Август Стриндберг - Полное собрание сочинений. Том 1. Повести. Театр. Драмы
Текла. Да что ты! А когда ты приучал меня рассуждать, думать?.. Разве ты не помнишь? Я совсем не умела думать!
Густав. Умела, как все люди! Ты обладаешь таким философским мышлением, по крайней мере, в своих произведениях!
Текла. Ей неприятен разговор, и она желает его переменить. Если бы ты знал, Густав, как мне приятно было встретиться с тобой, да еще при таких мирных обстоятельствах.
Густав. Я никогда, кажется, не отличался воинственностью… Ты же знаешь сама, — я всегда жил мирно.
Текла. Слишком мирно.
Густав. Да! Но видишь ли, я был всегда убежден, что и ты любишь такую жизнь! По крайней мере, до свадьбы ты сама дала мне это понять.
Текла. Да… до свадьбы… Но разве я понимала что-нибудь? У меня был образ мыслей, внушенный мне матерью.
Густав. А теперь ты, наверно, предприняла экскурсию. Артистическая жизнь такая блестящая, да и муж у тебя, кажется, не из сонных.
Текла. Хорошим-то тоже можно пресытиться!
Густав грубо меняет тон. Послушай! На тебе всё еще мои серьги?
Текла смущенно. Да… отчего же мне их не носить? Мы никогда, кажется, не были врагами. И, кроме того, мне даже было приятно носить их, как память, как знак нашей прочной дружбы. Знаешь, таких вещей теперь уж больше не делают?.. Вынимает одну серьгу.
Густав. Всё это очень мило… но твой муж… как он относится к этому?
Текла. Я не справлялась с его мнением!
Густав. Не справлялась? Но это, мне кажется, оскорбительно для него и достаточно, чтобы сделать его смешным.
Текла быстро, как бы про себя. Если только он уже раньше не был смешным!
Густав следит за тем, как она старается застегнуть сережку. Дай, я помогу… Можно?
Текла. Будь так добр!
Густав щиплет ее за мочку уха. Маленькое розовое ушко!.. А что бы было… ну, если б твой муж нас увидел?..
Текла. Были бы слезы…
Густав. Он ревнив?
Текла. Ревнив ли он? Я думаю, спрашивать нечего!
Шум в стороне правой двери.
Густав. Кто там живет?
Текла. Не знаю. Расскажи лучше, как ты живешь, что делаешь?
Густав. расскажи лучше что-нибудь про себя!.. Текла в смущении машинально сбрасывает тряпку с восковой фигуры. Что это? Да это ты!
Текла. Не думаю!..
Густав. Такое сходство!
Текла цинично. Ты находишь?
Густав. Это мне напоминает анекдот о солдатах в бане и о знаменитом вопросе. «Как король мог узнать, что это солдаты?» Они были, конечно, голые.
Текла, разражаясь смехом. Нет, ты просто невозможен! Ты знаешь еще какие-нибудь смешные анекдоты?
Густав. Нет, но зато наверно ты знаешь!..
Текла. Нет, мне смешного ничего не рассказывают.
Густав. Разве уж он такой стыдливый?
Текла. Да!
Густав. Ну, а в поступках?
Текла. Он так болен теперь!
Густав. Бедная ты! И нужно было ему совать свой нос в осиное гнездо!
Текла раскатисто смеется. Ты с ума сошел!..
Густав. Бедняжечка! Ты не вспоминаешь… Когда мы только поженились, мы жили в этой комнате… Меблирована она была тогда совсем по другому. Там, против зеркала стояла конторка, а там кровать.
Текла. Молчи!
Густав. Посмотри мне в глаза.
Текла. С удовольствием! Смотрят друг другу в глаза.
Густав. По-твоему можно забыть то, что произвело на душу сильное впечатление!
Текла. Нет… Великая сила воспоминаний! Особенно воспоминаний молодости.
Густав. Помнишь нашу первую встречу? Ты была маленьким, милым ребенком, аспидной доской, на которой твои родители и гувернантка вывели несколько таких каракуль, что их пришлось стереть. Затем я написал на ней новый текст сообразно с моими взглядами, пока не исписал ее всю. Вот почему я бы не хотел быть на месте твоего мужа, но, впрочем, это его дело! Поэтому и встреча с тобой представляет для меня особую прелесть. Наши мысли чудным образом переплетаются; и вот я сижу с тобой и разговариваю, и испытываю такое ощущение, будто я пробую маленькими глотками очень старое вино моего розлива! Да, да, я узнаю мое прежнее, теперь только старое, выдержанное вино… Ты знаешь, я собираюсь жениться. И теперь я меньше, чем когда-нибудь, буду колебаться и женюсь на молоденькой девушке, которую и воспитаю согласно с моими взглядами, потому что женщина все-таки всегда детище мужа. Иначе он становится детищем жены, и перед нами тогда мир наизнанку!
Текла. Ты собираешься жениться?
Густав. Да! Хочу еще раз попытать счастья, но на этот раз я постараюсь сделать более удачный выбор, чтоб избежать неприятных катастроф.
Текла. Красива она?
Густав На мой взгляд — да! Но не слишком ли я стар?.. Странная вещь, но с той минуты, как слепой случай свел меня с тобой, я начинаю отчаиваться. Второй раз играть в ту же игру — не значит ли это искушать дьявола?
Текла. то есть?
Густав. Я вижу, что оставил свои корни в твоей почве! И старые раны открываются! Текла! Ты опасная женщина.
Текла. Да? Ну, а вот мой молодой супруг находит, что в моем возрасте я уж неспособна одерживать победы!
Густав. Это доказывает только, что он разлюбил тебя.
Текла. Не знаю, что он считает любовью!
Густав. Вы так долго играли в прятки, что найти друг друга вам теперь уже невозможно! Так всегда бывает! Он человек смелый, а ты своей игрой в невинность сделала из него труса. Видишь, милая, и у перемены есть свои неудобства. Неудобства!
Текла. Что это, упреки?
Густав. Избави меня Бог! Всё, что происходит, происходит в силу известной необходимости, потому что не случись одного, случилось бы другое. Но раз случилось, значит случилось!
Текла. Какой у тебя светлый ум! Я не знаю ни одного человека, с кем бы так приятно было меняться мыслями. Ты так далек от нравоучений и предъявляешь такие скромные требования к людям, что в твоем обществе чувствуешь себя свободно. А знаешь, я ревную тебя к твоей будущей!
Густав. А знаешь, что я ревную тебя к твоему мужу!
Текла встает. Ну, а теперь нам надо расстаться. Навсегда!
Густав. Да, расстаться нам надо. Но проститься-то в последний раз мы можем? Неправда ли?
Текла беспокойно. Нет, нет!
Густав следует за ней по комнате. Надо же проститься, как следует! Мы должны утопить воспоминания в таком тяжелом опьянении чтобы, очнувшись, не помнить ничего. Ты знаешь, бывают такие опьянения. Обнимает ее за талию. Ты сама стала как-то ниже от общения с этим хилым мозгом. Он заражает тебя своим худосочием. Я вдохну в тебя новую жизнь, я заставлю твой талант расцвести осенью, как позднюю розу, я…
В глубине террасы появляются две дамы в дорожных костюмах. Они перекидываются несколькими фразами, показывая на Густава и Теклу, проходят.
Текла, освобождаясь. Кто там был?
Густав равнодушно. Две иностранки.
Текла. Уходи… Я боюсь тебя.
Густав. Чего?
Текла. Ты хочешь украсть у меня душу.
Густав. Но зато ведь я вдохну в тебя свою! Да у тебя и нет души. Это просто обман чувств!
Текла. Ты умеешь так любезно говорить дерзости, что и сердиться на тебя нельзя!
Густав. На то я и «первая закладная»! Ну, говори, когда — и — где?
Текла. Нет! Мне жаль его… Он все-таки меня любит, и я не хочу оскорблять его!
Густав. Он не любит тебя!.. Ну, хочешь доказательства?
Текла. Откуда ты его можешь взять?
Густав, подбирая под столом обрывки брошенной Адольфом карточки. Да вот же! Смотри сама!
Текла. Ах! Какой позор!
Густав. Ты видишь сама! Ну — где — и — когда?
Текла. Изменник, он дорого мне заплатит за это!
Густав. Когда?
Текла. Слушай! Он уезжает сегодня…
Густав. Стало быть…
Текла. В девять… ужасный шум в комнате направо. Да кто же там, наконец? Что это за шум?
Густав припал к замочной скважине. Посмотрим. Опрокинутый стол, разбитый графин. Вот и всё! Должно быть, собаку там заперли. Так, значит, в девять часов!
Текла. В девять! Пускай сам себя винит! — Какая двуличность! И он еще проповедует вечно справедливость, меня даже приучил быть откровенной. — Но, постой — каков прием!.. Я приезжаю, супруг встречает меня самым возмутительным образом, против обыкновения даже не встречает. Не успела я войти, как на меня посыпались намеки на счет молодых людей, с которыми я ехала на пароходе… Я сделала вид, что не поняла их. Да откуда он мог узнать это? Нет, постой. Затем он начал философствовать о женщинах — как бы повторять твои взгляды — и говорил о том, что скульптура должна в конце концов заменить живопись, — и вообще все твои парадоксы…
Густав. Да ну? В самом деле?
Текла. Да ну? В самом деле? А! теперь. понимаю! Теперь я ясно вижу, сколько в тебе подлости! Ты явился сюда с намерением вырвать сердце у него из груди.
Это ты сидел здесь на кушетке; ты сказал ему, что он заболеет эпилепсией; что ему нужно вести воздержный образ жизни и проявить по отношению к жене мужество и твердость! Да, это — ты! Сколько времени ты здесь?
Густав. Вот уже неделя!
Текла. Значит, я тебя видела на пароходе!
