Энтони Бивор - Падение Берлина, 1945
Быстрый прорыв танковых объединений Конева в направлении Берлина имел одну слабую сторону — немцы могли неожиданно ударить по их коммуникациям. Чтобы предотвратить такое развитие событий, командующий 1-м Украинским фронтом приказал 5-й гвардейской армии Жадова прикрыть правый фланг ударных частей и наступать в направлении Шпремберга, а 3-й гвардейской армии обезопасить левый фланг, продвигаясь в направлении Котбуса.
В тот же вечер первые танки 3-й гвардейской танковой армии вышли к Шпрее. Командующий армией генерал Рыбалко не стал терять времени и ждать подхода саперных частей. Выбрав участок реки, который не казался столь глубоким, он приказал начать форсирование немедленно. Ширина Шпрее в этом месте достигала пятидесяти метров, но вода, закрыв лишь гусеницы танков, выше уже не поднялась. Переправу танков можно было сравнить с переправой боевой кавалерии. Но в отличие от кавалерии бронированным машинам был не страшен огонь немецких пулеметов, замаскированных на противоположном берегу. В течение ночи основная масса армии смогла форсировать Шпрее и продолжить наступление.
Конев знал, что район Лаузитца очень удобен в плане организации обороны — его пересекали многочисленные лесные массивы, озера, речушки, болота. Но если он будет двигаться с максимально возможной скоростью, то немцы просто не сумеют возвести укрепления вдоль дорог, ведущих к столице. Конев сделал ставку именно на это. Он также понимал, что командование немецкой 4-й танковой армии будет стараться во что бы то ни стало удержать вторую линию обороны, в то время как внимание германских частей, находящихся в самом Берлине, полностью приковано к наступлению войск маршала Жукова. Таким образом, Конев имел все шансы на успех.
Он, как и Жуков, был убежден, что противника легче разгромить в открытом сражении, чем потом добивать его в городских кварталах Берлина. Однако сказать об этом Сталину во время вечерней связи со Ставкой Конев не решился. Он почти закончил свой доклад, когда Верховный Главнокомандующий неожиданно прервал его. Слова Сталина прозвучали для Конева довольно неожиданно. Поскольку войска Жукова все еще никак не могли прорвать вражеские укрепленные позиции на Зееловских высотах, он спросил Конева, не согласился ли бы тот ввести ударные части 1-го Белорусского фронта на своем участке. Возможно, что такое предложение являлось лишь психологическим маневром со стороны Сталина с целью побудить Конева высказать свой собственный план.
Конев ответил однозначно, что такая перегруппировка займет достаточно много времени и вызовет неразбериху среди наступающих войск. Но, поскольку его войска продвигались очень успешно и имели достаточно сил и средств, он, Конев, мог позволить повернуть обе свои танковые армии в направлении Берлина. Затем командующий 1-м Украинским фронтом отметил, что его ударные войска смогли бы продвинуться в направлении Цоссена, который являлся, как это было известно, местом пребывания штаба ОКХ.
"Очень хорошо, — ответил Сталин. — Я согласен". Верховный Главнокомандующий дал разрешение повернуть танковые армии Конева в направлении Берлина.
Тем временем в самом Берлине действия нацистского руководства сковал почти полный паралич. Оно не знало, что делать дальше. Максимум, на что были способны нацистские лидеры, так это издавать новые постановления, ужесточающие наказания предателей рейха. "Ни один германский город не имеет права объявить себя открытым для вступления войск противника, — говорилось в приказе Гиммлера, разосланном командующим на фронтах. — Каждая деревня и каждый город должны обороняться до последней возможности. Немец, отказывающийся выполнять свои обязанности перед нацией, теряет свою честь. Равным образом он будет лишен и своей жизни"[599]. Гиммлера абсолютно не волновал тот факт, что германской артиллерии уже не хватало снарядов, а танкам — горючего, что немецкие солдаты голодали.
Нацистская бюрократия, даже ее самое нижнее звено, оставалась верна себе. Несмотря на приближающийся конец, машина продолжала работать по отработанному сценарию. 17 апреля небольшой городок Вольтерсдорф, расположенный чуть южнее шоссе Райхсштрассе-1, заполнили толпы беженцев. Однако нацистские представители позволяли покидать город только тем гражданам, которые не привлекались на различных работах, не являлись членами фольксштурма и имели письменное подтверждение, что им будет предоставлен кров в том месте, куда они собрались уезжать[600]. Более того, каждому немцу следовало получить специальное разрешение на эвакуацию от крайсабшниттсляйтера — районного нацистского начальника. Однако на местах дух фанатичного сопротивления был не особо высок. Взвод фольксштурма, сформированный в городе, старался избегать дополнительных работ по организации обороны.
Войска Конева теперь находились всего в восьмидесяти километрах к юго-востоку от командных пунктов ОКХ и ОКВ, расположенных в Цоссене. Однако ни командование 4-й танковой армии, ни командующий группой армий "Центр" фельдмаршал Шёрнер еще не докладывали о том, что советские 3-я и 4-я гвардейские танковые армии с ходу форсировали реку Шпрее и что нет никаких дополнительных резервов, дабы остановить их быстрое продвижение вперед. Все внимание штабных офицеров в Цоссене в данный момент было приковано к сражению, развернувшемуся на Зееловских высотах.
Генерал Хейнрици уже послал большую часть резервов своей группы армий 3-й "Германский" танковый корпус СС под командованием Штейнера — на помощь обороняющейся 9-й армии Буссе. 11-я дивизия СС "Нордланд" днем 17 апреля получила приказ выдвинуться в район южнее города Зеелов. Эта дивизия состояла в основном из датчан и норвежцев, хотя в ней было и немалое количество шведов, финнов и эстонцев. Ходили слухи, что там воевали и несколько англичан, однако данные утверждения кажутся достаточно сомнительными[601]. Командовал соединением бригаденфюрер СС Иоахим Циглер. В его подчинении находилось порядка пятидесяти бронемашин и танковый батальон "Герман фон Зальца". Наиболее боеспособными к тому времени оставались моторизованные полки "Дания" и "Норвегия", а также саперный батальон. Дивизия "Нордланд" была эвакуирована с Курляндского полуострова и принимала участие в сражении за устье реки Одер восточнее Штеттина. С начала 1945 года ее потери составили около пятнадцати тысяч человек, из которых четыре с половиной тысячи числились убитыми или пропавшими без вести.
Далее к югу Хейнрици послал еще одно иностранное соединение СС дивизию "Нидерланды". Ей предстояло войти в подчинение 5-го горнострелкового корпуса СС и занять оборону юго-западнее Франкфурта-на-Одере и в районе Мюльрозе. Взаимоотношения между командованием войсками СС и руководством вермахта вновь сильно обострились. Гиммлер был чрезвычайно недоволен тем, что Хейнрици лишил корпус СС Штейнера его сильнейших дивизий. Со своей стороны, командование дивизией "Нордланд" также возмущалось необходимостью встать под командование армейских генералов. Оно отнюдь не спешило занять предназначенный соединению участок линии фронта.
