Николай Иванов - Операцию Шторм начать раньше
Одна из основных задач Харламова - следить за расходованием средств постпредства. Денег было - кот наплакал. Трояновский, как посол, мог позволить себе не более трех дипломатических приемов в год - на День Советской Армии, День Победы и в годовщину Октября.
- Через два дня представлю все расчеты.
- Хорошо, спасибо.
Харламов подождал мгновение, потом кивнул и вышел раз нет указаний, он найдет себе работу сам. Вернее, таких, как он, работа сама ждет за дверью.
А Трояновский вновь посмотрел на карту. Сколько войдет войск? С какими задачами? Каким будет заявление правительства? Знает ли обо всем этом Бисмеллах Сахак - представитель Афганистана в ООН? Кстати, он учился одно время в Воронеже, жена у него русская. Но ведь в то же время он стал представлять ДРА в ООН после убийства Тараки, то есть он ставленник Амина.
Вопросов становилось все больше и больше, и Трояновскому вдруг захотелось несбыточного: очутиться на несколько минут в Москве, попасть на обсуждение афганского вопроса. Кто его может обсуждать?
Посол откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза, чтобы яснее представить картину. Конечно же, этот вопрос будет решать крайне ограниченный круг лиц. Брежнев и Громыко - это ясно. Затем... затем Устинов, раз дело касается армии. Не обойтись здесь без Комитета госбезопасности, без КГБ вообще нигде не обойтись - четвертый Андропов. Несомненен Суслов - идеологический бог страны, "серый кардинал". Подметил же кто-то. Услышав однажды эту фразу в МИД, еще не зная, кому она предназначается, мгновенно представил худого, сутулого Суслова - и не ошибся. А ведь был момент в 1970 году, когда тандем Брежнев - Суслов чуть было не распался. Почувствовав, увидев однажды растущую самостоятельность Генерального секретаря, Суслов, Шелепин и Мазуров написали записку в Политбюро и членам ЦК, где подвергли резкой критике речь Брежнева на декабрьском (1969 года) Пленуме ЦК, Его обвинили во всех тяжких грехах - и в очернительстве истории, и в неумении видеть положительный опыт развития страны, перспективы социалистической экономики. На очередном, мартовском Пленуме и намечалось обсуждение этой записки. А точнее, смещение строптивого Генерального. Суслов шел ва-банк и, видимо, рассчитывал на успех: он выпрямился, сделался еще выше.
Однако неожиданно для всех Брежнев отложил проведение Пленума, выехал в Белоруссию на войсковые учения. Там у него произошли встречи с министром обороны А. А. Гречко, другими маршалами и генералами. В Москве стало ясно, что Генеральный секретарь заручился поддержкой военных. Это означало крах: в политике побеждает тот, кого поддерживает армия. И к моменту возвращения Леонида Ильича в столицу записка "троицы" была уже отозвана. Суслов начал сутулиться пуще прежнего. Тут надо отдать должное Брежневу как интригану: он ничего не предпринял по отношению к своей правой руке. И "серый кардинал" понял свою задачу. Мгновенно весь идеологический аппарат был направлен на восхваление и здравицы "выдающегося вождя современности". Прощение было куплено потерей независимости. Искренности в отношениях между Брежневым и Сусловым искать не приходилось, но тем не менее Генеральный секретарь не отпускал от себя взбрыкнувшего однажды соратника: искупающий вину служит преданнее. И Суслов последнее десятилетие только и делал что изо дня в день доказывал свою лояльность "днепропетровской эре" - после 1970 года Леонид Ильич особо интенсивно ввел в свое окружение сотоварищей по Днепропетровску, Днепродзержинску, Молдавии.
Да, Суслов тоже наверняка среди обсуждавших. За это говорит еще и то, что последнюю награду Генеральному секретарю - орден "Победа" - вручал именно он.
Но кто еще? Пономарев? Борис Николаевич ведет в ЦК международные вопросы и, как представляется, наибольший профессионал в своем деле. Без него просто не обойтись, даже если и захочешь. Вроде и все. Брежнев в последнее время особо не расширял круг приближенных. И хотя почти в каждой газете печатались отчеты о его встречах и беседах в Кремле, целые полосы отводились рецензиям его книг, со стороны было видно: былая мощь Генерального убывает. Это чувствовалось хотя бы по тому, как постепенно исчезала та особая уважительность при упоминании его имени, которая раньше неизменно присутствовала даже в беседах с западниками, не говоря уже о братьях-славянах или представителях развивающихся стран. Эпоха Брежнева заканчивалась, и, если в Союзе, судя по отпускным впечатлениям, об этом еще не думали, западный мир начинал осторожно выискивать в Политбюро претендентов на главную роль.
Осторожно упоминались Суслов, Андропов, Косыгин, Гришин, не сбрасывались со счетов Романов, Машеров, Алиев. Все было так, но это была лишь видимая часть айсберга, всего лишь лотерея для дилетантов, где итог игры - неизменный проигрыш. Потому что был еще Георгий - так называемый человек за спиной Брежнева, "черный ворон ЦК" - помощник Леонида Ильича и его личный друг Цуканов Георгий Эммануилович. Достаточно было знать, что некоторые члены Политбюро входили к нему в кабинет с уже виноватым выражением липа, а таким, как Черненко, он вообще мог сказать: "Слушай, ты мне мешаешь. Выйди, пожалуйста". И Константин Устинович - а только ли он? уходил, пятился, потому что члены Политбюро приходили и уходили, а Георгий оставался. Он был первым, кого четверть века назад Брежнев, сам только приехав в Москву, вызвал из Днепродзержинска к себе в помощники. Все эти годы Цуканов был невидим и неслышен для народа, хотя лауреатства и ордена текли к нему рекой. И именно он отвечал лично перед Брежневым, и только перед Брежневым, за промышленность и оборону. Он последний, кто обобщал сведения, формулировал заявления, подготавливал документы, перед тем как они попадали к Генеральному. И он же был первым, кому Леонид Ильич сообщал те новости, которые вдруг случайно проходили мимо него.
В ЦК ходил анекдот, неплохо отражавший власть и всесилие именно помощников. На вопрос, почему Брежнев сместил Хрущева, сказывали: потому что у Хрущева один из помощников был по фамилии Лакеев, а у Брежнева Блатов.
Так что, как бы там ни было, а исход всех дел решают не открывающие дверь люди, а закрывающие ее. Георгий был таким. И те, кто сбрасывал его со счетов, - ничего не знали про обстановку в окружении Брежнева, не ведали о хитросплетениях коридоров власти.
Но Брежнев, несмотря ни на что, был еще силен, это еще не был манекен, которого можно поворачивать во все стороны помимо его воли. В любом случае все будет зависеть от него лично.
"Так что будем ждать, - решил про себя Трояновский. И тут же усмехнулся: - Только чего? Разъяснений или ввода войск как де-факто?"
Вновь посмотрел на телефоны - и белый, и внутренний. Кажется, француз Талейран, выведший Наполеона к власти, подчеркнул, что язык дан дипломату для того, чтобы лучше скрывать свои мысли. А поговорить, посоветоваться надо бы с кем-нибудь. Ох как надо. Представлять СССР в ООН - это не в третьестепенной стране сидеть, там хватает снятых министров и их помощников. Господи, во что вообще-то превратили дипкорпус! В ссылку для не справившихся на других постах.
