Валентин Аккуратов - Лед и пепел
— Подходим к линии, — договорить я не успел. Чуть левее, мимо нас пронеслись гирлянды красных шаров и выше стали разрываться белыми вспышками, окрашивая облачность белым цветом.
— Фронтовая МЗА. Бьют по шуму моторов! Давай правее и ниже! — крикнул я Орлов.
Но тут же гирлянды светящихся красных шаров прорезали облака впереди, правее, и, уходя от них, мы заметались, меняя курс и высоту. Наконец на высоте семисот метров мы были недосягаемы.
— Проскочили, — проговорил Орлов и, передав мне управление, закурил. — Кекушев, осмотри самолет, нет ли пробоин.
— С моторами все нормально. О фюзеляже и крыльях доложу. — Николай вышел.
— Что будем делать дальше, штурман?
— Бери курс триста градусов. Выйдем через двадцать минут к точке, откуда повернем на истинный курс, а там посмотрим погоду — и курсом девяносто градусов от новой точки поворота пойдем к ромбу.
— Не нравится мне погода! — вздохнул Орлов. — Мне кажется, ее не будет и в районе выброса.
— Посмотрим на месте, — предложил я. — Если погоды не будет, пойдем домой. Не будем же выбрасывать ребят через облака, не видя ромба.
В пилотскую вошел Николай Кекушев. По его озабоченному лицу я понял: что–то случилось.
— В самолете опасных пробоин не обнаружил, но запасной бензобак пуст, очевидно, снизу, под фюзеляжем пробило.
— А ребята? Как они? — насторожился Орлов.
— Заправляются тушенкой и недовольны, что пахнет бензином. Особенно девушка. Ворчит. Парашют ей порвало осколком. Наместников отдал свой. Не брала. Тому пришлось уговаривать, объяснил, что возит его полгода, но ни разу не надевал. Прыгать, мол, никогда не будет, даже с вышки в Парке культуры: боится вверять свою драгоценную жизнь шелковой юбке. Старший ей что–то рявкнул по–немецки. Взяла и поцеловала Сергея. Покраснел парень, как клюква, и молниеносно исчез в своей башне…
— Коля, потом на земле все распишешь. Скажи, сколько у нас горючего в основных баках? — перебил я его. Он прикинул в уме.
— Три часа можете лететь смело.
— А в «заначке», Коля? Только честно! — спросил Орлов.
— В заначке? — он смущенно закрутил головой.
Ну еще на тридцать минут, и будет сухо. Только на примус — чаек приготовить.
— Ну, махинаторы! У всех один пунктик: возить припрятанный запас горючего!
— Иногда это, Юра, помогает, — ответил я Орлову.
— Знаю! Сам пользовался «заначкой». Только на взлете, как бес, вертишься, когда не знаешь своего точного полетного веса!
Минутная стрелка бортового хронометра подошла к расчетному времени. Разворот. Мы шли в облаках на высоте. девятисот метров. При подсвете электрофонариком было видно через обледенелое лобовое стекло пилотской кабины, как косые струи снегопада секли машину, и лед бугристыми слоями нарастал на всех выступающих частях самолета.
— Леденеем, но пока терпимо. Будет хуже, уйдем на высоту, — ответил Орлов на мой молчаливый вопрос.
— Поворот влево! Курс девяносто пять. Снижение два метра. Через двадцать пять минут цель! Пошли, Юра! Давление установлено по радиоальтиметру. Высота рельефа местности не превышает двухсот пятидесяти метров.
Орлов кивнул и, уменьшив обороты, пошел вниз.
— А как ребята? — спросил он Кекушева.
— К прыжку готовы. Будут покидать самолет одновременно через обе двери. Белый цвет — внимание, зеленый — прыгать, красный — отставить, — заученно повторил Кекушев.
Снизившись на пятьсот метров, мы все еще шли в сплошной облачности и снегопаде. Стрелка радиоальтиметра прыгала между высотой триста шестьдесят — четыреста метров, но земли не было видно. От усилившегося обледенения самолет начало трясти. Высота триста, двести восемьдесят… Стрелки высотомеров медленно, словно нехотя, ползут вниз. Нервы напряжены до крайности. Ведь где–то тут, почти на линии нашего пути, есть высота с отметкой двести пятьдесят метров. В эти минуты мы не думаем, что под нами враги. Сейчас для нас куда опаснее эта высотка. Мы уже нарушили все правила безопасности полета, но нам нужна земля. Земля, чтобы убедиться, можем ли мы выполнить задание. Высота двести, земли нет. Орлов показывает на высотомер:
— Двести! Штурман, сколько идти до цели?
— Пять–шесть минут. Старший группы просит для прыжка минимальную высоту не ниже двухсот метров. Дойдем до цели, и если облачность не кончится, — курс домой.
— Посмотрим! — вздыхает Орлов. — Но чуда не бывает, там такая же погода!
— Не спорю, но все же посмотрим, а вдруг повезет!
Уже не спускаясь ниже, подходим к цели. Внизу — серая муть, огней не видно. Я вызвал в пилотскую старшего группы и разъяснил обстановку. Тот быстро согласился с доводами и объявил, что у него есть запасная цель, в пятидесяти километрах к северо–западу от Волоколамска. Пересчитав наличие горючего, мы взяли курс на новую точку, без всякой надежды, что там погода будет лучше.
Рельеф трассы стал спокойнее. Высоты не превышали девяноста метров. Когда снижались до ста пятидесяти метров, сквозь облачность кое–где проглядывала земля. Мы решили, если обнаружим условный сигнал — письмо, из пяти костров, — наберем высоту триста метров и по расчету сквозь облака, сбросим десант. Старший группы дал свое согласие.
Вскоре мы подошли к цели, но, увы, даже со ста сорока метров земли не было видно.
— Все! Хватит экспериментировать. Пошли домой, — заявил Орлов, — горючего осталось только–только!
— Курс сто двадцать градусов. Пройдем через первую цель. Посмотрим, может быть, за это время там изменилась погода.
Орлов молча кивнул. Надо использовать последний шанс, хотя оба мы в него не верили: было ясно, что теплый фронт циклона пришел раньше, чем его ожидали, и закрыл весь район выброса десанта.
Теперь старший группы стоял в проходе между нашими креслами и сам наблюдал за обстановкой. Погода ухудшалась. Все чаще приходилось менять обороты и шаг винтов, чтобы помочь спиртовому антиобледенителю сбросигь нарастающий лед с лопастей. Натужный вой моторов от перемены углов лопастей и грохот льда, бьющего по фюзеляжу, неприятно резали слух, словно бормашина у плохого зубного врача.
— Женщина на борту всегда приносит неудачу… — ни к кому не обращаясь, проговорил Кекушев.
Орлов строго взглянул на него, но промолчал.
— Это так всегда говорил полярный летчик Фарих, — виновато объяснил Николай.
— Наша девушка, наоборот, всегда приносила нам уда-. чу, — ответил ему старший.
— Район цели номер один, — перебил их я.
— Все! Никакого просвета! Пошли на базу! Пусть Сергей свяжется с КП аэродрома.
