Владимир Набоков - Комментарий к роману "Евгений Онегин"
2 И слез был полон томный взор. — Очень сомнительно, чтобы «взор» мог быть «полон слез».
Для русской литературы характерно обилие значений, относящихся к зрению. Рус. взоры, очи, глаза = фр. regards, prunelles, yeux. (См. также коммент. к гл. 8, XV, 4.)
3–4 <…>
4 …скачут… — Здесь глагол «скачут» не обязательно означает мчащихся галопом всадников. Я думаю, он указывает на то, что Евгений быстро подъезжает к дому в своей коляске, возможно запряженной тремя лошадьми. Впрочем, иллюстраторы почему-то сочли, что он едет верхом.
4, 7 …на двор… на двор… — Это забавное слово «двор» — удобная, ничего не значащая вставка для рифмоплета и непреодолимое препятствие для истинного переводчика. Слово отражает противоречивость различных подходов к определению этой огороженной территории. Оно может означать «место вне дома» в таких выражениях, как «холодно на дворе», и, напротив, место, включенное в понятие дома, как в словосочетании «ехать со двора» (например, в гл. 6, XXIV, 14), где двор является общим обозначением «места обитания», «жилища», охватывая все постройки, относящиеся к домашнему хозяйству, или более конкретным обозначением внутреннего двора. Но так как внутренний двор находится вне дома, мы здесь имеем что-то вроде связующей нити, соединяющей внешний мир с внутренним. «Двор» также может означать императорское окружение, как в гл. 8, XLIV, 10. (См. также коммент. к гл. 1, IV, 4; гл. 2, XXIV, 14 и гл. 5, I, 2.)
5 «Ах!» — Буква «х» в этом восклицании звучит так же резко, как в «ох» (см. коммент. к XXXII, 1). Глагол в русской фразе опущен. Пушкин уже пользовался такой формулой в «Монахе» (1813), песнь III, поэме, написанной им в четырнадцатилетнем возрасте («Панкратий: „Ах!“ — и вдруг проснулся»).
Это выражение следует сравнить с обсуждаемыми в следующем комментарии.
6 Татьяна прыг… — от глагола «прыгнуть». «Прыг» — так называемый междометный глагол (неспрягаемое «прыг» вместо глагола прошедшего времени женского рода «прыгнула»), грамматически совпадающий с глагольным междометием (то есть междометием, употребленным как междометный глагол), — ср. гл. 5, XII, 8: «Татьяна ах!» — где «ах» также может рассматриваться как междометное сокращение от глагола «ахнуть». Близко к другой типично русской грамматической форме — сопряженному инфинитиву, например (там же): «он реветь» (то есть он начинает реветь). В этом ряду существует еще третья форма, когда действие настолько мгновенно, что глагола нет вовсе (например, гл. 6, XIX, 14: «и на крыльцо»).
14—XXXIX, 1 …на скамью / Упала… — Редкий случай, когда одна строфа переливается в другую. Этот прием замечательно отражает возбужденное состояние Татьяны. Отголосок схожего ритма возникнет при запоздалом порыве Онегина в гл. 8, XXXIX, 14—XL, 1.
Татьяна потрясена не фактом приезда Онегина (она ожидала его еще в строфе XXXVI, да и Ленский только что сказал, что тот приедет), но тем, что он не ответил на ее письмо до своего появления. В эпистолярных романах, которые сформировали ее представления, ответ давался в письменной форме, а не в устном разговоре. Непредсказуемая действительность попирает здесь литературную романтическую традицию.
Описание Пушкиным бегства Татьяны из столовой к садовой скамейке дает читателю представление о местности. Сбежав с бокового крыльца, она выскакивает во двор и устремляется в сад. Затем она обегает куртины, мостики, перекинутые через канавки, лужок («кошеный лужок», как значится в отвергнутой беловой рукописи). Углубляется в парк по аллее, ведущей через лесок к озеру, но, не добежав до последнего, сворачивает по тропинке и бросается сквозь цветники, столь знаменитые в русских поместьях, и кусты сирени (или, как пишет Пушкин, «кусты сирен», используя необычную форму, им. пад., ед. ч., — «сирень», Syringa vulgaris, Linn. — первоначально вывезена из Азии через Турцию и Австрию в XVI в., эмансипированная родственница используемой в хозяйстве оливы).
По тропинке, ведущей к ручью (и возвращающейся обратно к аллее в гл. 3, XLI), Татьяна добегает до скамьи. За ручьем расположен огород или фруктовый сад, где крепостные девушки собирают ягоды. Именно вокруг этого огорода она вернется с Онегиным к дому в гл. 4, XVII (после встречи в липовой аллее, к которой она возвращается в гл. 3, XLI и которую она будет вспоминать в гл. 7, LUI, 13–14 и гл. 8, XLII, 11).
XXXIX
Упала… «Здесь он! здесь Евгений!
О Боже! что подумал он!»
В ней сердце, полное мучений,
4 Хранит надежды темный сон;
Она дрожит и жаром пышет,
И ждет: нейдет ли? Но не слышит.
В саду служанки, на грядах,
8 Сбирали ягоды в кустах
И хором по наказу пели
(Наказ, основанный на том,
Чтоб барской ягоды тайком
12 Уста лукавые не ели
И пеньем были заняты:
Затея сельской остроты!).
8, 12 …ягоды (вин. пад., мн. ч.) …ягоды (род. пад., ед. ч.)… — В незаконченном черновике они названы «кружовником» (2370, л. 19), а в отвергнутых чтениях — «малиной» и «алым барбарисом». Это еще растущее сырье для варенья гл 3, III, связывающее, таким образом, конец главы с ее началом. В XXXIX, 12 «ягода» в единственном числе имеет собирательное значение.
Песня девушек
Девицы, красавицы,
Душеньки, подруженьки,
Разыграйтесь, девицы,
4 Разгуляйтесь, милые!
Затяните песенку,
Песенку заветную,
Заманите молодца
8 К хороводу нашему.
Как заманим молодца,
Как завидим издали,
Разбежимтесь, милые,
12 Закидаем вишеньем,
Вишеньем, малиною,
Красною смородиной.
Не ходи подслушивать
16 Песенки заветные,
Не ходи подсматривать
Игры наши девичьи.
Слово «девушка», использованное в заглавии, подразумевает «крепостную»; в иных случаях оно означает «молодую барышню», «незамужнюю женщину». Слово «девица», употребленное в самой песне, с фольклорным ударением на первом слоге, означает «девушку» в более широком смысле («девица» с ударением на втором слоге является синонимом «девушки» в смысле «незамужней особы» — это значение, например, используется в гл. 7, XXIII, 3).
«Песня девушек» — единственное исключение из ямбического размера в ЕО. Она состоит из восемнадцати стихов, написанных трехстопным хореем с длинными стиховыми окончаниями. В реальной песне окончание последнего слова строки может обретать ударение, имитирующее икт четвертой стопы со скадом. (Здесь читателю следует обратиться к Приложению II, «Заметки о просодии»: 3. Скад.)
Семнадцать строк этой песни имеют скад либо на первой стопе (стихи 3—5, 7—12, 15, 17), либо на второй (1–2, 6, 13–14, 16), последний стих лишен скада (18: «Игры наши девичьи»: ┴U┴U┴UŪ). Легкое различие в расположении ударений между трехсложным словом, образующим длинное стиховое окончание в хореической строке (икт-понижение-понижение), и трехсложным словом, начинающим хореическую строку (скад на II), выглядит исключительно красиво, когда слово, завершающее строку, повторяется в начале следующего стиха:
//Затяните песенку,
Песенку заветную
─U┴U┴UŪ
┴U─U┴UŪ
Хотя темы и формулы этой песни были повсеместно распространены в русском варианте
Маленькой Аркадии
Меж девичьей и зеленью деревни, —
ягоды там искусственно подкрашивали и ароматизировали, и пушкинская изящная вещица лишь суммирует фольклорные стилизации XVIII в., облекая их в аккуратные хореи. «Песня девушек» была перепечатана в «Северном певце» — «собрании новейших и отличнейших романсов и песен», посвящавшемся «любительницам и любителям пения» (1830, ч. I), и в «Песеннике для дамского ридикюля» (1832) — оба были опубликованы братьями Лазаревыми в Москве и на радость ученым-этнографам помогли распространению нескольких «народных песен», таких, например, как «Девушки красоточки» (ок. 1850), которую любили натренькивать лакеи и мастеровые. Так проходит слава поэта.
Песня эта — превосходная стилизация. Во всех печатных изданиях она представлена единым стихотворным блоком; но смена тональности, особенно выраженная в завершающей части, оправдывает предложенную мною разбивку.
Для того чтобы точно передать ритм песни, я придумал следующую звукоподражательную имитацию, смысл которой, конечно же, не имеет никакого отношения к иллюстрируемым ею строкам (3–4):
