Денис Ахапкин - Иосиф Бродский после России
… шастающий, как Христос, по синей / глади жук-плавунец… Сравнение основано на известном евангельском эпизоде — см. комментарий к стихотворению «Прилив».
вальсу издалека «На сопках» — имеется в виду вальс «На сопках Маньчжурии».
…мысль Симонида насчет лодыжек… Симонид Кеосский (ок. 556-ок. 468 до н. э.) — древнегреческий лирик, соперник Пиндара. С точки зрения Б. Шерра, здесь имеется в виду куплет, в котором Симонид призывает музу воспеть «прекрасно-лодыжного сына Алкмены» (Шерр Б. «Эклога 4-я (зимняя)» (1977), «Эклога 5-я (летняя)» (1981)… С. 171).
…листва, бесчисленная, как души, живших до нас на земле… Еще одна возможная отсылка к Симониду и через него к Гомеру. И. Ковалева отмечает, что здесь имеются в виду следующие строки Симонида:
Нет у людей ничего долговечного. Истину эту
Выразил лучше всего славный хиосец, сказав:
"Также, как листья деревьев сменяются роды людские".
«Славный хиосец» здесь — Гомер, и имеется в виду следующая строка из «Илиады»: «Листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков» (Ил. VI, 146). См.: Ковалева И. Античность в поэзии Бродского // Мир Иосифа Бродского: Путеводитель: Сб. статей. СПб., 2003. С. 191).
«Я был только тем, чего…» Т. 3. С. 226.
Впервые: Russica-81: Лит. сб. / Сост. А. Сумеркин. New York, 1982.
Римские элегии («Пленное красное дерево частной квартиры в Риме…») Т. 3. С. 227–232.
Впервые: Russica-81: Лит. сб. / Сост. А. Сумеркин. New York, 1982.
Автоперевод под названием «Roman Elegies» вошел в TU.
Комментарий Бродского: «Наиболее подлинное, что написано Гете — это "Римские элегии". Он молодым приезжает из своей монструозной ситуации в Италию и шастает по Италии, у него возникает роман с какой-то, видимо, просто путаной. Но вот тут-то он и пишет свои самые подлинные стихи. Пишет гекзаметром и рассказывает о том, как выстукивает ритм на ее позвоночнике, ведет счет слогов. Валяется с ней и сочиняет стишки — и это замечательно <…> Я решил, в 80-м году, кажется, что напишу цикл стихотворений о Риме, но не знал, как назвать. И подумал: назову «Римские элегии». Если это вызов, пусть будет вызов, но только я не знаю, кому. Это правда Рим и это правда элегии. Посвящены они Бенедетте Кравиери; она — внучка Бенедетто Кроче. Занимается французской литературой XVII века, замечательная женщина <…> когда я приехал в Американскую академию в Рим, она была моим Вергилием. Бенедетта — одно из самых лучших моих человеческих приобретений в жизни. Героиня "Пьяцца Маттеи" была ее подружкой. "Две молодых брюнетки" — это она и Микелина в библиотеке мужа Бенедетты. А начинается с квартиры Микелины, и потом она сама возникает. "Красное дерево" — это как раз китайские древности отца Ми-келы» (ПМ).
…пчел, позабывших расположенье ульев… См. комментарий к стихотворению «О, если бы птицы пели…».
Для бездомного торса и праздных граблей / ничего нет ближе, чем вид развалин. /Да и они в ломаном "р" еврея / узнают себя тоже… Постоянно повторяющийся у Бродского мотив картавости здесь, как и во многих других случаях, выражает идею руин, как культурного феномена. Картавое произнесение звука р в слове развалины создает дополнительную связь между тем, как слово звучит, и что оно значит, т. е. то, о чем говорится, иллюстрируется тем, как говорится: римские руины сравниваются с "разрушением", "порчей" звука.
Аргус — в греческой мифологии — великан, сын Геи. Тело Аргуса было испещрено бесчисленным множеством глаз.
«лейка» — в тридцатые-пятидесятые годы XX века название портативного фотоаппарата, заряжаемого ленточной пленкой. Нем. Leika, сокращение слова Leizkamera, по названию фирмы «Leiz». Таким аппаратом скорее всего фотографировал и отец Бродского.
Я не воздвиг уходящей к тучам /каменной вещи… Прямая отсылка к стихотворению Горация «Exegi monumentum», которое больше известно широкому русскому читателю по пушкинскому переложению «Я памятник себе воздвиг нерукотворный».
Это и есть Карузо / для собаки, сбежавшей от граммофона. Энрико Карузо (1873–1921) — один из самых известных итальянских теноров конца XIX — начала XX века. Бродский, вспоминая о музыке своего детства, описывал грампластинки фирмы «His Master's Voice», на этикетках которой была изображена собака, слушающая граммофон. См. эссе Бродского «Трофейное»: «Главным сокровищем были пластинки. <…> В основном, "His Master's Voice" и "Columbia". Хотя название второй фирмы было легче произнести, на этикетке у нее красовались только буквы, и задумчивый пес победил. До такой степени, что его присутствие влияло на мой выбор музыки. В результате к десяти годам я лучше знал Энрико Карузо и Тито Скипа, чем фокстроты и танго, которые тоже имелись в изобилии и которые я вообще-то даже предпочитал. <…> Мне понадобилось не менее десяти лет, чтобы понять, что "His Master's Voice" означает именно "голос его хозяина": пес слушает хозяйский голос. Я думал, он слушает запись собственного лая, потому что я воспринимал трубу граммофона как мегафон, и поскольку собаки обычно бегут впереди хозяина, все мое детство эта этикетка для меня означала голос собаки, сообщавшей о приближении хозяина».
…следуй — не приближаясь! — за вереницей/литер, стоящих в очередях за смыслом… Ср. фразу О. Мандельштама о «Божественной комедии» Данте: «Буквы под рукой у писца, повинующегося диктору и стоящего вне литературы, как готового продукта, идут на приманку смысла, как на сладостный корм» («Разговор о Данте», 1933(?)).
…десять бегущих пальцев милого Ашкенази… В. Д. Ашке-нази (род. 1937) — пианист, дирижер. До 1963 г. жил в СССР. В 1987–1994 гг. возглавлял лондонский Королевский филармонический оркестр. Бродский был знаком с Ашкенази и очень высоко ценил его музыкальное исполнение Моцарта и других авторов.
…на льду Танаиса… Танаис — древнегреческое название Дона. Для римской культуры Танаис всегда был одним из примеров северных рек, которые зимой покрываются льдом. Ср. у Данте в XXXII песни «Ада»:
Я увидал, взглянув по сторонам,
Что подо мною озеро, от стужи
Подобное стеклу, а не волнам
В разгар зимы не облечен снаружи
Таким покровом в Австрии Дунай,
И дальний Танаис твердеет хуже…
(Пер. М. Л. Лозинского)
Лесбия — имя, под которым римский поэт Катулл воспевал свою возлюбленную Клодию.
Юлия — внучка Октавиана Августа, по мнению некоторых историков Овидий был сослан в Томы за связь с ней. В том же 8 г. была сослана за развратную жизнь и сама Юлия.
Цинтия — возлюбленная римского поэта Проперция. См. также стихотворение «Аппо Domini», где Бродский использует образ Цинтии, и комментарий к нему.
Ливия — жена императора Октавиана Августа. Существует также мнение, согласно которому ссылка Овидия связана с тем, что он стал свидетелем чего-то, что касалось императрицы Ливии и должно было быть скрыто.
Микелина — см. выше примечание Бродского, а также стихотворение «Пьяцца Маттеи». Таким образом, Бродский, причисляя свою итальянскую знакомую к списку женщин, воспетых римскими поэтами, ставит себя в контекст эпохи Древнего Рима.
…белый на белом, как мечта Казимира… Неоднократно появляющаяся у Бродского отсылка к известной работе художника Казимира Малевича «Белый квадрат на белом фоне». См. стихотворения «Ты, гитарообразная вещь со спутанной паутиной…», «Эклога 4-я (зимняя)».
…сами стали катуллом, статуями, траяном, августом… Катулл Гай Валерий (ок. 87 — ок. 54 до н. э.), римский поэт. Траян (53-117), римский император с 98 г., из династии Антонинов, славе которого во многом содействовала его жена, Помпея Плотина. Его статуя венчает почти сорокаметровую колонну Траяна, сохранившуюся в Риме. Август Гай Октавий (63 до н. э-14 н. э.), римский император с 27 до н. э. Траян и Август вошли в историю как наилучшие императоры — в Риме принято было, вручая полномочия новому императору, желать ему быть счастливее Августа и лучше Траяна.
лядвие — искаженное древнерусское лядвея — 'верхняя половина ноги от таза до колена, бедро'.
И купола смотрят вверх, как сосцы волчицы, накормившей Рема и Ромула и уснувшей… согласно легенде об основании Рима, его легендарных основателей, братьев-близнецов Ромула и Рема, младенцами брошенных в Тибр по приказанию царя Амулия, вынесло на берег, где их выкормила волчица.
…как только может мечтать обломок… Г. А. Левинтон отмечает, что эта строчка может быть связана со стихотворением И. Анненского «Я на дне, я печальный обломок» (Левинтон Г. Смерть поэта: Иосиф Бродский // Иосиф Бродский: Творчество, личность, судьба: Итоги трех конференций. СПб., 1998. С. 206).
См. также о стихотворении: Rigsbee D. Styles of Ruin: Joseph Brodsky and the Postmodernist Elegy. Westport; London: Greenwood Press, 1999. P. 124–130.
