Жан-Франсуа Солнон - Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов
Добросердечие Елизаветы очень рано привело ее к либеральным взглядам. Поскольку эрцгерцогиня София и Венский двор видели в венграх только «банду бунтовщиков», императрица чувствовала, как ее влекло к их лагерю. Она даже осмелилась возразить против репрессий 1849 г. Сиси была довольна своим выпадом против свекрови и ее окружения, ее притягивала романтика венгерских событий, ей льстило, что герои этой страны видели в ней свою союзницу.
Она так мало знала о Венгрии! Франц Иосиф, сообщавший все сведения исключительно матери, ничего не рассказывал жене. Даже вдали от Вены, во время первого отдыха на Мадейре, та жаловалась на это. Тогда Елизавета решила, со всем пылом новообращенного, что обязательно познакомится и с языком, и с историей, и с литературой этой страны. В юношестве она узнала от родителей кое-какие обрывки венгерской истории. Наставник Елизаветы, пожилой граф Майлат даже рассказывал ей о старой конституции этой страны, упраздненной в 1849 г. Став императрицей, она решила, когда в феврале 1863 г. отдыхала на Корфу, всерьез взяться за учебу. Хотя за свою долгую жизнь Елизавета меняла увлечения так же часто, как место проживания, именно этому занятию она усердно предавалась.
Для начала вместе с преподавателем набрать словарный запас, освоить грамматику, попытаться заговорить — хотя бы с горничными с венгерскими корнями. Несмотря на трудности, старание Елизаветы было вознаграждено: она делала стремительные успехи. Изучение языка самым естественным образом привело к знакомству с литературой, особенно поэзией. Ее Величеству было мало учебников. Обучение требовало человеческого общения. Елизавета нашла себе компаньонку-венгерку. Иду Ференци представили ей в ноябре 1864 г. Она оставалась на службе у императрицы до самой ее смерти. 23-летняя девушка, дочь деревенского дворянина не принадлежала к магнатской верхушке. Иде не дали звания придворной дамы, и ей пришлось довольствоваться положением учительницы. Она была всей душой предана своей хозяйке и стала ее доверенным лицом — верная, скромная, незаменимая.
Она в совершенстве научила Сиси венгерскому и разговаривала с ней целыми часами — обе дамы были совершенно уверены, что окружающие их не понимали. Иду выбрали не случайно: к ее личным качествам прибавлялись хорошие отношения с умеренными венгерскими патриотами, например, с Ференцем Деаком или графом Дьюлой Андраши. С ее помощью они могли общаться с Елизаветой и просили ее выступить в их защиту. 62-летний адвокат Деак уважаемый либерал и враг радикализма желал отделения Венгрии от Австрии. Он был готов к переговорам с императором и сообщил в статье, опубликованной на Пасху 1865 г. требования страны. Ида Ференци его боготворила. Она рассказала о своем восхищении императрице, и та повесила портрет Деака над своей кроватью в Хофбурге.
Дьюла Андраши имел ореол романтического героя. Он сражался против имперской армии во время революции и, потерпев поражение, был заочно осужден на смерть. Дьюла бежал в Лондон, а потом в Париж, где дамы, очарованные этим богатым, светским и образованным аристократом, называли его не иначе как «красавчик, повешенный в 1848-м». Получив разрешение вернуться, Андраши с тех пор стал сторонником умеренных идей Деака. Как и последний, он общался с Идой Ференци и узнал от нее, с каким увлечением императрица занималась его родным языком. По случаю какого-то праздника Сиси встретилась с Андраши. Он был поражен ее красотой. Она была потрясена этим величественным и элегантным мужчиной с темной бородой, в живописном костюме магнатов, отделанном мехом, который называли «атиллой».
Узнав о разногласиях императрицы и эрцгерцогини Софии, Деак и Андраши поняли, что могли играть на них, а также извлечь пользу из расположения Елизаветы к их родине. Императрице, томившейся в изоляции при враждебном дворе, эти венгры предложили долгожданное дело, которое она могла защищать, таким образом, обретая смысл существования.
Прекрасная покровительница венгерской отчизны
8 января 1866 г. венгерская делегация отправилась в Вену, чтобы пригласить императорскую чету в Буду. Прием в Хофбурге смягчил отношение (традиционно недоверчивое) магнатов. Сияющая императрица вышла в национальном венгерском костюме и поблагодарила делегатов речью, очень мило произнесенной на их родном языке. Буря восторженных возгласов приветствовала ту, что казалась надеждой Венгрии. Несмотря на возражения придворных, Франц Иосиф с Елизаветой приняли приглашение и 29 января выехали в пятинедельное путешествие в Венгрию.
Оно было успешным, и Буда поверила в лучшее будущее. Сиси, чьи разговоры на венгерском всякий раз вызывали восторг, удостоилась тысячи знаков признания. Как можно, думала она, вспоминая сдержанные настроения, что царили в Вене, не принять участие в судьбе столь прекрасного народа?
В течение пяти недель она исполняла протокольные требования, принятые в Хофбурге. Император поблагодарил жену и признался матери: «Сиси оказала мне большое содействие своей любезностью, столь взвешенным тактом и знанием венгерского; а ведь поговаривают, что люди охотнее слушают слова на своем родном языке, когда слышат их из прекрасных уст». Покоренные императрицей, магнаты, в конце концов, отнеслись к Францу Иосифу с большей снисходительностью. Когда тот объяснял, что не мог уступить всем требованиям, они списали его нерешительность на австрийских министров и эрцгерцогиню Софию. Зато в Вене консерваторы объявили, что Елизавета внушила императору «венгрофильские» настроения и запустили кое-какие недобрые слухи. Не увлеклась ли Сиси красавцем Андраши? Видели ведь, как на каждом приеме, балу или празднике они подолгу веселились вместе! Действительно, влечение было взаимным. В Хофбурге заговорили, что Елизавета женщина страстная, поставила свои чувства на службу опасного политического вопроса.
Несмотря на увлечение Сиси короной Святого Иштвана[243], император, убежденный, что централизация представляла собой единственный способ гарантировать стабильность государства, был пока не готов уступить венграм, несмотря на все хлопоты жены. Он мне мог преодолеть свои сомнения из-за одного драматического события.
3 июля 1866 г. в Садове австрийская армия разбила войско прусского короля Вильгельма I. Все помнили о затяжном австро-прусском соперничестве, которое началось уже больше ста лет назад, а честолюбивый Бисмарк оживил его, задумывая изгнать Австрию из Германии. Победа была достигнута, прусская армия шла практически на неприкрытую Вену. Франц Иосиф находился в собственной столице, рисковавшей тем, что ее признают открытым городом, и, несмотря на прямо противоположное мнение матери, приказал императрице вместе с детьми укрыться в Буде. Деак и Андраши встречали их на вокзале. «Я считаю, — объявил первый, — трусостью поворачиваться спиной к императрице, когда у нее несчастье, после того как ее столько чествовали, когда дела этой династии шли хорошо». В противовес радикальным сторонникам до сих пор пребывавшего в изгнании Кошута, которые пытались злоупотребить ситуацией, либералы были готовы прийти на помощь императорской семье, попавшей в беду, подобно тому, как их предки спасли в 1741 г. Марию Терезию Австрийскую[244]. Кроме того, необходимо было сохранить на своей стороне умеренных, пойдя на ряд уступок. Елизавета поняла это и старалась донести мысль до императора.
