Леонид Громов - Реализм А. П. Чехова второй половины 80-х годов
В годы перелома Чехов отходит от "увеселительного" искусства. (П. П. Бажов. Сочинения. Т. 3. 195/, стр. 288-292.) Чехов стал понимать, что "осколочная" литература его времени, возглавляемая Лейкиными, служит единственной цели - развлечению мещанина, является "острой приправой к мещанскому быту". Чехов пришел к пониманию социальной природы искусства, его серьезного, общественно-полезного назначения. Чехов переходит от веселого, развлекательного комизма к серьезному юмору, освещающему пороки действительности с высоты писательского идеала жизни.
Если Антоша Чехонте, беззаботный, аполитичный писатель, часто скользил по поверхности жизни, занимался пассивным пересказом увиденного им в жизни, то во второй половине 80-х годов писатель отходит от натуралистического копирования действительности, его творческое мышление активизируется, он начинает вдумчиво отбирать в жизненном материале главное, существенное, типичное. Мы, однако, не должны игнорировать того, обстоятельства, что и в раннем творчестве Чехова уже появлялись первые ласточки глубоко реалистического видения мира, умения находить в жизни существенное. И тут должна быть отмечена преемственность между смежными периодами творчества Чехова.
В 1886 - 1889 гг. писатель приходит к твердому убеждению: "о серьезном нужно говорить серьезно". В начале 1887 г. Чехов дает такую оценку своему сборнику "Пестрые рассказы": "Сборник моих несерьезных пустячков, которые я собрал не столько для чтения, сколько для воспоминания о начале моей литературней деятельности"(Т. 13, стр. 268).
Чехов часто в своих письмах второй половины 80-х годов говорит о новом стиле своего литературного труда. Уже 28 февраля 1886 г. Чехов пишет Билибину: "Со мной чёрт знает что делается. Работы не бог весть сколько, а копаюсь я в ней, как жук в навозе, с антрактами и хождениями из утла в угол".(Т. 13, стр. 179.) А ведь еще совсем недавно Чехов писал "наотмашь"!
В декабре 1889 г. Чехов снова и снова говорит о "муках творчества" и о необходимости большого творческого труда: "Была масса форсированной работы, но не было ни одной минуты серьезного труда... Мне страстно хочется спрятаться куда-нибудь лет на пять и занять себя кропотливым, серьезным трудом" (Т. 14, стр. 455).
В этом письме к Суворину Чехов противопоставляет "форсированную работу" "серьезному труду". Можно много работать, но без плодотворных творческих результатов. Работать по-настоящему, серьезно - это значит "писать добросовестно, с чувством, с толком, писать не по пяти листов в месяц, а один лист в пять месяцев. (Там же.)
Наряду с этими мыслями о необходимости серьезного творческого труда для писателя Чехов проявляет характерную для "его как подлинного художника неудовлетворенность результатами своей работы. 9 октября 1888 г. Чехов пишет Григоровичу: "Я имею способность - в этом году не любить того, что написано в прошлом, мне кажется, что в будущем году я буду сильнее, чем теперь." (T. 14, стр. 182.)
27 октября 1888 г. писатель признается Суворину: "Если опять говорить по совести, то я еще не начинал своей литературной деятельности, хотя и получил премию... Все, что я писал до сих пор, ерунда в сравнении с тем, что я хотел бы написать и что писал бы с восторгом". (Т. 14, стр. 209.)
В конце 1889 г. Чехов снова говорит о том же: "Пуды исписанной бумаги, академическая премия... - и при всем том нет ни одной строчки, которая в моих глазах имела бы серьезное литературное значение". (Т. 14, стр. 455.)
В этом же письме, скромный, требовательный к себе, научно и литературно образованный, Чехов приходит к выводу: "Мне надо учиться, учить все с самого начала, ибо я, как литератор, круглый невежда". (Там же.)
Понимающим специфику творческого труда, взыскательным художником предстает перед нами Чехов в своих письмах и произведениях переломного периода.
Показательной для процесса замены Чеховым форсированной работы серьезным творческим трудом является статистическая таблица, в которой прослеживается количество произведений, написанных Чеховым с 1885 по 1890 гг., а также количество произведений, апробированных зрелым художником и отобранных им для собрания сочинений в 1899 - 1901 гг.
1885
Написано произведений 113
Отобрано для собраний сочинений 38
Забраковано 75
1886
Написано произведений 109
Отобрано для собраний сочинений 55
Забраковано 54
1887
Написано произведений 64
Отобрано для собраний сочинений 50
Забраковано 2
1888
Написано произведений 10
Отобрано для собраний сочинений 9
Забраковано 1
1889
Написано произведений 2
Отобрано для собраний сочинений 2
1890
Написано произведений 2
Отобрано для собраний сочинений 2
Чехов и его современники-прозаики
Русская художественная проза в 80-х годах представляла пеструю картину. Заканчивали свою творческую жизнь Тургенев и Гончаров. Вступил в новый период своей многогранной деятельности Лев Толстой. Создавали свои значительные произведения Н. Щедрин, Гл. Успенский, Д. Мамин-Сибиряк, В. Гаршин. Выступили на литературное поприще Короленко и Чехов.
Кроме этих выдающихся представителей художественной прозы, составивших передовой, реалистический отряд русской литературы 80-х годов, в эти годы появилась целая плеяда второстепенных, но творчески активных беллетристов - И. Леонтьев-Щеглов, А. Маслов-Бежецкий, И. Потапенко, В. Билибин, Н. Ежов, А. Лазарев-Грузинский, К. Баранцевич, И. Ясинский, В. Бибиков, В. Тихонов и др.
Эта плеяда представляла собою литературу, вызванную к жизни развитием капитализма в России и отражавшую идеалы и вкусы буржуазного и мещанского читателя. Плеяда состояла из писателей различного жизненного опыта и различной одаренности. Но при всем внешнем различии в "почерках" этих писателей их объединяли общие, характерные для буржуазно-мещанской литературы черты: отказ от освободительной борьбы, "реабилитация" действительности, культ "малых дел", прославление "среднего" человека, "не героя".
Публицист-демократ Н. Шелгунов, резко осуждавший "восьмидесятников - людей практических", выступал против "молодых беллетристов", прославлявших политического обывателя, мещанина.
Уже в ранний период своей творческой деятельности Чехов активно вторгается в пеструю среду собратьев по перу. На протяжении 80-х годов живой, общительный Чехов знакомится со многими писателями, выдающимися и второстепенными, переписывается с ними. Знакомство переходит с некоторыми из них в дружеские отношения.
Скромный, не осознавший силы своего таланта, Чехов был искренне убежден в том, что он не выделяется среди второстепенных писателей "плеяды". Когда Чехову сообщили, что на одном собрании литераторов его назвали величайшим русским писателем, "слоном" между молодыми писателями, то он так ответил на это сообщение: "... каждый из нас в отдельности не будет ни "слоном среди нас" и ни каким-либо другим зверем... мы можем взять усилиями целого поколения, не иначе. Всех нас будут звать не Чехов, не Тихо-нов, не Короленко, не Щеглов, не Баранцевич, не Бежецкий, а "восьмидесятые годы" или "конец XIX столетия". Некоторым образом артель"(Т. 14, стр. 327). История внесла поправку в это суждение Чехова о молодых беллетристах 80-х годов: из "артели" выделились как крупнейшие русские писатели Чехов и Короленко.
Следует попутно указать, что многие дореволюционные критики, особенно представители либерального народничества, отождествляли содержание творчества Чехова с идейной направленностью писателей буржуазно-мещанского лагеря, увидев в Чехове адвоката обыденной серенькой жизни и "среднего-" человека, обывателя-мещанина. Только немногие проницательные критики понимали, что Чехов наряду с такими молодыми писателями-современниками, как Гаршин и Короленко, продолжал и развивал в 80-х годах демократические и реалистические традиции русской литературы.
С мыслью Чехова о второстепенных и третьестепенных беллетристах 80-х годов как "артели" связана оценка в повести "Скучная история" современной литературы как "кустарного промысла", существующего "только для того, чтобы его поощряли, но неохотно пользовались его изделиями".
Примечательно, что Чехов, называя беллетристов 80-х годов "артелью", а их деятельность - "кустарным промыслом", взял эти термины из злободневной тогда экономической и публицистической литературы. Народники, мелкобуржуазные идеологи "малых дел", всячески пропагандировали "артельные начинания" и другие экономические паллиативы как средство "борьбы с капитализмом", а после голода 1891 -1892 гг. зарегистрированы многочисленные попытки организации кустарей с целью улучшения крестьянских хозяйств. Практика показала полную несостоятельность этих попыток, ничтожную продуктивность кустарных артелей при существовавшем тогда социально-политическом строе.
