Алла Андреева - Плаванье к Небесной России
Наконец, странная психологическая перемена произошла и во мне. Все годы после смерти Даниила я жила как бы опустив голову и закрыв руками его произведения. И вдруг как будто с меня сняли страх. Не сняли, а снял Даниил — я в этом совершенно уверена. Я подняла голову и заговорила. Заговорила даже буквально — стала читать его стихи. По приглашению Саши Андреева, сына Вадима, в 1987 году я поехала в Париж и там впервые читала стихотворения Даниила собравшимся русским парижанам. С тех я читаю постоянно, от Лондона до Владивостока, где только можно.
На одном из выступлений в Смоленске меня смущенно предупредили:
— Знаете, Алла Александровна, вы будете выступать в библиотеке, в Союзе художников, а вот еще очень просили сотрудники исправительно-трудовых лагерей. Вы простите, пожалуйста, но они так просили…
Я ответила:
— Да что вы извиняетесь! Мне это самой интересно. Художникам я уже читала, писателям тоже, а сотрудникам «органов» — еще нет.
Зал был полон, и почти все в нем — в погонах. Сначала мне стало не по себе, а потом думаю: ну, как хотите, а сейчас будете слушать.
Сначала я рассказала им биографию Даниила и, когда дошла до ареста и следствия, учитывая специфику их работы, говорю:
— Вам, наверное, это будет профессионально интересно…
А им и вправду было интересно. Затем прочла стихи и сказала:
— Теперь любые вопросы…
Глянула в зал и увидела на глазах слезы.
С тех пор как я начала читать, меня не оставляло чувство, что Даниил рядом и что он снял с меня страх за свои стихи, за «Розу Мира». Это были совсем не легкие годы, но я выступала, не опуская головы. И бывают странные моменты во время чтения стихов. Я выхожу, читаю стихотворение, над которым много работала, так, как задумала. И вдруг — что-то происходит. Я начинаю читать гораздо лучше, забываю о плохом самочувствии, полностью растворяюсь в тексте. И кажется, что кто-то рядом. Даниил рядом. И здесь надо, мне кажется, подробнее сказать об особенности его дара.
Мы живем в разделенном, раздробленном мире. Разбиты наша жизнь, все понятия. Разорвана связь физической жизни с духовной, раздроблены на части все профессии. Иногда еще соединяются в одном лице поэт и прозаик, но чаще даже поэты пишут или лирические, или гражданские стихи, а талантливая шутка породила пародиста как профессию.
Но если бы мы отправились в глубокую древность, босиком или в грубых сандалиях прошли по выжженным солнцем пыльным или каменистым дорогам очень давних и очень дальних стран, то неминуемо встретили бы на одной из таких дорог человека, который казался бы странным только для нас, но для тех, кто жил рядом с ним, был совершенно понятен. Кто он? Поэт — в том древнем значении этого слова, которое мы сейчас потеряли. Вероятно, и в древности, как и позже, в самой обыкновенной семье рождался странный мальчик и вырастал необычным человеком. Он слышал, а часто и видел то, о чем окружавшим его людям было известно только «умственно». Такова уж особенность душевной структуры человека, наделенного религиозным чувством. Такими были и поэты Древней Эллады, и ветхозаветные пророки, и средневековые миннезингеры — не авторы куртуазных любовных песен, а создатели «Парсифаля» и «Тангейзера».
Люди этого строя воспринимали мир цельным, образным и нераздельно слитым с миром Иным. Для них религиозный, философский, поэтический и музыкальный лики Вселенной представали как единое целое, не поддающееся расчленению, нашей теперешней раздробленности.
Во все времена были люди, обладавшие особым свойством: они слышали не земное, а Божье время. Такими были первые христиане, ожидавшие немедленного пришествия Христа, такими были обезумевшие от страха перед близившимся концом света последователи Аввакума и Савонаролы. Такими бывают поэты, таким был Даниил Андреев в своей мечте о братстве и единении перед Богом всех живущих на земле. Он слышал Божью правду и Божье время, порой смешивая его с земным, потому что сам жил на некоей пограничной полосе. Только такой человек и мог стать автором «Розы Мира».
Жизнь распоряжалась по-своему. Как из светлого тумана возникают лица. Все молодые, все очень разные, но одинаково бедные той самой всеобщей советской бедностью, которую сейчас как-то быстро подзабыли и которую на Западе называют нищетой. Не было ни у кого из них ни денег, ни положения, ни «будущего», ни, естественно, никакой власти. У всех были семьи, которые они любили и берегли. Именно они тихо обступили меня и стали помогать: ксерокопировали, переписывали, сверяли.
Только у меня были все подлинники произведений Даниила. Что-то со мной случится — и все: останутся искореженные, Бог знает какие, ксерокопии. Неожиданно приехал Юра Кочетков, а с ним Таня и Сережа Тарасовы, тогда еще жених и невеста, казак и казачка, высокие, милые. И втроем они сфотографировали первый экземпляр «Розы Мира». Это был уже 1985 год. А потом Таня, беременная, перепечатывала с фотографий книгу, печатала и смотрела, сколько осталось страниц до конца и сколько недель, а потом и дней до родов. Успела допечатать рукопись и родила сынишку.
Весной 1987 года появился и тот, кто сумел сделать казавшееся невозможным: издать впервые «Розу Мира». Его зовут Саша Палей. К печати книгу готовили Саша и моя крестница Вероника Сорокина. Корректуру читали у меня дома. Первое издание «Розы Мира» — момент исторический и об этом надо рассказать отдельно.
Издательство «Прометей», впервые напечатавшее «Розу Мира», принадлежало МГПИ им. В. И. Ленина, где научным сотрудником на педфаке и работал Саша Палей. Он был знаком с директором издательства Валерием Николаевичем Букреевым, философом по образованию и человеком смелым и рисковым. В этом издательстве, кстати, впервые в СССР, был опубликован сборник работ Н. А. Бердяева. И это самое издательство фатальным образом оказалось единственным на тот момент, где можно было попытаться опубликовать «за счет средств автора» книгу такого содержания (у автора, точнее у его вдовы, денег не было совсем, поэтому «Роза Мира» издана на средства, собранные друзьями). Выпустить книгу было очень трудно по целому ряду причин, и она вышла только в 1991 году, хотя и немыслимым для нынешнего времени стотысячным тиражом (машинописный оригинал был сдан в издательство в мае 1988 года). Знаменательно, что «Роза Мира» впервые увидела свет в год окончательного краха коммунистической системы в России — за несколько месяцев до августовского путча.
А круги расходились все шире. Появилась Ирина Залешева — русская, замужем за чехом. Она организовала перевод на чешский язык и издание «Розы Мира» в Чехии. Тогда же, в 1990 году, Саша Козачков перевел большую часть «Розы Мира» на испанский. Книгу издали на острове Майорка, там, где жили Шопен и Жорж Санд. В 1997 году вышло в свет английское издание «Розы Мира». Японец Юсике Сато перевел «Розу Мира» на японский язык. К сожалению, все эти переводы, кроме чешского, не полны.
