Борис Костин - Маргелов
Позднее в жизни В. Ф. Маргелова было множество праздников и парадов, на которых гвардейцы, усложняя программу, производили на публику неизгладимое впечатление. Но все же память неизменно возвращала Василия Филипповича к его первому параду. Именно тогда большинство собравшихся услышали фамилию «Маргелов», которая затем в течение четверти века неизменно звучала в сочетании с аббревиатурой «ВДВ».
Как самостоятельный праздник День Воздушно-десантных войск зарождался исподволь. В 1960 году в «Красной звезде» от 2 августа появилась большая заметка «Десантник Калоев и его друзья». Герой Советского Союза Г. А. Калоев командовал в то время 350-м гвардейским парашютно-десантным полком, по тогдашним информационным понятиям — «Энским». Рядом с заметкой соседствовало большое фото «В разгаре летняя учеба десантников». Накануне Дня Воздушного флота СССР было опубликовано еще одно фо то с подписью «Только что выброшен десант». В тот же день состоялось торжественное собрание, а вот сам праздник пришлось отменить — в Москве шел судебный процесс над летчиком-шпионом Ф. Пауэрсом, сбитым 1 мая над территорией СССР.
Вероятно, 40-летие Воздушно-десантных войск и стало официальной точкой отсчета в праздновании Дня ВДВ, так и не получившего государственного статуса.
...В июле 1984 года Василий Филиппович Маргелов отвечал на вопросы корреспондента еженедельного издания «Неделя» Ивана Дынина.
« — У вас пятеро сыновей, целый экипаж. Имеют ли они отношение к армии?
— Самое прямое. Старший, Геннадий, генерал, как говорят, наступает отцу на пятки. Виталий — полковник, Александр — полковник, Василий — майор. Только Анатолий не стал военным. Все, кроме него, прыгали с парашютом...»
Сопроводим эти слова своим комментарием. По справедливости, десантником № 1 среди Маргеловых следует считать Геннадия Васильевича. Будучи суворовцем, он вместе с однокашниками из Тамбова был направлен в июле 1947 года на стажировку в Псков, в 76-ю гвардейскую Черниговскую воздушно-десантную дивизию, где и совершил несколько прыжков с парашютом. Это предопределило его выбор, и после окончания Рязанского пехотного училища Геннадий получил распределение в 37-й гвардейский Свирский воздушно-десантный корпус, которым командовал отец. Вместе с ним в учебный батальон прибыл и сын начальника особого отдела корпуса лейтенант Г. В. Первухин. Их сослуживец А. П. Лушников отмечал: «Это были трудолюбивые, добросовестные и порядочные офицеры. Причем никаких помыслов о привилегированном положении с их стороны не было. Все тяготы и лишения службы нам приходилось переносить вместе...» Геннадий закончил академию имени М. В. Фрунзе, а вот с ВДВ пришлось расстаться. Кому-то в верхах десантная семейственность оказалась не по душе.
Виталий Васильевич едва не догнал отца, став генерал-полковником и заместителем руководителя службы внешней разведки.
Анатолий Васильевич — известный ученый в области информатики и средств коммуникации.
Василий Филиппович умел себя огородить от людей назойливых. Закрыт им был и доступ на служебную дачу во Внукове, положенную В. Ф. Маргелову по статусу лауреата
Государственной премии. Совершенно по-иному у Василия Филипповича складывались отношения с теми, кто, не питая подобострастия, был наделен самостоятельностью и прямотой в суждениях.
Одним из таких людей был заслуженный работник Главного разведывательного управления Генерального штаба Николай Диомидович Румянцев, долгие годы проработавший за границей, а в Великую Отечественную войну сопровождавший морские караваны на Черном море. Вот что он вспоминал:
«Еду на дачу во Внуково и волнуюсь: жалую в гости все-таки к генералу армии, командующему таким престижным родом войск, Герою Советского Союза. Наверняка, думаю, тщеславный мужик. Что я перед ним — какой-то адмиралишко на пенсии. Однако я глубоко ошибался, хотя со мной такое случалось не часто...
Начался "прием" с "маргеловской" ухи. Я наблюдал, как генерал армии кудесничал над казаном, со знанием дела добавлял в уху различные специи, а затем любовно разливал ее по всем тарелкам. Было видно, что создание ухи являлось для него торжественным церемониалом подобно чайной церемонии у японцев. Впервые в жизни я испробовал его традиционный "напиток ВДВ" собственного приготовления.
Прошло совсем немного времени, и я уже не чувствовал себя "не в своей тарелке". Он быстро расположил к себе рассказами о захватывающих эпизодах фронтовых лет и послевоенного бытия ВДВ. При этом бросалось в глаза отсутствие у него стремления главенствовать в разговоре — он говорил и умел слушать».
А теперь вообразите. Полутьма каптерки. На столе десантный «закусон»: хлеб, сало, луковицы, полбутылки водки, с трудом добытой в гарнизонном лабазе, алюминиевая кружка, одна на троих. Открывается дверь, и в проеме появляется комкор в кожаной куртке. Немая сцена.
— За что пьете, десантники? — спросил генерал.
— У... У Кольки...
— Что у Кольки?
— День рождения у Кольки, товарищ генерал.
— Ну, Колька, будь здоров! — обратился к новорожденному Маргелов и, вылив в кружку оставшуюся водку, выпил ее залпом. — А теперь шагом марш спать!
Какой уж тут сон! Ждали гвардейцы разноса и наказания. А оно не последовало ни поутру, ни на следующий день. Чуточку приврать, приукрасить рассказ о службе в ВДВ — не особое прегрешение для десантника. Возможно, возвратившись домой, каждый из друзей вспоминал этот забавный эпизод: «Я выпивал с самим командующим», — и никакого вымысла в том не было.
Но возвратимся к уже упомянутому интервью в «Неделе» на вопрос корреспондента: «Какое качество вы, Василий Филиппович, считаете главным в профессии десантника?» Маргелов ответил: «Дерзость. Такую, когда человек готов сражаться против десяти врагов. В обыденной жизни ценю тоже эти качества. Был у меня случай, чуточку смешной. Участвовал я, будучи командиром соединения, в прыжках с парашютом. Приземляюсь, гашу купол и вижу, как в пяти шагах от меня опускается вытяжной парашют. Не сомневаюсь, что это мой, беру его, и в это время на меня буквально налетает солдат, огромный детина. Глаза сверкают: "Не трогай, — кричит, — это мой, я за ним следил с воздуха!" И как рванет у меня парашют из рук. Я едва на ногах удержался. Сначала была мысль догнать нахала и наказать за неуважение к старшему. Потом понял: он не узнал меня. Одеты мы все одинаково: шлем, комбинезон... Потом я построил полк, рассказал, как было дело, и объявил тому десантнику благодарность: "Кто умеет драться за свой парашют, тот и оружие из своих рук не выпустит и за землю свою будет сражаться на совесть"».
