Петр Вяземский - Письма из Парижа (1826-1827)
Впрочем, нельзя сказать, чтобы автор худо помнил хлеб-соль, по крайней мере, авторскую. 8-е письмо содержит благодарное описание обеда, данного ему г-м Гречем.
«Несколько Русских литтераторов», говорит он, «узнав о приезде моем в Петербург, хотели доказать мне, что Музы сестры, и я за несколько счастливых минут обязан их дружелюбному гостеприимству. Русский литтератор, г-н Греч, один из библиотекарей Императорских, ученый филолог, сочинитель грамматики, которая имеет законную силу в России (fait autorité en Russie), хотя и не была еще вполне издана, и редактор лучшего журнала в империи, Северной Пчелы, дал вчера большой обед, на коем присутствовали все отличные литтераторы, находящиеся ныне в Петербурге, Тут видел я г-на Крылова, который прелестным комедиям, а более еще басням своим обязан за известность Европейскую; его прозвали Русским Лафонтеном, и в самом деле – в творениях его находим простосердечие, прелесть, придающие ему некоторое сходство с нашим бессмертным добряком. В свете имеет он какую-то молчаливую рассеянность, которая довершает сходство и оправдывает его славное прозвание. Г-н Бургарин (Bourgarine), сотрудник г-на Греча [2], человек ума весьма замечательного (d'un esprit des plus remarquables), он занимается ныне сочинением, коего отрывки, уже напечатанные, приняты были с большим успехом; его прозвание Русский Жилблаз [3]. Цель сочинения – описание нравов и обычаев разных областей Русского народа; ожидают здесь книгу эту с большим нетерпением, и если позволено заранее судить о достоинстве сочинения по разговору автора, то можно сказать утвердительно, что в отношении оригинальности картин, тонкости и остроумия наблюдений сия книга вполне удовлетворит ожиданиям.
Возле меня сидели за столом: г-н Лобанов, которому Русский театр одолжен переводами Федры и Ифигении и ныне готовящий переводы Аталии и Британника) г-н Измайлов, уваженный баснописец; г-н Сомов (Soumoff), коего талант показывается с блеском, и граф Толстой, искусный рещик на медалях.
Кроме уже названных, собрание составлено было из поэтов, ученых и грамматиков [4]. Предлагали заздравные тосты в честь литтературы Французской старшей и любезнейшей сестры литературы Русской (la soeur ainée et bien aimée de la littérature Russe), в честь Императора Николая I-го, который благотворением, истинно достойным великого Царя, почтил словесность в лице г-на Карамзина. – В конце обеда пили за здоровие г-на Жуковского, одного из лучших нынешних поэтов Русских».
Вообще автор довольно справедлив и благосклонен в суждениях своих о наших поэтах, женщинах и простолюдинах. И за то ему спасибо! О таланте Александра Пушкина отзывается он с уважением и жалеет, что не удалось ему познакомиться с поэтом. В книге своей предлагает он перевод, прозою, но довольно верною и красивою, Светланы Жуковского, Черепа, сочинения Баратынского, отрывка из Полярной Звезды и другого стихотворения неизданного. Говоря о Баратынском, жалует он его в князья (le jeune prince Е. Baratinsky), но за то, с другой стороны, разжалывает его еще неуместнее в подражатели Французских нововведений. Перед переводом стихотворения: Череп, сказывает, что «оно уважается Русскими, которые начинают ныне перенимать у нас нашу недавнюю любовь в грезам поэтическим, мистическим и наркотическим (снотворным), коими мы преисполнены». В подлиннике нет ничего мистического, а еще менее наркотического. Череп, предмет философический и поэтический; подобное нововведение существует на земле со смерти Авеля, первого известного мертвеца. Но Французу нельзя не похвастать и не обращать всего к Французам. Мельком он и строго судит нашу литтературу, но и тут не без основания. «Не должно», говорит он, «требовать хода (allure) оригинального и свободного от литтературы Русской: в ней упражняются люди, коих воспитание иноплеменное; образованность, понятия и самый язык заимствованы у Франции, и следовательно она не может быть иначе, как литтература подражательная. Доныне она неотступно повторяла формы, физиогномию и даже предразсудки нашей. С некоторого времени Русские поэты, кажется, хотят отходить от классических образцов и искать образцы свои в Германии, но и в этом они только вам подражают». В начале суждения есть, как ни говори, много справедливого; но в последних словах опять выходка Французского самохвальства. Мы еще с Карамзина ознакомились с Немецкою литтературою, а с Жуковского принялись за нее. Французы же услышали о Немецких авторах только с появления книги г-жи Сталь о Германии. То, что путешественник говорит о женском поле в России, заслуживает, по моему мнению, безусловное одобрение. Вот слова его: «Некоторые путешественники, а именно автор Тайных Записок о России донесли Европе о невежестве Русских женщин: не знаю, были ли авторы беспристрастны в свое время, но ныне я с ними не согласен. Пользуясь правами, присвоенными званию моему иностранца, я не один раз переходил за межу разграничения, проведенного между обоими полами (выше автор замечает, что в гостиных и столовых наших оба пола не сходятся); я разговаривал с этими женщинами, обвиненными в невежестве, и, по большей части, находил у них сведения разнообразные, соединенные с необыкновенною тонкостию ума, познания нередко глубокия во многих литтературах Европейских и прелесть выражения, которой могли бы позавидовать многие Француженки. Особливо же между молодыми сии качества блистательнее обнаруживаются: это доказывает, что с прошедшего столетия образование женщин в России приняло новое направление, и что справедливое лет тридцать тому перестает ныне походить на правду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Французский молодой поэт, известный трагедиями: Людовик IX, Палатный Мер (Le maire du Palais); Заговор Фиески, офранцуженным подражанием Шиллеру, и поэмою: Мария Брабантская. Он в числе нынешних хороших стихотворцев Франции и слогом и напевом своим приближается к школе Ламартина. Он приезжал в Россию, в след за посольством герцога Рагузского, и в свидетельство пребывания своего у нас оставил Оду на коронацию. Он сказывал, что пишет трагедию Русского содержания; но на вопросы любопытных никак не мог определить ни эпохи, ни события, ни героя своей драмы. Вероятно, для полнейшей свободы в создании, не хочет он стеснять себя историческими оковами, а уже после приберет и раму и имена для своей картины.
2
Уж не г-н Булгарин-ли?
3
Не Польский-ли Жилблаз?
4
Жаль, что грамматика г-на Греча и господа Русские грамматики до сей поры более известны г-ну Ансело, чем нам. Не знаем, что за угощение было за этим обедом, но мы пока сидим еще натощак, без Русской грамматики г-на Греча и без Русского грамматика.
