Джефри Робинсон - Ямани: Взгляд из-за кулис
Почти с самого начала десятидневного пребывания гостей в Таифе Томас и Ямани нашли тему, которая интересовала их обоих: это была религия.
— Я методист, и моя вера необычайно проста, — продолжает Томас. — Мне никогда не приходится бороться с сомнениями. Заки находится в столь же счастливом положении. Это нас сразу сблизило. У него тоже очень простая, ясная вера. И он никому ее не навязывает. Заки умеет оставаться верным мусульманству и в то же время не проявлять нетерпимости по отношению к людям, которые не разделяют его взглядов.
Как и многие другие люди, беседовавшие с Ямани о религии, Томас завел речь об иудаизме. По его собственному признанию, он сделал это, чтобы «избежать всякой двусмысленности».
Оказалось, что и Ямани стремится к тому же.
— В Коране христиане и евреи названы «людьми книги», — сказал он Томасу. — В мусульманском мире и те и другие наделены особым статусом: мы обязаны церкви и синагоги не менее прилежно, чем мечети. К несчастью, из-за политических неурядиц нашим некогда дружественным отношениям был нанесен урон. Но мы выступаем против сионизма, а не против евреев.
Хозяин и гость настолько понравились друг другу, что приезжая в Лондон, Ямани регулярно звонил Томасу в резиденцию спикера, а спустя несколько лет Томас еще раз посетил Саудовскую Аравию.
Однажды, находясь в гостях у Томаса, Ямани заметил, что до сих пор не имел возможности прочесть свои молитвы.
— Почему бы вам не помолиться здесь? — спросил его тогда хозяин.
Теперь он понимает, что поставил гостя в не совсем удобное положение. Но Заки Ямани опустился на колени и прочитал молитвы.
Правда, это произошло не сразу.
Сначала Ямани поинтересовался, где находится восток.
Томас этого не знал.
После некоторого замешательства они общими усилиями отыскали юг.
Дальнейшее было уже не стать сложно.
Спустя несколько месяцев после первой поездки Томаса в Саудовскую Аравию Ямани принимал другого визитера: Фредрика Понсонби, графа Бессборо, бывшего в ту пору представителем британских консерваторов в комиссии по энергетике европарламента.
Он устроил для этого рослого, седоволосого аристократа тур по нефтяным месторождениям, не уступавший полной «программе Кука».
Когда лорд Бессборо вернулся в Эр-Рияд, Ямани объявил, что теперь они отправляются в Джидду. Доставив Бессборо в аэропорт, он указал ему на свой «Гольфстрим».
— Я полечу на этом самолете, — сказал Ямани. — Мы, разумеется, будем очень рады, если вы к нам присоединитесь. Таммам летит со мною. Кроме того, в самолете будет двое наших детей с их нянюшкой, мои телохранители и еще один наш друг.
Ямани заметил, что этот их друг обладает сверхъестественными способностями, но тогда Бессборо пропустил это мимо ушей.
— Или же, — Ямани указал на два других «Гольфстрима», стоявших рядом с первым, — если вы не хотите лететь с нами, выбирайте из этих какой вам нравится.
Как нетрудно догадаться, Бессборо предпочел провести час с четвертью, которые длился этот перелет, в обществе Ямани.
Ямани уступил Бессборо собственное широкое кресло, рядом с Таммам, а сам разместился возле борта, на кушетке, которая во время длительных полетов раскладывалась, превращаясь в двуспальную кровать.
В полете был подан ленч: пахта, сыр, крекеры, яблоки, апельсины и кофе.
Сразу же после того, как они совершили посадку, рассказывает Бессборо, из заднего отсека прибежал полуторагодовалый сынишка Ямани, который поспешил поцеловать отца. Затем он поцеловал мать. И последним — лорда Бессборо.
Вечером, во время ужина, Ямани рассказывал о сверхъестественных явлениях, о своих ясновидящих друзьях, а также о человеке с необычными способностями, который летел вместе с ними в самолете. Ямани даже обещал Бессборо, что вскоре он увидит в исполнении этого человека «трюк с канатом».
Через пару дней Ямани сдержал свое обещание.
По случаю дня рождения Пророка Ямани устроил большой праздничный обед а‑ля фуршет. Но круг приглашенных включал главным образом членов семьи: мать Ямани, родителей Таммам, многочисленных родных, двоюродных сестер и братьев и нескольких старых друзей.
После обеда все уселись в большой гостиной, и Ямани достал из шкафа пятидесятифутовый нейлоновый канат.
Человек со сверхъестественными способностями оказался одетым в белое арабом среднего роста, которому, на взгляд Бессборо, было лет пятьдесят пять. Его связали по рукам и ногам. Узлы были завязаны очень туго — всех, кто мог заподозрить Ямани в тайном сговоре с его другом, приглашали затянуть их собственноручно. Затем человека перенесли в небольшую ванную комнату. И заперли дверь.
К великому удивлению Бессборо, не прошло и минуты (все это время из ванной неслись громкие стоны), как друг Ямани вышел наружу. Канат был развязан. Как объяснил Ямани, духи освободили связанного от пут.
После этого — на сей раз стараясь освободиться из-под власти духов — друг Ямани впал в состояние, близкое к трансу. Не в силах одолеть нервную дрожь, он трясся и бормотал что-то невнятное, тем временем как Ямани, усевшись рядом, передавал ему один стакан воды за другим.
Лорд Бессборо вернулся в Лондон исполненным благоговения перед Ямани.
— Этот человек завоевал мое безграничное доверие. И, поверьте, не только мое.
Лорд рассказал о своей поездке Джорджу Томасу, и оба они пришли к выводу, что Ямани обязательно должен встретиться с недавно избранной премьер-министром Маргарет Тэтчер.
Воспользовавшись ближайшим случаем, когда Ямани заблаговременно известил Бессборо и Томаса о предстоящей поездке в Лондон, Томас устроил в честь гостя из Саудовской Аравии неофициальный обед.
— К себе в резиденцию я пригласил премьер-министра, лидера оппозиции, важнейших членов кабинета и группу лидеров делового мира из Сити — всего около сорока человек. И ни один не отклонил приглашение. Явились все.
Ямани пришел на обед вместе с Таммам, оба они были в превосходно сшитых западных костюмах.
Вскоре Ямани и Маргарет Тэтчер, увлеченные доверительной беседой, отошли в сторону.
Дэнис Тэтчер несколько раз предлагал лорду Бессборо:
— Давайте подойдем к ним и тоже примем участие в разговоре.
Но Бессборо его удержал:
— Иногда политическим лидерам бывает очень полезно вот так поболтать наедине и лучше узнать друг друга.
Томас говорит, что засек время: тет-а-тет продолжался 24 минуты.
— По-моему, они друг другу понравились. Я тоже считаю, что неофициальные контакты подчас могут сыграть чрезвычайно важную роль. Маргарет, я полагаю, почувствовала, что имеет дело с широко мыслящим человеком, наделенным цельным и твердым характером.
