Толкин испросил разрешения служить в Оксфорде, поближе к любимому университету. А все его товарищи по батальону, оставшиеся в Европе, были к этому времени мертвы или в плену.
Рональд Толкин продолжил движение по жизни. Движение по трем параллельным маршрутам: семья, наука, творчество. Что касается семьи, то здесь все было чудесно: в 1920 году появился на свет Майкл Хилари Руэл Толкин, или просто Майкл. Что касается науки, то Мастеру не сразу удалось обосноваться в своем любимом Оксфорде. Первое преподавательское место он получил в Лидсе, на севере Англии. А в отношении творчества — к 1923 году "Книга забытых сказаний" была почти закончена. Почти. Толкин не торопился ставить точку. "Сильмариллион" был делом его жизни. Он менял и совершенствовал его до самой своей смерти, а издал книгу его сын Кристофер только в 1977 году.
Кстати, о Кристофере. Душеприказчик, публикатор и вернейший наследник писателя родился в 1924 году. Эдит была расстроена — она мечтала о девочке.
Но осуществление этой мечты — в будущем, когда в 1929 году появится на свет Присцилла Мэри Руэл Толкин, а пока исполнилась другая мечта. В 1925 году Рональд Толкин получил долгожданную должность в Оксфорде, где остался отныне навсегда.
После этого в его жизни ничего, казалось бы, не происходило. Он воспитывал детей, ухаживал за садом в своем особняке в пригороде Оксфорда, продвигался по службе. Он был убежденным консерватором в политике и блестящим специалистом по средневековому английскому языку.
И все это время он творил Средиземье. Средиземье — это в своем роде совершенство. Его география — идеальная география мифологического мира, где все страны света имеют свой смысл.
Мифологическое мироздание держится на оси, соединяющей Небо и Подземный Мир. Во всех основных мифологиях эту роль играет Мировое Древо. В мире Толкина деревья наделены особым смыслом, но он относится к ним прежде всего как к живым существам, добрым помощникам эльфов. А роль мировой оси играют у Толкина горы. Верх и низ в Средиземье наделены традиционным христианским значением: в подземелье бушует адское пламя и живут мерзкие, дьяволоподобные орки и тролли, а в небесах сияет чистый свет солнца и звезд. Не случайно Гандальв не просто погибает, а падает в бездну, но воскреснуть он там не может, он воскресает вверху, на вершине горы Карадрас. На вершине другой горы, Миндоллуин, происходит другое воскрешение — воскрешение Белого Дерева. На вершине Тол Брандира происходит решающая встреча Фродо с Боромиром, встреча-прозрение. Гора Ородруин, Гора Судьбы — из этого же ряда. Уход Смеагола в подземелье — его нравственное падение, превращение в Голлума. И можно привести еще множество подобных примеров.
Запад и Восток в мире Толкина тоже представляют собой смысловую оппозицию. Многие читатели "Хранителей" были шокированы тем, что Толкин постоянно подчеркивает: угроза человечеству исходит с Востока, а Запад — оплот цивилизации против варварства. Будем говорить прямо: Толкин не симпатизировал коммунистам и считал Советское государство противоестественным варварским экспериментом. Он действительно считал, что оно в известной мере представляет собой угрозу западной цивилизации. Но он никогда не опустился бы до того, чтобы населять свой выстраданный мир политическими аллюзиями, и всегда возмущенно протестовал против такого понимания "Властелина Колец".
Европейская цивилизация обращена лицом на Запад. Там находится остров фей Авалон, куда отчалил после своей гибели король Артур и где он поныне счастливо живет в яблоневых садах. Туда, на Запад, в туман Атлантики, устремлялись мореплаватели из фантастических ирландских саг, находили там много чудесного, а вернувшись, рассыпались в прах, едва ступив на родной берег. На Западе, за морем, утраченный рай. Туда уходят души умерших — умерших праведников, достойных того, чтобы не отправиться под землю — то есть в Преисподнюю. И вообще, сама природа и ее светила выбрали путь с востока на запад. Восток — это дикость, это прошлое. Запад — это культура, это будущее. Даже могилы древних кельтов ориентированы с востока на запад
— так, чтобы покойник легче мог найти правильный путь. Толкин ориентирует страны своего волшебного мира так, как это и должно было бы быть в истинной английской мифологии. Особенно это заметно в финале "Властелина Колец", когда почти все главные герои покидают Средиземье и отправляются на Запад. Они видят впереди свет и слышат пение, но для провожающего их Сэма они просто исчезают, растворяются в тумане. Возвращение в прошлое невозможно, если не хочешь рассыпаться в прах. Путь с Востока на Запад — это путь в один конец.
