Иосиф Лаврецкий - Эрнесто Че Гевара
В итоге: это был месяц, в течение которого все развивалось в пределах нормы, принимая во внимание случайности, неизбежные в ходе партизанской войны. Моральный дух всех тех бойцов, что успешно прошли предварительный экзамен на звание партизана, на высоте ».
В мае отряд продолжал двигаться по маршруту первого похода, где по пути были заложены тайники с продовольствием и другими предметами. Однако скудная и недоброкачественная еда и в особенности отсутствие воды в этих местах, а также усталость, нервное напряжение – все это не могло не сказаться на физическом состоянии партизан, в частности самого Че. Почти все страдали от расстройства желудка, многих лихорадило. О состоянии Че можно судить по его дневнику.
Запись от 9 мая: «Я чувствовал, что теряю сознание, и проспал около двух часов, чтобы возобновить поход медленным и шаркающим шагом». Запись от 13 мая: «Я чувствовал себя очень плохо, но меня не вырвало…» Три дня спустя Че вновь жалуется на острые рези в желудке, рвоту и расстройство желудка. Однако, несмотря на такое состояние, Че не только продолжает вести дневник изо дня в день, но и не забывает отметить в нем дни рождения своих детей и ближайших родственников.
Два новых столкновения с войсками, имевшие место в мае, закончились, как и предыдущие, победой партизан. 8 мая в засаду попали 27 солдат. Завязалась перестрелка. Результат боя: трое – два солдата и младший лейтенант – убиты, десять сдавшихся в плен, из них двое раненых. Раненых подлечили и всех пленных отпустили, у убитого лейтенанта по фамилии Ларедо нашли дневник, в котором он обзывал трусами своих солдат, а рабочих – бездельниками и паразитами. У него же было обнаружено письмо его жены, в котором она просила прислать ей и ее приятельнице по «партизанской шевелюре» для украшения гостиной. Классовый враг всюду сшит на один покрой, будь то нацист, сдиравший кожу со своих жертв на абажуры, или американский империалист, коллекционирующий уши вьетнамских патриотов, или боливийский «рейнджер», мечтающий одарить свою сеньору шевелюрой партизана.
Че, рассказывает Инти, это письмо и дневник Ларедо положил себе в рюкзак и хранил вместе со своим дневником…
30 мая в новой стычке партизан с солдатами последние потеряли трех человек убитыми и одного раненым. В этих столкновениях партизаны не понесли потерь.
Во время похода партизаны вошли в два больших селения – Пириренду и Карагуатаренду, где общались с жителями, знакомили их со своей программой, намерениями, призывая желающих присоединиться к партизанскому движению… Но боливийцы то ли боялись, то ли не понимали партизан, то ли находились под влиянием правительственной пропаганды, рисовавшей соратников Че как иностранных захватчиков, грабителей и насильников. Как бы там ни было, но местные жители относились весьма недоверчиво к партизанам. Крестьяне, правда, проявляли большее дружелюбие, но вступать в их ряды отказывались.
Другим обстоятельством, вызывавшим беспокойство Че, было отсутствие каких-либо следов отряда Хоакина, который точно в воду канул. Че предположил, что Хоакин заблудился. Всякие контакты с Ла-Пасом у партизан также прервались, и какой-либо надежды на их восстановление не вырисовывалось. Более того, 18 мая Че получил шифровку из «Манилы», которая только подтвердила, как записал Че в дневнике, «полную изоляцию, в которой мы находимся». Это могло означать только одно – подпольный аппарат поддержки, действовавший в Ла-Пасе, после провала Тани оказался парализован. А на создание нового аппарата требовалось время…
Никаких сообщений не поступало и от Хуана Лечина и других политических лидеров, обещавших оказать поддержку партизанам.
В июне отряд Че продолжал действовать все в той же зоне между Санта-Крусом и Камири, не отрываясь от тайников и все еще надеясь на встречу с группой Хоакина. 14 июня, в день своего рождения, Че записывает в дневиике: «Мне исполнилось 39 лет, годы неизбежно бегут, невольно задумаешься над своим партизанским будущим. Но пока я в форме».
Действительно, он был тогда в своей наилучшей «форме ». Тело его было искусано насекомыми, астма вновь душила его, мучил желудок. Но воля пламенного революционера держала это слабое, уставшее тело на ногах, подавляя малейшую жалобу, малейшее проявление слабости. Разум его был ясным и трезвым, доказательством чему служат страницы дневника, где с точностью и поразительной беспристрастностью он фиксирует плюсы и минусы, действия, возможности и перспективы борьбы, знамя которой он поднял в горах Боливии и которое он все еще думал победоносно пронести по долинам и по взгорьям его родной Латинской 'Америки. Со страстной неукротимостью, с храбростью беспримерной он вел свой небольшой отряд вперед, вызывая удивление и чуть ли не суеверное преклонение у своих бойцов.
И не только его соратники прониклись к нему беспредельным уважением. Крестьяне и жители селений, через которые проходил отряд, взирали на его командира этого бородатого, в лохмотьях, белолицего чужеземца, ласкавшего их детей и лечившего им зубы, Фернандо-Зубодера. как его называли крестьяне, – точно на пророка. Однако его все еще отделяла какая-то невидимая стена от этих боливийских индейцев, за счастье которых он и его соратники пришли сюда сражаться, победить или умереть.
«Крестьяне, – пишет Че в июньском резюме, – по-прежнему не присоединяются к нам. Создается порочный круг: чтобы набрать новых людей, нам нужно постоянно действовать в более населенном районе, а для этого нам нужно больше людей…
Армия с военной точки зрения действует малоэффективно, однако она ведет работу среди крестьян, которую мы не можем недооценивать, так как при помощи страха или лжи относительно наших целей она вербует среди местных жителей доносчиков».
«За жителями нужно охотиться, чтобы поговорить с ними, они точно зверьки», – записывает Че 19 июня. И все-таки среди крестьян время от времени попадаются и такие, которые готовы сотрудничать с партизанами. Например, Паулино, молодой крестьянин, больной туберкулезом, которого Че встретил в одном из селений 20 июля и который помог разоблачить полицейских шпиков, выдававших себя за торговцев свиньями. «Это был наш первый рекрут», – пишет о нем Инти. Он мог бы добавить, что и последний. Че поручил Паулино добраться до Кочабамбы. встретиться с женой Инти и передать ей послание в «Манилу», ибо к тому времени передатчик перестал работать. Теперь рация могла только принимать сообщения «Манилы». Через Паулино Че послал и четыре сводки о боевых действиях отряда. Паулино пытался выполнить поручение, но ему так и не удалось добраться до Кочабамбы. По пути его арестовали, захватив послания Че…
