Владимир Голяховский - Русский доктор в Америке. История успеха
Мы с Ириной всю ночь обсуждали: отпустят меня с работы или не отпустят. По нашему опыту в России мы помнили, что все советские директора имели обычай не давать, не разрешать, не пущать. А я и работал-то всего два месяца. И вот со смущением и в ожидании отказа я пришёл в кабинет директора:
— Доктор Ризо, я хочу вас просить… видите ли, я получил приглашение, — я показал, — можно ли мне поехать? Я потом всё отработаю, как вы скажете.
К моему удивлению, он сразу улыбнулся своей широкой американской улыбкой и пожелал удачного выступления и хорошего отдыха. И не только это — в тот же день он стал рассказывать другим, что по приглашению профессора Куппера Владимир едет на семинар во Флориду. Несколько дней потом многие, встречая меня, восклицали:
— Владимир, это правда, что ты едешь на семинар во Флориду? Желаю удачи! (Enjoy!)
Мой друг Уолтер, узнав об этом, помог мне сделать несколько слайдов для доклада:
— Владимир, в Америке каждый доклад обязательно сопровождается демонстрацией слайдов, и чем больше, тем лучше.
Теперь по вечерам я писал доклад, который должен был сам читать на английском. Ирина перевела мой русский текст, и мы отдали его на редактирование соседке-американке. Я старался выучить его наизусть, отрабатывая произношение. Мы с Ириной не были уверены, какой нас ожидал приём. Мы знали, что поселят нас в свободном доме Куппера; но как будет с питанием, где и как его покупать? Помня наши российские выезды и имея лишь один опыт поездки по Америке, мы решили на всякий случай взять с собой баночку растворимого кофе, электрический кипятильник и немного крекера — так будет верней. И ещё — я сразу купил для поездки новые туфли.
И тут позвонил возбуждённый, как всегда, Ховард:
— Владимир, у меня всё готово! И я уже показал Предложение литературному агенту и юристу — муж и жена, помнишь? — я говорил тебе о них. Им очень понравилось, они берутся нам помочь и уверены в успехе. Я хочу, чтобы ты прочитал Предложение, это шедевр (masterpiece)! Заходи, возьми один экземпляр, он твой.
— Слушай, я уезжаю на неделю на семинар во Флориду.
— Вот и хорошо! Читай, а когда вернёшься из Флориды, юрист подготовит наш с тобой контракт, он будет ждать твоей подписи. Считай, что книга уже публикуется!
Как ни некогда мне было, но прочитать Предложение было важно. Довольно большой объем — тридцать страниц, я пробегал их глазами и выяснял, что был чуть ли не самым важным хирургом в Москве, что лечил верхушку правительства и был очень близок к Хрущёву. И всё в том же духе. Я позвонил Ховарду:
— Слушай, это слишком преувеличено. Я не могу публиковать такое от своего имени.
— Ах, Владимир, Владимир!.. Я лучше тебя знаю, как продать Предложение издателю. Важно получить деньги. Детали мы с тобой обсудим потом. Поезжай во Флориду и ни о чём не беспокойся. Приедешь, мы подпишем с тобой наш контракт — и всё будет сделано лучшим образом.
Ладно, мне некогда было спорить, я решил, что если примут это Предложение, то до подачи рукописи издателю я переделаю её по-своему. Конечно, после подписания нашего с Ховардом контракта.
Перед отлётом я ещё работал полдня, и когда собирался уходить, в поликлинике появился невероятно грязный бездомный бродяга со старой вонючей гипсовой повязкой на ноге. Три месяца назад ему наложили ее, и он где-то на улицах пропадал всё это время. От бродяги невыносимо разило вонью засохшего на коже и на одежде пота и ещё чем-то похуже. Наши сёстры, регистраторы и резиденты прикрывали носы и отворачивались. Моей обязанностью было снять тот страшный гипс — конгломерат вонючей грязи. И надо было торопиться. Я надел бумажный халат, хирургическую шапку, прикрыл нос двойной хирургической маской, надел две пары резиновых перчаток — приготовился как к химической атаке и взял бродягу в отдельную комнату; потом её нужно будет обрабатывать дезинфицирующими растворами. Я разрезал и снял повязку — под ней ползали мириады вшей. Пока я всё это чистил, мы переговаривались. Бродяга оказался довольно неглупый и интеллигентный малый, наркоман и алкоголик, опустившийся до предела. Он поинтересовался моим происхождением и стал рассуждать о Достоевском. Меньше всего я мог ожидать подобных рассуждений от такого философа и в той обстановке. Но мне было не до интеллектуальных рассуждений, я быстро работал и отвечал односложным мычанием. Не удивлюсь, если он решил, что я — дурак. Закончив грязнейшую в моей жизни работу, я выбросил провонявший гипс и мою спецовку, наскоро помыл руки и помчался домой. В метро мне всё казалось, что от меня пахло той вонью. Ирина уже ждала в нетерпении. Я схватил чемодан, и мы побежали опять в метро — до отлёта оставалось мало времени, а ехать на такси нам всё ещё было не по карману.
Флорида
Лететь вдоль Восточного берега Соединённых штатов было очень интересно. Погода была ясная, и мне повезло — сидя у окна, я видел внизу города и землю. Командир самолёта объявлял по радио, над чем мы пролетали. В городе Вашингтоне я рассмотрел Конгресс — величиной со спичечный коробок. В аэропорту Майами нас обдало тёплым южным воздухом с Атлантического океана, хотя в разгаре был февраль. Мы пересели на небольшой двухмоторный пропеллерный самолёт, пересекли Флориду поперёк и через 45 минут приземлились в маленьком аэропорту города Неаполя. Воздух здесь, на берегу Мексиканского залива, был ещё теплей и ароматней, я распустил галстук, снял пиджак. У трапа самолёта нас встречала молодая женщина:
— Добро пожаловать! — воскликнула радостно. — Меня зовут Жаннет. Я узнала вас по фотографии из журнала. Но я бы никогда не подумала, что такой знаменитый профессор-хирург может выглядеть так молодо.
Я смущённо улыбнулся при словах «знаменитый профессор», вспомнив, как всего пять часов назад снимал вонючий гипс, и ещё не мог отделаться от ощущения, что на моих руках остался тот запах. Да уже и давно было то время, когда меня называли профессором. А она продолжала:
— Я работаю горничной у доктора Куппера, но в эту неделю буду помогать вам и жить с вами и помогать в его втором, малом доме. Сейчас я вас отвезу домой, вы немного отдохнёте с дороги, а в восемь часов вы приглашены на обед в большой дом. У нас осталось не так уж много времени.
На «Кадиллаке» хозяина она везла нас и рассказывала, что наш дом стоит в обычном районе, а большой дом — в районе, где живут лишь миллионеры. Как и любая прислуга, она не упустила случая туг же посплетничать про хозяев: первая жена доктора умерла, у него четверо взрослых сыновей; несколько лет назад он женился на молодой, и она тоже родила трёх мальчиков. Мы вежливо реагировали. Скоро она подвезла нас к красивому одноэтажному дому, окружённому тропическим садом с нависающими ветвями, увешенными апельсинами и звёздными фруктами. В малом доме было три спальни и ещё пять комнат. В кухне Жаннет открыла громадный холодильник, забитый всякими продуктами и даже бутылками шампанского: — Это я приготовила для вас на эти дни. Хотите пока кофе?
