Сборник статей - Личности в истории. Россия
В том же 41-м году, в котором он дал, как всегда, огромное количество концертов, Рахманинов пишет: «Сочинять музыку для меня такая же потребность, как дышать или есть… Постоянное желание писать музыку – это существующая внутри меня жажда выразить свои чувства при помощи звуков, подобно тому как я говорю, чтобы высказать свои мысли». В последние годы своей жизни он создал Третью симфонию, «Рапсодию на тему Паганини», которую с блеском исполнил за шесть недель до смерти.
Быть может, последние, особенно любимые им «Симфонические танцы» окончательно примирили Рахманинова с самим собой, со своей судьбой. Быть может, Странствующий музыкант обрел, наконец, покой, свой дом, о котором всю жизнь мечтал. Дом не на земле, а в своей Музыке. Закончив партитуру «Танцев», Рахманинов написал в конце: «29 октября 1940 года. Благодарю Тебя, Господи».
Литература
Воспоминания о Рахманинове. М., 1988.
Альбом. С. В. Рахманинов. М., 1988.
Б. С. Никитин. Сергей Рахманинов. Две жизни. М., 1993.
Художники
По следам Андрея Рублева
Ольга Наумова
О нем почти ничего не известно. Но это «почти» – все же больше, чем о любом другом мастере средневековья: в ту пору личность художника оставалась в тени, он был просто орудием, инструментом Единственного Творца.
Четыре упоминания в летописях и житиях, несколько строк. И две достоверных сохранившихся работы – фрески в Успенском соборе Владимира и знаменитая икона «Троица». Пожалуй, еще три иконы Звенигородского чина. Остальное – «предположительно», «не сохранилось», «до нас не дошло»…
Бесчисленные загадки, окружающие его имя и творчество, превращают его в миф. Уже к концу XV века Андрей Рублев стал для потомков образцом, идеалом иконописца. А в XX веке произошло новое его открытие – благодаря усилиям реставраторов мы смогли под вековыми наслоениями краски, лака, олифы увидеть его руку. И миф не развеялся, соприкоснувшись с жизнью, а ожил.
Давайте же совершим путешествие по местам, где вопреки прошедшим векам все еще живет гений Андрея Рублева.
Кремль
Предполагают, что Андрей Рублев родился примерно в 1360 или 1370 году. Так или иначе, он вырос во времена, когда русский народ начинал осознавать себя, начинал освобождаться от рабства – внешнего, но главное – внутреннего.
Преподобный Андрей Рублев, иконописец.
Икона из ризницы Троице-Сергиевой Лавры
Первое упоминание в летописи о Рублеве связано с Москвой, с Кремлем. И это неслучайно: Москва к тому времени стала «точкой силы», признанным центром русских земель, центром единения во имя общей победы. Такой победы, примером которой в 1380 году стала Куликовская битва.
Итак, московская Троицкая летопись повествует: в 1405 году Благовещенскую церковь, домовый княжеский храм, расписывают знаменитый византийский мастер Феофан Грек, старец Прохор с Городца и – чернец Андрей Рублев. Он упомянут последним – значит, еще уступает другим двум мастерам в опыте и мастерстве. Но все же упомянут, а значит, он уже самостоятельный художник, заслуживший честь выполнять столь ответственную работу.
Роспись собора не сохранилась – храм простоял всего девять лет. На его месте поставили другой. В его иконостасе Рублеву приписывают семь икон. И здесь нас ждет одна из многих загадок, связанных с именем Рублева: прежний храм, для которого, как считается, и писались эти иконы, был значительно меньше нынешнего, и иконы эти туда просто не поместились бы…
Владимир
На высоких берегах Клязьмы еще в XII веке выросли белокаменные храмы, украшенные диковинной резьбой: Успенский, Дмитровский, Покрова на Нерли. Успенский собор Владимира был сооружен в центре города на высоком берегу реки в 1158–1161 годах князем Андреем Боголюбским, нынешний вид приобрел в 1185–1189 годах при Всеволоде Большое гнездо.
Величавый и торжественный Успенский собор образно утверждал идею главенства Владимиро-Суздальской земли, превращая ее в духовный и политический центр домонгольской Руси.
Сегодня, если смотреть с центральной улицы, Успенский собор немного теряется в окружении архитектуры последних двух веков. Но из-за реки или с другой стороны оврага, очертившего древнейшую часть города, собор предстает таким, каким увидел его Андрей Рублев в 1408 году, когда вместе со своим сотоварищем Даниилом Черным пришел сюда расписывать, поновлять обветшавший домонгольский храм.
Об этом событии мы знаем из знаменитого фильма Андрея Тарковского, но фильм, конечно, не исторический источник, а гениальное домысливание, компенсация обидной нехватки фактов, размышления о настоящем мастере, о его чистоте и свободе, о совести и вере.
…В полумраке собора фресок почти не видно, и только когда для экскурсантов включают осветительные приборы, из мрака проступают образы и фигуры. Первое впечатление – свет. Нет, не от ламп – от самих образов.
По традиции любой храм, какой бы религии он ни принадлежал, всегда представляет Путь – путь к Высшему, к Божественному. И все элементы архитектуры, убранства, росписи – с запада на восток и снизу вверх – должны обозначать вехи этого пути и направлять, вести человека от земного к небесному. От того, что есть, к тому, что должно быть.
Рублев расписал западную стену храма, плоскости стен, полукружия арочных проемов и сводов сценами Страшного Суда. Но эти картины не подавляют и не пугают возмездием за грехи. Второе пришествие Христа и последний суд Рублев рисует в столь свойственных ему светлых, даже радостных тонах. Вспоминаются слова Александра Меня: «Апокалипсис рассказывает не только и не столько о конце света, сколько о радостном грядущем переходе из временной земной жизни в жизнь вечную».
Звенигород
Такой была Москва веке в тринадцатом – высокие валы, как бы обнимающие небольшой городок, храм в центре, городской посад за пределами стен. Только тишина напоминает о том, что судьба у двух городов-ровесников оказалась разная. Москва на протяжении XIV века постепенно, но неуклонно завоевывала права столицы, центра объединения русских земель. А Звенигород так и остался небольшим городком в окружении прекраснейших, неповторимых среднерусских пейзажей. Да и сам город «переехал» – сегодня центр Звенигорода находится километрах в полутора, а Городок, древнее городище, – это несколько домов в зеленой чаше валов, да все тот же белокаменный Успенский собор в центре.
Из всех мест, где работал Андрей Рублев, дух его эпохи здесь сохранился лучше всего – даже соседний Саввино-Сторожевский монастырь до неузнаваемости перестроен в XVII веке (это было излюбленное место паломничества царя Алексея Михайловича).
