Александр Зиновьев - Коммунизм как реальность
И уж совсем исторический подход бессилен, когда речь идет о том, чего еще нет, но что может быть, — о будущем. Возьмите проблему новой мировой войны. Можно ли убедительно предсказать ее начало и вид, исходя из анализа войн прошлого?! А общие перспективы борьбы коммунизма и западной цивилизации? Но именно перспективы коммунизма как типа общества и его борьбы против Запада, а не прошлая история есть главная проблема нашего времени. Для социологического же подхода это есть его прямое дело: выяснить закономерности и тенденции, действующие сейчас, а значит, и в будущем в силу их универсальности. Даже в прошлом людей интересует не столько то, что было, сколько то, будет это «было» повторяться или нет. И как далеко оно может зайти. А для этого надо знать, что в прошлом было с необходимостью и в силу каких социальных механизмов.
Социологический взгляд на историю
В случаях такого рода, как обсуждаемый здесь, историческая наука поставляет фактический материал для размышлений, но лишь социология дает средства его понимания. Так называемая «мыслящая история» есть лишь социологический анализ самого исторического процесса. Ниже я изложу несколько принципов такого анализа.
Исторический и социологический подходы — это не просто различные взгляды на одно и то же. Это есть выделение различных процессов в едином более сложном процессе и различное понимание их соотношений. Дело в том, что не все, происходящее в данном пространственно-временном объеме, в котором формируется новое общество, способствует появлению нового общества, входит в число порождающих его причин и условий, вообще как-то связано с новым обществом. Новое общество, в свою очередь, имеет свои основные источники, не являющиеся специфическим элементом событии в данном пространственно-временном объеме, имеет свою жизненную линию, которая выходит за рамки этого объема как в прошлое, так и в будущее. В мире вообще переплетаются различные эволюционные линии. Порой они совпадают, так что кажется, будто они образуют одну единую линию. Обрыв одной линии не обязательно есть начала другой. Так, конец монархического режима в России не был началом коммунистического строя, — линия последнего уходит в глубь общественной жизни и в прошлое так, что она долгое время сосуществует с линией монархического режима. Когда зарождается и складывается новый тип общества, происходит это в исторически данном материале, в формах и условиях, которые сами являются продуктом прошлой истории. Здесь процесс социальный (формирование нового общества) происходил в рамках процесса исторического, причем — как нечто вроде бы производное и скрытое. Во всяком случае, когда процесс завершается, его участники и активные деятели обычно с недоумением замечают: то, что они вроде бы строили, куда-то испарилось, а вместо этого нагло вылезло то, о чем они и не подозревали. Когда новое общество оказывается достаточно сильным, оно становится на свои собственные ноги и принципиально меняет свое отношение к исторической форме. Оно по-прежнему существует в какой-то исторически индивидуальной форме, но теперь социальный процесс играет здесь активную роль, определяет собою вид последующего исторического процесса.
Историческое в данном случае не есть нечто чисто случайное и преходящее. Оно во многом тоже приходит на века. Абстрактно рассуждая, можно, например, игнорировать границы государств, но не так-то просто осуществить это на деле. В мечтах можно перенести Москву на более подходящее место. Практически же это невыполнимо. Коммунистическое общество (как и все вообще в мире) складывается исторически и существует как индивидуальное, неповторимое явление. Но это происходит в некоторых стандартных и устойчивых формах (опять-таки как и все вообще в мире).
Марксистская схема эволюции создавалась так. В человеческой истории из разных мест планеты и разных эпох вырывались отдельные куски. Они отбирались по определенным критериям и располагались в умозрительный упорядоченный ряд, который рассматривался как закономерные этапы развития общества. Но разбросанные в пространстве и во времени фрагменты истории не являются историей чего-то одного, как бы эти фрагменты ни упорядочивались теоретиками. Упорядоченный ряд возможных состояний различных обществ не есть ряд последовательных этапов эволюции одного и того же общества.
Надо различать два смысла выражения «человеческое общество». Оно обозначает всю совокупность живущих на Земле людей и отдельные человеческие объединения. В первом случае я буду употреблять выражение «человечество», а выражение «человеческое общество» (сокращенно просто «общество») сохраню лишь за вторым. Общество, таким образом, я буду понимать как скопление более или менее большого числа людей, объединенных в некоторое относительно замкнутое целое. Оно достаточно долго сохраняется в этой целостности и замкнутости, воспроизводится в самых существенных чертах деятельности своих членов. История человечества есть история возникновения, существования, изменения, распадения, столкновения, смешивания, взаимного влияния и т.д. обществ. История отдельного общества не совпадает с историей человечества, хотя она и вносит в последнюю свою долю. Человечество не есть нечто единое в том же смысле, в каком едино отдельное общество.
Если данное общество существует достаточно долго, то это говорит о том, что в нем сложилась некоторая устойчивая система воспроизводства данной формы жизни. В этом смысле можно говорить о социальном типе данного общества. Сама по себе идея введения критериев сравнения типов общества и расположения их по этим критериям в упорядоченный ряд «от низшего к высшему» ничего дурного в себе не содержит, если полученный при этом абстрактный ряд не рассматривается как некий объективный закон развития общества. С научной точки зрения здесь правомерно лишь следующее. Можно дать описание типа: данного общества, выявить законы функционирования этого типа и общие законы всякого типа общества. Можно выявить законы эволюции общества в рамках данного типа и общие законы такого рода в рамках любого типа. Но не существует никаких законов превращения одного типа общества в другой. Не существует не в силу каких-то эмпирических причин, а в силу определенных средств познания, без которых невозможна наука. Не существует подобно тому, как нет законов превращения мух в слонов, слонов в коров, кроликов в львов и удавов. В истории человечества распадаются одни человеческие объединения и возникают другие, которые создают, возможно, другой тип общества. Когда, например, рухнула Российская империя, на ее месте образовалась новая человеческая общность. Но сложилась она не по неким мистическим законам перехода от одной общественной формации к другой, более высокого уровня, а по законам складывания больших человеческих объединений в тех исторически данных условиях.
Сравнивая различные типы обществ по каким-то признакам, можно заметить превосходство одних над другими и говорить о прогрессе в этом смысле. Можно выяснить, благодаря чему происходит такой прогресс. Но в природе вещей вообще, и в природе общества — в частности, не заложено никакой необходимости прогресса. Не заложено по той причине, что таковы свойства всех сравнительных понятий, т.е. в силу правил логики сравнения и определения понятий. Прогресс возможен, если известны факты такого рода (все существующее возможно). Но он не необходим, ибо не все существующее необходимо. Раз есть случаи, когда прогресс не происходит, то логически бесспорно, что он не является необходимым. Если прогресс произошел, значит, так сложились индивидуальные исторические обстоятельства, что в данном фрагменте природы произошли такие-то изменения. Лишь сравнивая полученный результат с предшествующим состоянием по определенным критериям, мы можем говорить о прогрессе или об отсутствии такового (о стагнации или деградации). Слово «прогресс» есть оценочное понятие, предполагающее субъективную операцию сравнения различных явлений во времени.
Приведу некоторые общие принципы, относящиеся ко всякому типу общества. Время, в течение которого складывается и определяется тип общества в данном человеческом объединении, сравнительно с историческим временем настолько мало, что его можно принять за историческое «мгновение». Если складывается данный тип общества, то происходит это «сразу». В противном случае опыт не удается. Люди не успевают толком сообразить, что же именно сложилось, как формирование типа общества в основных чертах оказывается завершенным. Потом начинается его жизнь с некоторыми доделками и переделками, не меняющими его сущности. И наивно рассчитывать на то, что реформаторы и оппозиционеры могут изменить тип общества. Они могут улучшить или ухудшить жизнь людей в данном обществе, способствовать его укреплению или крушению. Но тип общества незыблем. Он складывается «раз и навсегда». Когда приводят примеры якобы меняющихся типов общества, фактически приводят примеры уродливых, больных, деформированных обстоятельствами, а не нормальных обществ данного типа, а также примеры изменений в обществе в целом, а не типов обществ. Сам тип общества абстрагируется в разнообразном наблюдаемом материале с таким расчетом, что говорить об изменении абстрагируемого неизменного — значит разрушить сами исходные абстракции.
