Людмила Третьякова - Красавицы не умирают
Более того, Джейн подробно описывала Миджвалю историю своего знакомства с Салехом. Миджваль в свою очередь рассказывал о жене и двух сыновьях. Они беседовали обо всем на свете, и Джейн не могла не подивиться разнообразию знаний и оригинальности мышления нового знакомого. Она благодарила судьбу, что Миджваль, аристократ пустыни, отпрыск одного из четырех самых почитаемых здесь семей, взялся сам проводить ее до Пальмиры. Он не только прекрасно знал пустыню, но и умел рассказывать об этом загадочном мире так, что Джейн была очарована.
Но все мимолетные впечатления о Миджвале, осевшие в памяти Джейн, дадут всходы значительно позже, когда она в привычной для себя безоглядной манере порвет с Салехом.
Причина была проста и даже извинительна для восточного человека — он вернул в отсутствие Джейн прежних жен. Застав волооких красавиц, воркующих возле своего властелина, разгневанная Джейн тотчас покинула черный шатер шейха.
Нет худа без добра и нет лучшего способа лечить сердечные неприятности, покинув то место, где они вас прихватили. Джейн, все более влюблявшаяся в Восток, снова отправилась путешествовать. Длинные дороги — друзья воспоминаний. Джейн уже без улыбки вспоминала о конце путешествия в Пальмиру, где перед прощанием Миджваль все-таки объяснился ей в любви. Лицо его было серьезно и грустно. Если она захочет, он разведется с женой и женится на ней. Джейн — ее мысли были с Салехом — тогда только посмеялась.
Но теперь она постоянно думала о Миджвале. Все встречавшиеся ей мужчины были завоевателями. Они требовали своего с эгоизмом детей, привлеченных красивой игрушкой. Наигравшись вволю, они уже не боялись обнаружить то, что раньше опасливо прятали: эгоизм, дурные привычки, безволие, неверность, бахвальство. В Миджвале ничего не было напоказ. Опытная, хорошо знающая мужчин Джейн чувствовала это. Почему же она упустила его? И Джейн принялась за поиски.
Велика пустыня, но не настолько, чтобы слухи о белой женщине, которая ищет главу рода Мизраб, не обошли ее от края до края. В один прекрасный день перед Джейн совершенно неожиданно, как из-под земли, вырос Миджваль. Он сказал, что пришел подарить ей молодую арабскую кобылицу, ведь она хотела такую — верно? Миджваль признался, что вернул жену ее семье вместе с приданым, оставив сыновей себе. В любом случае теперь он будет ждать, когда Джейн согласится выйти за него замуж.
Ждать? Это было слово, которое Джейн ненавидела. И ей, и Миджвалю пришлось вволю повоевать. Английский консул грозил Джейн, что объявит ее сумасшедшей. Леди хочет выйти замуж за бедуина! Семья Миджваля тоже встала на дыбы: Джейн — неверная. Это позор для всего уважаемого рода.
Но двое влюбленных объединили свое упорство. В 1855 году леди Элленборо исчезла, а вместо нее появилась Джейн Дигби аль-Мизраб. Невесте было сорок восемь лет, жениху — сорок пять.
С самого начала супруги договорились так: полгода они живут на вилле Джейн в Дамаске, полгода — в шатре Миджваля в пустыне. Это «семейное расписание» было заведено один раз и сохранялось все двадцать шесть лет их супружества.
Дом в Дамаске был обставлен в арабском стиле. Исключение составляли комнаты Джейн с французской мебелью, европейской библиотекой и картинами, нарисованными Джейн во время ее путешествий. Вокруг был сад, который взращивала хозяйка, и конюшни с любимыми лошадьми. Этот мирный уголок являлся полной противоположностью шатру Миджваля.
Шатер же был символом постоянной опасности. Стычки племен из-за пастбищ, караванных путей и колодцев следовали одна за другой. Школа генерала Петроса оказалась как нельзя кстати: Джейн наравне со всеми вступала в схватки.
Во время одного внезапного нападения соратники Миджваля растерялись. Видя врагов, наступающих на шатры племени, Джейн метким выстрелом свалила их предводителя. Ее прозвали «белым дьяволом».
Впрочем, теперь лишь голубые глаза да кожа, не потерявшая нежного оттенка, выдавали в Джейн ее происхождение. Как только она услышала, что ее светлые волосы здесь вызывают суеверные чувства, она выкрасила их в черный цвет.
В шатре, как и полагалось по традиции, она мыла мужу руки, лицо и ноги, не садилась, когда Миджваль ел. Разумеется, европейцы, посещавшие ее в Дамаске, выказывали свое удивление, но Джейн недоумевала в свою очередь: если любишь мужа, о таких мелочах просто не думаешь.
Легко решили супруги и проблему вероисповедания, предоставив друг другу полную свободу. Миджваль, как мусульманин, пять раз в день обращал лицо в сторону Мекки. Джейн смолоду была равнодушна к религии, в которой воспитывалась. Но в 1860 году по Сирии прокатился кровавый вал: фанатики-мусульмане громили европейские кварталы Дамаска, улицы были усеяны трупами христиан. Миджваль запретил Джейн покидать дом и стоял у дверей, готовый уложить всякого, кто посягнет на его жену. Эти события потрясли Джейн. Словно в знак протеста против фанатизма, против духовной несвободы человека она стала каждое воскресенье посещать протестантскую церковь.
Был момент, когда крепость привязанности Джейн к мужу подверглась экзамену. В декабре 1856 года Джейн Дигби аль-Мизраб ступила на землю Англии, которую покинула в 1829 году, сбежав от своего хранителя королевской печати к коварному Шварценбергу. Арабская родня не узнала бы жену Миджваля в даме, одетой по последней парижской моде. В сущности, «восточная одиссея» не изменила Джейн. По словам людей, ее хорошо знавших, она оставалась тонко чувствовавшей женщиной, прекрасно знавшей литературу, искусство, говорившей на девяти языках, в том числе и на русском. Изысканность этой женщины в сочетании с ее красотой производила неотразимое впечатление. И обладательнице столь сказочных богатств похоронить себя в пустыне? Наверное, много было заключено пари — вернется леди Джейн в пустыню или нет.
Она отметила свое пятидесятилетие и начала складывать чемоданы. В Париже купила краски, пианино и книги. Как ни любила она этот город, простилась с ним легко. Впереди был Дамаск. «Я приехала с бьющимся сердцем, — рассказывала Джейн. — А затем прибыл он, Миджваль, мой дорогой, обожаемый, и в этот счастливый момент я забыла обо всем».
...И даже об изменах, столь свойственных неугомонной Джейн.
В нее по-прежнему очертя голову влюблялись, но теперь она более всего страшилась неверности Миджваля. Когда умер его младший брат и осталась молоденькая вдова, Джейн безумно боялась, что она приглянется мужу. Иногда в моменты отлучек Миджваля наваливалась тоска: ей твердили, что невозможно сохранять верность одной женщине. Где-то в пустыне шейх Миджваль прячет «другую». Но «другой» не было. Это доказывает тот факт, что избранник Джейн не женился даже после ее смерти.
