Р. В. Иванов-Разумник - М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество
Третья рецензия — о «Географии в эстампах» и о «Курсе физической географии» — принадлежит несомненно Салтыкову, как это ясно по цитатам из черновика, приводимым К. Арсеньевым в его «Материалах». К. Арсеньев не мог, однако, указать, где была напечатана эта рецензия, так как искал ее в «Отечественных Записках», а она напечатана была в «Современнике»; в первом же журнале, No№ 10 и 11, тоже есть две рецензии на эти книги, но они не принадлежат перу Салтыкова.
Четвертая рецензия — на книгу Фолькера, — напечатанная тоже в «Современнике», принадлежит Салтыкову по прежней причине: цитата из черновика, приводимая в «Материалах» К. Арсеньева, неоспоримо доказывает авторство Салтыкова. В тех же «Материалах» К. Арсеньев говорит о черновике рецензии на книгу П. Лебедева «Несколько слов о военном красноречии» и прибавляет: «но эта рецензия, нужно думать, осталась ненапечатанною, потому что во второй части т. 55го „Отечественных Записок“ (стр. 103) о брошюре Лебедева имеется совсем другая заметка»… Но дело в том, что эта рецензия Салтыкова была напечатана на страницах не «Отечественных Записок», а «Современника», и составляет пятую из перечисленных выше рецензий.
Что касается шестой рецензии, рецензии на «Логику» Зубовского, то в указанной статье К. Арсеньева из нее приводятся довольно большие цитаты по черновику, почти совпадающие с печатным текстом журнала, так что принадлежность рецензии Салтыкову является несомненной. По той же причине устанавливается принадлежность Салтыкову и седьмой рецензии об исторической повести Фурмана «Потемкин».
Восьмая и одиннадцатая рецензии — об «Альманахе для детей» — тоже несомненно принадлежат Салтыкову, так как на одну из них есть указание в тех же черновиках, а принадлежность другой определяется ссылкой самого рецензента: «в январской книжке „Отечественных Записок“ нынешнего года говорили мы о… детской книжке под заглавием: „Альманах для детей… Зима“ („Отечественные записки“ 1848 г., т. LVIII, № 6, отд. VI, стр. 130). К слову сказать, в „Отечественных Записках“ начала 1847 года была и другая рецензия, о другом „Альманахе для детей“, составленном П. Фурманом, также как и рецензия на книгу Фурмана „Сын рыбака. Михаил Васильевич Ломоносов“ (т. LI, № 3, отд. VI, стр. 42); но принадлежность этих рецензий Салтыкову крайне сомнительна, ибо в них о книгах Фурмана мы находим гораздо более благосклонный отзыв, чей в других, несомненно принадлежащих Салтыкову, рецензиях о книгах этого автора.
Остаются еще две рецензии, девятая и десятая. Последняя, разбирающая книгу Беккера „Рассказы детям из древнего мира“, принадлежит Салтыкову с несомненностью, что устанавливается указанием К. Арсеньева в его „Материалах“. Что же касается девятой рецензии — о двух повестях для детей все того же Фурмана, — то принадлежность ее Салтыкову устанавливается начальной фразой самой рецензии: „Еще г. Фурман и еще детская история! Не далее как в прошлом месяце мы говорили об одном детском произведении г. Фурмана…“ („Отечественные Записки“ 1848 г., т. LVI, № 2, отд. VI, стр. 129). А так как „в прошлом месяце“ о книге Фурмана „Потемкин“ говорил именно Салтыков, как показано выше (№ 7), то принадлежность ему и этой рецензии не возбуждает сомнения.
Довольно кропотливым путем мы установили несомненную принадлежность Салтыкову одиннадцати рецензий (на тринадцать книг), появившихся в „Отечественных Записках“ и „Современнике“ между августом 1847 и июнем 1848 года. Столь же несомненно однако, что за это время и с самого качала 1847 года Салтыков напечатал в этих журналах во много раз больше рецензий, чем это возможно было установить теперь. Выше было указано еще на пять рецензий, принадлежность которых Салтыкову очень вероятна; можно было бы указать и еще на некоторые данные, позволяющие с большей или меньшей степенью вероятности приписать Салтыкову те или иные рецензии в этих двух журналах. Но к таким косвенным данным всегда следует относиться с большой осторожностью. Вот один вполне убедительный пример. В рецензии на детскую книгу Беккера (№ 10) Салтыков говорит: „Беккер давно уж известен русской публике своею всемирной историей, о которой мы не раз имели случай говорить по мере появления ее в русском переводе“… Казалось бы, что по этим словам Салтыкову можно приписать и еще ряд рецензий, а именно рецензий на многотомную „Всемирную историю“ Беккера, появлявшихся в „Отечественных Записках“ до 1847 года. Однако это крайне мало вероятно как по теме рецензий, так и по времени их появления в журнале; таким образом фраза, „о которой мы не раз имели случай говорить“, — по всей вероятности является вставкой редактора „Отечественных Записок“, Краевского, в рецензию Салтыкова. Таких примеров можно было бы привести еще несколько. Не желая увеличивать список „Dubia“ — рецензий, принадлежность которых Салтыкову сомнительна, ограничиваюсь лишь теми рецензиями, принадлежность которых Салтыкову удалось выше доказать с несомненностью.
И еще одно замечание. Как видно из перечня салтыковских рецензий, громадное большинство их написано о детских книгах. Почти несомненно, что и все остальные рецензии на детские книги, появлявшиеся в „Отечественных Записках“ со второй половины 1847 года тоже принадлежат Салтыкову. Это подтверждается тем характерным обстоятельством, что когда в конце апреля 1848 г. Салтыков был выслан в Вятку и тем самым сотрудничество его в „Отечественных Записках“ прекратилось, то редакция журнала, напечатав в июньском номере последнюю оставшуюся у нее рецензию Салтыкова (№ 11), в течение двухтрех ближайших месяцев почти не давала рецензии на детские книги, — очевидно, до приискания нового рецензента по этому отделу.
Наоборот, сотрудничество Салтыкова в „Современнике“ весною 1848 года более чем сомнительно — по следующей крайне своеобразной причине. Выше мне пришлось упомянуть, что уже в повести „Противоречия“, появившейся в ноябрьской книжке „Отечественных Записок“ за 1847 год, был несомненный, хотя и завуалированный, выпад против одного из редакторов „Современника“, Ивана Панаева, выведенного на страницах повести под именем Пети Мараева. Во второй повести, „Запутанном деле“, напечатанной в мартовской книжке „Отечественных Записок“ 1848 года, выпад этот повторяется, при чем „занимающийся литературою Ваня Мараев, мужчина статный и красивый, но с несколько пьяными глазами“ („Отечественные Записки“ 1848 г., № 3, стр. 110) на этот раз получил даже и имя Ивана Панаева. Вряд ли эти выпады могли иметь место, если бы Салтыков продолжал в это время свое сотрудничество в „Современнике“.
Общий вывод такой: в библиографическом отделе „Отечественных Записок“ 1847 и первой половины 1848 года Салтыков принимал деятельное участие, особенно в области критики детской литературы; такое же участие в „Современнике“ вероятно ограничивалось лишь 1847 годом. За это время Салтыковым было напечатано несомненно много десятков рецензий, установить которые теперь не представляется возможным. С несомненностью можно выделить одиннадцать принадлежащих Салтыкову рецензий и с некоторою вероятностью указать еще на пять; с еще большей вероятностью можно предположить, что вообще все рецензии о детских книгах, начиная с середины 1847 года и до апреля следующего года, писал в „Отечественных Записках“ Салтыков.
Располагая всем этим фактическим материалом, мы можем теперь перейти хотя бы к краткому знакомству с этими первыми литературными выступлениями Салтыкова, тесно связанными со всем его мировоззрением той эпохи и, как увидим, даже с отдельными местами его двух повестей этих же годов.
IIIПочти все из известных нам рецензий Салтыкова посвящены разбору детских книг; на эту тему написаны девять из достоверных одиннадцати рецензий Салтыкова. В них постоянно проводится одна и та же основная мысль, которую сам Салтыков, как мы видели, определял как мысль, „насчет вреда, оказываемого на воспитание детей по преимуществу царствующим в нем спекулятивным элементом“. Особенно выпукло мысль эта проводится в рецензии на книгу Беккера „Рассказы детям из древнего мира“ (№ 10) и в рецензии на книгу Фолькера „Руководство к первоначальному изучению всеобщей истории“ (№ 4).
В последней из этих рецензий, напечатанной в октябрьском номере „Современника“ за 1847 год, с наибольшей ясностью проходит эта тема, которой сороковые годы так отчетливо перекликаются с шестидесятыми, и взгляды на воспитание, неоднократно высказывавшиеся Белинским — с позднейшими взглядами Писарева и Льва Толстого. По стопам Белинского следует и Салтыков; вот замечательное начало рецензии о книге Фолькера, где взгляды эти проводятся с предельной отчетливостью [38]:
„Странная, право, участь детей! Чему ни учат их, каких метод ни употребляют при преподавании? Их обучают и истории, и нравственности; им объясняют их долг, их обязанности, — все предметы, как видите, совершенно отвлеченные, над которыми можно бы было призадуматься и не ребенку. Одно только забывают объяснить им мудрые наставники: именно то, что всего более занимает пытливый ум ребенка, то, что находится у него беспрестанно под глазами, те предметы физического мира, в кругу которых он вращается. А оттогото и получается, что человек, сошедший с школьной скамьи, насытившийся вдоволь и греками и римлянами, узнавший вконец все свойства души, воли и других невесомых, при первом столкновении с действительностью оказывается совершенно не состоятельным, при первом несчастии упадает духом; и если, по какому-нибудь случаю, любезные родители не приготовили ему ни душ, которые бы могли прокормить вечного младенца, ни сердобольных родственников, ни даже средств для выгодной карьеры, — наш философ умирает с голоду именно потому, что любезные родители никак не могли предвидеть подобный пассаж“.
