Ивлин Во - Насмешник
От когда-то могущественного султаната Малинди, куда мы хотели попасть к завтраку, ныне мало что осталось. Теперь это симпатичный небольшой приморский курорт с отличным отелем на берегу, который оформлен в стиле Рекса Уистлера[216].
Тем вечером мы с капитаном «Родезии» отправились на обед к агенту «Юнион касл». Круг гостей состоял главным образом из момбасских бизнесменов и их жен. Чувствовалось, что местная верхушка переполнена энтузиазма, вызванного визитом королевы-матери. Все говорили о пресловутом баре «Звезда», но никто в нем не был, и я не смог никого уговорить пойти со мной туда.
15 февраля. Раннее утро застало нас на дороге в Кибо. Впереди маячила машина, битком набитая пассажирами с «Родезии», которыми руководил англичанин, муж элегантной француженки из бюро путешествий. Я с удобством расположился в предоставленном мне автомобиле с шофером из племени чагга, которое обитает у подножия Килиманджаро. Как позже выяснится, это удивительное племя, куда более цивилизованное, нежели их соседи.
Дорога идет вдоль железнодорожного пути, который, в свою очередь, повторяет древний караванный маршрут к озерам. Везде, где в Восточной Африке остались старые манговые деревья, проходили дороги, по которым арабы вывозили рабов. Это была раскаленная на солнце, невеселая дорога, и я был рад, что нахожусь один в машине. В полдень мы подъехали к Вои — воротам в заповедник, куда так тянуло моих приятелей пассажиров. Дневное время мало подходит для наблюдения за животными. Буш оживает на рассвете и закате. Мы медленно ехали одним из многих маршрутов. В слепящем свете солнца земля казалась пустынной, мертвой; высокая, сухая, серовато-коричневая трава; бесцветные заросли кустарника; там и тут маленькие деревца, вывернутые с корнем слонами, пепельно-белые, словно в них ударила молния. Каждые несколько минут машина останавливалась, и мой шофер показывал на бесцветный объект, быстро движущийся в отдалении, — антилопу импала или дик-дика. Глаз у него был острый, наметанный, поскольку он регулярно возил туристов в этот парк, показывать им диких животных. Я совершенно не разбирался в фауне тропиков да и был blasé [217] к ней. В свое время я близко познакомился с большинством типов заповедников. Бабуины казались мне куда менее интересными, чем, скажем, женщины племени гуяма, повстречавшиеся нам вчера на переправе. Я разочаровал своего шофера тем, что проявлял такой вялый интерес к окружающему и настойчиво просил вернуться в отель раньше большой группы туристов, которые, когда мы проезжали мимо, пялились, разинув рот, на жирафов. Они всю ночь оставались в Вои, чтобы посмотреть, как на закате слоны идут на водопой.
Они прибыли в отель, когда я кончал завтракать, и сразу поднялись в свои номера отсыпаться; я же поехал в Кибо.
Безжизненная раскаленная дорога, то и дело пересекающая железнодорожную ветку. Ничего интересного по сторонам. Где-то по пути мы пересекли границу между Кенией и Танганьикой. Полицейского поста не было. Некому было интересоваться, проходил ли я в последнее время вакцинацию. Несколько индийских лавок вокруг железнодорожной станции; потом мы повернули направо и поехали в гору. Через милю мы оказались в другой стране. Вершина Килиманджаро скрывалась в облаках. Мы видели только зеленый склон, покрытый садами, переходящими в лес. По сторонам дороги за цветущими изгородями росли кофейные деревья и банановые пальмы. Пот высох; подул слабый прохладный ветерок. В конце путешествия нас поджидал небольшой, массивный, старомодный немецкий отель с балконами, террасой, лужайкой перед ним, цветником и вольерой с обезьянами. Постояльцами отеля были довольно молодые европейские пары, некоторые с детьми, некоторые, видимо, совершали свое свадебное путешествие, но вечером публика на террасе стала более космополитичной. Индийцам селиться в этих местах не разрешают, но была компания из Моши, приехавшая на машине и пившая фруктовый сок. Три компании приличных и хорошо одетых молодых людей из местного племени чагга приехали попить пива.
Я уснул, завернувшись в одеяло, и проснулся на бодрящей горной заре.
16 февраля. Утром вершина Килиманджаро открылась — присыпанный снегом верблюжий горб. Путешественники последнего столетия оставили лирические описания этого огромного необычного потухшего вулкана, который вздымается к небу посреди равнины. Он выглядит менее высоким, чем он есть на самом деле, возможно, потому что растительность высоко поднимается по его склонам. Время от времени из отеля в Кибо отправлялись компании, чтобы подняться на Килиманджаро. На маршруте подготовлены места для ночлега, и все восхождение занимает три дня. Ни веревки, ни ледорубы не нужны. Путь туда тяжел, и, хотя не требуется совершать какой-то альпинистский подвиг, многие сильные мужчины не выдерживают на последнем участке под воздействием горной болезни. Последовательно сменяющиеся зоны растительности вызывают восторг у ботаника.
Я провел день у моего шофера, который был счастлив заглянуть домой и горд тем, что служит мне гидом в своем поселке. На каждом углу нам встречались его друзья и родственники. Позже я подробней расскажу о чагга, самом преуспевающем и интеллектуальном среди туземных племен Восточной Африки. Немцы обеспечили им защиту от их воинственных соседей, католические и лютеранские миссионеры и уважаемый комиссар по имени Чарлз Дуглас научили мирным ремеслам, но еще задолго до появления белых они показали себя изобретательными людьми, роя глубокие пещеры, в которых, прятались от работорговцев, и построив выложенный камнем канал, который повторяет профиль долины и снабжает водой деревню в десяти милях отсюда. С ледника на вершине. Килиманджаро бежит множество потоков, обрамленных зелеными берегами, образующих небольшие водопады и пересыхающих на выжженной равнине внизу. Очаровательная картина, как на открытке. Если бы не рослые чернокожие жители поселка, можно было бы подумать, что ты в Полинезии. Потом в этой аркадии нам повстречались два элегантных старика надменного вида, чья одежда состояла из куска хлопчатобумажной ткани, обернутого вокруг тела, очень высокие, худощавые, с прямой спиной. «Масаи», — сказал мой шофер голосом, каким указывал на животных в заповеднике, но теперь с явной ноткой страха, как бы предупреждая меня о появлении чего-то скорей опасного, нежели красивого, поскольку еще не прошло и пятидесяти лет с тех пор, как масаи совершали набеги на эти места и буквально загнали чагга под землю, и память об этом была еще жива. Эти люди пришли в поселок из мест по ту сторону Килиманджаро, где обитает их племя, с мирными намерениями, чтобы обратиться за помощью к врачу, и держали в руках не копья, а зеленые веточки, но от их коротких теней веяло угрозой.
