Эдвард Радзинский - Убийство императора. Александр II и тайная Россия
Ангел мести
Об этом человеке – одном из главных героев террора стоит рассказать подробнее.
Его звали Александр Баранников. Он учился в престижнейшем Павловском военном училище. Приехал в Петербург из провинции. Его семья мечтала, что он (как и покойный отец) станет военным. Уезжая в знаменитое училище, обещал стать генералом.
Высокого роста, стройный, с великолепной военной выправкой, он отличался огромной физической силой и цветущим здоровьем. Был он необыкновенно красив. «Если бы нужно было дать физическое воплощение террора, то нельзя было сделать лучшего выбора, как взяв образ Баранникова, – писала с гордостью знаменитая террористка Вера Фигнер. – Его матовое, без малейшего румянца лицо, волосы вороного крыла и черные глаза делали его непохожим на русского: его можно было легко принять за восточного человека – всего более за кавказца». (Мать у него была персиянка.)
Но от цветущего красавца исходила какая-то угроза.
«И когда надо было кого-то устрашить, мы посылали Баранникова» (В. Фигнер).
Как и положено медлительным натурам, Баранников не сразу принял революционные идеи. Но, приняв их, стал фанатиком. Высочайшая цель – освобождение народа – возвысила его над товарищами по училищу. А что может быть важнее для молодого человека! Да и что сулило ему Павловское училище? Отдаленный полк, куда наверняка загнали бы молодого офицера из провинции и без связей. Ежедневная нудная муштра, карты, тихий разврат, пьянство. То ли дело жизнь революционера – подпольные квартиры, явки – жизнь, полная опасностей, и вера в будущую победу, которая вознесет на вершину славы.
И это так отвечало его характеру. Он обожал опасность – в минуты опасности он расцветал.
Чтобы уйти из Павловского училища и чтоб не искала его любимая мать, Баранников инсценировал самоубийство – оставил на берегу реки свой мундир и записку к матери. Так он перешел на нелегальное положение.
И конечно, Баранников пошел в народ. И вместе с ним – одна из признанных красавиц движения народников – Мария Ошанина. Из семьи богатых помещиков, блестяще образованная, беспощадная якобинка – личность выдающаяся. «Она был писаная красавица, – вспоминал народник Чернов. – Изящнейшие черты лица, глаза… огромные, темные, с поволокой».
Мария Ошанина стала гражданской женой Баранникова. Естественно, ненадолго. Подпольная жизнь… Для полиции им часто приходилось часто играть в супружеские пары и все с новыми партнерами.
Множество добродетелей, которыми обладал Баранников, делали его нетерпимым к слабостям других. Такие люди не дорожат ни своей жизнью, ни жизнями других. И его, как и многих ему подобных, мог теперь остановить только эшафот. Баранников будет участвовать во всех покушениях на царя.
И террористы прозвали его «Ангелом мести».
Кинжал степняка
Но возвращаемся к дому шефа жандармов Мезенцова…
Он повернул с Невского проспекта и вышел на Михайловскую площадь. Рядом с ним идет его старый друг – отставной полковник…
И тогда прогуливавшийся со свертком Степняк-Кравчинский бросается к Мезенцову. На глазах оторопевших прохожих рывком выхватывает из свертка кинжал и всаживает по рукоять в живот шефа жандармов. Хладнокровно успевает для верности повернуть кинжал в животе несчастного… Безоружный друг Мезенцова бросается на Кравчинского, нелепо ударяет его по шляпе единственным оружием – зонтиком. В ответ следуют предупредительные выстрелы. Это стреляет, прикрывая убегавшего Кравчинского, Александр Баранников… После чего оба вскакивают в подъехавшие дрожки. И запряженный в этот экипаж знаменитый вороной рысак по кличке Варвар лихо умчал молодых атлетов с места убийства. Для Варвара – это очередное подобное приключение. Легендарный конь уже не раз спасал бежавших из тюрьмы удалых террористов. У Варвара будет удивительная судьба.
Сам убитый, «Сонный тигр» Мезенцов, отнюдь не прославился ни жестокостью, ни кровожадностью. Его убили символически, как главу Третьего отделения.
Убийца Мезенцова, будущий знаменитый романист Степняк-Кравчинский, написал прокламацию «Смерть за смерть» с посвящением – «Светлой памяти Мученика Ивана Мартыновича Ковальского, расстрелянного опричниками за защиту своей свободы, 2 августа 1878 года в г. Одессе».
«Шеф жандармов – глава шайки, держащей под своей пятой всю Россию, убит, – писал Степняк-Кравчинский. – Мало кто не догадался, чьими руками был нанесен удар. Но во избежание всяких недоразумений, мы объявляем во всеобщее сведение, что шеф жандармов генерал-адъютант Мезенцов действительно убит нами, революционерами-социалистами… Мы создали над виновниками и распорядителями тех свирепостей, которые совершаются над нами, свой суд, Суд справедливый, как те идеи, которые мы защищаем… Этим судом генерал-адъютант Мезенцов за все свои злодеяния против нас был признан заслуживающим смерти, каковой приговор и был приведен над ним в исполнение на Михайловской площади утром 4 августа 1878 года».
Так впервые вводилось новое правило русского террора – публичное принятие ответственности за убийство.
Причем сначала (будто предвидя грядущее) атлет Кравчинский собирался убить несчастного Мезенцова куда ужаснее. Он придумал обезглавить его — отрубить ему голову мечом на глазах публики. Но эффектное обезглавливание решили отменить, ибо трудно было спрятать меч, поджидая шефа жандармов.
Итак, в самом центре столицы, недалеко от Михайловского дворца, где так любит бывать Александр, где по воскресеньям (возвращаясь после развода гвардии из Михайловского манежа) он традиционно пьет чай у своей кузины, убивают главу могущественного Третьего отделения.
Все это вызвало шок в Петербурге!
Цель была достигнута. Впервые заговорили о могуществе террористов. Имя Кравчинского было у всех на устах. Но самое удивительное – напавший врасплох на безоружного немолодого человека Степняк-Кравчинский становится для многих бесстрашным Робин Гудом!
И это было новое поражение государя сразу после унизительного мира.
«Жертва баб и литераторов»
Новым шефом жандармов император назначил боевого генерала, 60-летнего Александра Дрентельна, славно воевавшего в Балканскую кампанию. Но уже вскоре генерал с изумлением обнаружил, что террористы незримо присутствуют… в его собственном кабинете!
В это время в Петербурге одним из самых влиятельных политических салонов считался салон генеральши Александры Богданович. Генерал Богданович был членом Совета Министерства внутренних дел, уважаемым старостой Исаакиевского собора. Гостеприимная генеральша собирала в своем салоне цвет петербургской бюрократии. И аккуратно записывала в дневнике разговоры своих именитых гостей.
