Геннадий Моисеенко - Эпоха победителей. Воспоминания пламенных лет!
Но пока, все эти огорчения в будущем, а мы радуемся, что за успешное усовершенствование методов восстановления Днепрогэс, в 1951 году, присуждена Государственная премия в области науки и техники начальнику Днепростроя Ф.Г. Логинову и главному инженеру И.И. Кандалову, который в последние годы жизни заведовал кафедрами ряда московских вузов. И пущена на полную мощность эта гидростанция, этот символ эпохи, символ индустриализации Советского Союза.
Вот они Моисеенко Н.П., Резник П. С. и будущие министры: Логинов Ф.Г., а рядом директор завода «Запорожсталь» А.Н. Кузьмин, начальник стройтреста В. Э. Дымшиц – стоят на этом пуске.
Вот они матросы великого проекта – красные директора, выполнившие свой долг. Они стоят, как на подводной лодке «Советский Союз», уходящей в дальнее плавание. В трюмах и на командных пунктах её рулевые и механики, а на палубах матросы.
Они смело смотрят вперед и ещё не знают, что Советский Союз, как древняя Атлантида покроется морской пучиной. Утонет в море лжи, клеветы, предательства и обмана. Но символы его, его атланты останутся на поверхности. Они продолжают свой длительный поход, пока люди, своим равнодушием позволившие утопить Великую державу поймут, что без неё у них нет жизни, и нет счастья, и тогда Атлантида – Великий Советский Союз, всплывет. И первыми из морской пучины вынырнут три основные составные части великой державы: – Россия! Украина! И Белоруссия! Уже опять Советские республики!
А ПОКА АТЛАНТЫ ПРОДОЛЖАЮТ СВОЁ ПЛАВАНИЕ! ОНИ ЖДУТ!
И уже через много лет, когда перестройка разорвала наши народы, по живому, безжалостно разделила нас и наши семьи, и оторвала нас от могил наших предков, я приехал в Запорожье.
Воспоминания захлестнули моё сердце. И стоя на могиле предков, рядом с памятником Отца, я вспомнил всю свою жизнь и эту историю. Все рассказы и воспоминания Отца прошли перед моим взором. И отчетливо выделился эпизод, с которого начался этот рассказ.
Моисеенко Н.П. Памятник на могиле. Запорожье, 1976 г.
– Последний выстрел Великой Отечественной войны возник перед моим взором, рука потянулась к перу, и я вернулся к воспоминаниям Отца. Все картины возникли передо мной как на яву, и я начал описывать все наши мысли, встречи, беседы и переживания, все события эпохи одно за другим ложились на бумагу.
А после описания всех событий, захвативших целую эпоху края, где мы родились, и отразивших, во многом, всю эпоху Великой страны, появился этот эпилог и это воспоминание.
10. Эпилог. Последний выстрел
Последний выстрел Великой Отечественной, который прогремел и вспыхнул перед моими глазами, запомнился мне на всю жизнь и ещё долго будоражил мою душу. Он слился в сознании с моей первой, почти детской любовью.
Бывает любовь с первого взгляда, а моя ранняя любовь – чувственная и красивая, как первый весенний гром, зародилась вместе с выстрелом зенитной пушки. Как раз после приезда в наш город командующего фронтом Р. Малиновского, пообещавшего прикрыть работы на Днепрогэсе и город от налётов вражеской авиации, зенитными батареями.
И уже через несколько дней после его обещания, под окнами нашего дома прогрохотала колонна машин. И остановилась за маленькой заболоченной речушкой – Московкой, заросшей кленовником и ивняком.
Ну, как же мне, почти мальчишке, усидеть дома, когда рядом разворачиваются такие события.
Сорвавшись с места, стремглав, по ухоженной тропе, раздвигая кусты, бегу вперед на пригорок, к берегу, откуда открывается вся панорама, лежащая за рекой. Усевшись на берегу, я наблюдаю разгрузку зенитных орудий, счетверённых пулеметов и снарядных ящиков.
В один миг машины опустели и одна за другой, по узкой накатанной земляной дорожке, ушли в город. Солдаты, коротко перекурив, быстро взялись за лопаты и, привычными движениями, начали окапывать площадки под орудия.
Она появилась внезапно – маленькая, белокурая, смеющаяся, с ярко синими глазами, с наушниками на голове и небольшой портативной армейской радиостанцией. Бросив на меня свой искрящийся взгляд, быстро заговорила: «Ольха. Ольха. Я – сосна. Я – Сосна!». В её наушниках что-то загудело, заскрипело, закашляло. Она быстро обернулась, сверкнула глазами и крикнула куда-то вниз: «Связь есть! Связь есть!»
– В окопе появился пожилой, сутулый лейтенант с землистым лицом, подстать его окопной жизни. Коротко бросил: «Слышу! Слышу!»
– Посмотрел на меня, проворчал: «Наташа, брось играть в любовь, брось дразнить мальчишку».
– Согнал её с бруствера и скрылся в землянке. Но она появилась вновь, опять уселась на бруствер окопа, щелкая семечки, и сверкая глазами.
В её наушниках запел зуммер, она взмахнула руками, как испуганная чайка. Спрыгнула в окоп и закричала: «Воздух. Воздух!»
Вся площадка вздрогнула, зашевелилась, забегали солдаты, словно ожившие тени, занимая места у орудий.
Раньше совсем не заметные, покрытые кленовыми ветками, закивали длинными стволами зенитки, заскрипели, заметались, заохали счетверённые пулеметы. Казалось, вся растительность, такая величаво спокойная, развернулась в направлении цели и замерла.
Темно-синий двухмоторный бомбардировщик, с обрубленными крыльями, с ясно видными черными сдвоенными крестами на плоскостях, с леденящим душу надсадным воем моторов, появился на небольшой высоте из-за острова. Как всегда, не ожидая опасности, он пересек Днепр и направился к вокзалу, где скопились воинские эшелоны, с горючим и боеприпасами, ожидая отправки, через недавно наведенный армейскими саперами, временный деревянный мост, низко нависший над Днепром всей своей деревянной громадой.
Наташа выскочила из блиндажа и под команду лейтенанта:
«Огонь! Огонь!» – Закрыла лицо руками и вскрикнула: «Ой! Что будет?» – Пронзила меня лучом удивленных, испуганных глаз и скрылась в окопе.
Голубой луч вонзился в моё сердце, зенитки тявкнули красно-желтым пламенем, пулеметы застрочили короткими очередями, трассирующие пули устремились к цели. Моё сердце ёкнуло, опустилось в тоскливо щемящую изморозь, и счастливо заныло: «Где она?»
Самолет дернулся, как человек с разбегу наткнувшийся на внезапное препятствие, на мгновенье остановился и, продолжая полет неравномерными рывками, задымился. Из его фюзеляжа вырвалось пламя. Не долетев до цели. Сбросив беспорядочно бомбы, на его корпусе появились маленькие черные фигурки.
Фигурки перевалились через борт и полетели вниз. Через секунду они закачались на раскрывшихся, как бутоны роз, белых цветах парашютов. Казалось, вот они рядом, можно добежать и схватить их за пыльные шлемы. Я сорвался с места, присоединился к ватаге мальчишек, которая, пыля по улице босыми ногами, неслась к парашютистам. Нас обогнала полуторка с комендантским взводом и устремилась вперед за город в кукурузное поле, куда приземлялись парашютисты.
